Диссертация (1101808), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Так, Дюбуа говорит о популярности в последнеевремя неравных браков у коронованных особ: «Les mésalliances sont fort à lamode, <…> et l'on n'entend parler que de cela aujourd'hui : Sa Majesté Louis XIVs'est mésalliée en épousant madame de Maintenon, à laquelle vous faites encoreune pension comme sa veuve; la grande Mademoiselle s'est mésalliée en épousantM. de Lauzun; vous vous êtes mésallié en épousant mademoiselle de Blois, et àtelle enseigne que lorsque vous avez annoncé ce mariage à la princesse palatinevotre mère, elle vous a répondu par un soufflet <...>»249 (18).
Достаточновольным и непринужденным представлено и общение регента со своимминистром: «– Dubois, dit le régent en se renversant sur le canapé, pendant queDubois en faisait autant, tu es adorable, ma parole d'honneur! laisse-moi rire, ouj'étouffe»250 (25). Все вышеприведенные примеры свидетельствуют о свободенравов, господствовавшей при дворе Филиппа Орлеанского.Подобное отсутствие в произведении акцента на каком-либо широкоизвестном историческом эпизоде в пользу воссоздания общего духа икартины эпохи, свойственно и раннему историческому роману, например,роману «Шуаны, или Бретань в 1799 году» О.
де Бальзака: хотя в «Шуанах»описаны события второстепенного значения, и основу сюжета составляетлюбовная интрига с участием вымышленных героев Мари де Верней имаркиза де Монторана, Бальзак сумел отразить важнейшие черты,248Никто в мире, и это признают даже его враги, не умел устраивать таких праздников, как регент. Этароскошь, восхитительное изобилие цветов, благоухающих в гостиных, миллионы огней, размноженныхзеркалами, принцы, послы, прекрасные женщины <…>249Неравные браки нынче в моде <…> сегодня только о них и слышишь: Его величетво Людовик XIVсовершил мезальянс, женившись на госпоже де Ментенон, которой вы до сих пор выплачиваете содержание,как его вдове; Великая мадемуазель вышла замужза господина де Лозена; вы заключили неравный брак смадемуазель де Блуа, и до такой степени неравный, что, когда вы объявили об этом вашей матушке,принцессе палатинской, она ответила вам пощечиной <…>250– Дюбуа, – сказал регент, падая на диван, в то время как Дюбуа проделал то же самое, – ты восхитителен,честное слово! Дай мне посмеяться, а то я сейчас лопну!105характерные для исторического периода, который переживала тогдаФранция.Вромане«Дочьрегента»прослеживаютсятемыимотивы,встречающиеся в традиции раннего французского исторического романаэпохи романтизма.
В частности, желание обратиться к прошлому, интерес кпроблеме чести и нравственности, который свойственен, например, и А. деВиньи. В романе А. Дюма тема чувства и долга воплощена в образе Гастонадю Шанле, вынужденного выбирать между своей миссией в заговоре противрегента и семейным счастьем с возлюбленной Элен. А. Дюма такжеиспользует приемы, характерные для исторического романа XIX века вцелом: это соединение в границах повествования вымышленных и реальныхлиц, отражение колорита эпохи, видение исторических событий глазамивымышленного персонажа. Вслед за ранними историческими романистамиособое внимание А.
Дюма уделяет изображению народа, толпы, города, какживого организма и стихийной силы природы: «ll y avait alors, dans le peuple,une émotion étrange. L'exécution de Montlouis, accompagnée des circonstancesque nous avons rapportées, avait bouleversé la foule. Toute cette place mouvante etde laquelle s'élevaient des murmures et des imprécations sembla à Gaston unevaste mer dont chaque vague était vivante»251 (348).
Описание народа, толпывстречается и в романе «Собор Парижской Богоматери» В. Гюго: «Чернь,особенно средневековая, является среди общества тем же, чем ребенок средисвоей семьи. Пока народ находится в состоянии первобытного невежества,умственного и нравственного несовершеннолетия, про него можно сказать тоже самое, что говорят о детях: “Этот возраст не знает жалости” (217). Народ,находящийся на стадии первобытного невежества, предстает в романахВ. Скотта: «Эти мрачные, нечесаные люди, большинство которых глазело свосхищением дикарей на самые обыкновенные предметы домашнегообихода, вызывали у жителей Равнины изумление, но вселяли вместе с тем и251В народе началось странное волнение. Казнь Монлуи, сопровождаемая обстоятельствами, о которых мрассказали, всколыхнула толпу.
Вся эта шевеляшаяся площадь, откуда доносились ропот и угрозы,показалась Гастону морем, каждая волна которого была живой.106ужас»252. В романе А. де Виньи «Сен-Мар» толпа изображается какстихийное, зловещее, непредсказуемое существо, то плохо контролируемое,то легко поддающееся внушению: «Тут раздался и взметнулся до самогосвода взрыв разноголосых криков; разъяренные люди бросились на помост исмели изумленных, растерявшихся стражников; безоружная толпа теснилаих, мяла, прижимала к стене и не давала им двинуться; <…> тысячи грозныхголосов изрыгали проклятия; судьей обуял ужас» (78).
Надо отметить, чтоэта традиция затем перешла и в поздний исторический роман. В частности,зловещее изображение народа, толпы можно встретить в романе Ч. Диккенса«Повесть о двух городах» (1859): «Страшно было смотреть на мужчин — сискаженными гневом лицами, они высовывались из окон, хватали первоепопавшееся под руку оружие и бежали на улицу; но зрелище разъяренныхженщин заставило бы содрогнуться и самого смелого человека. Побросавсвои домашние дела, от которых еще не освободила их нужда, оставив детей,стариков, больных, скучившихся на голом полу, раздетых, голодных, они,как безумные, выбегали из дому, нечесаные, с распущенными волосами,подстрекая друг дружку неистовыми выкриками, потрясая кулаками <...> Непомня себя от ярости, толпы обезумевших женщин, возбужденно размахиваяруками, кидались в остервенении друг на друга, выли, голосили, ревели»253.Этот интересисторических романистов к изображению толпы, еехудожественному толкованию, в конце XIX века соединяется с интересом кпсихологии, социологии, философии толпы, массы.В повествовании имеет место и авторская рефлексия, проявляющаясяв ремарках, посвященных тем или иным историческим событиям, а такжеисторическим персонажам.
В романе отсутствуют долгие авторскиеотступления, в которых писатель выражал бы свои суждения об истории в252Текст цитируется по переводу И. А. Лихачева. Скотт В. Собрание сочинений в 8 томах. Т.1. Уэверли илишестьдесят лет назад. М.: Правда, 1990. С. 319. В дальнейшем цитирую по этому изданию с указаниемстраниц в скобках.253Пер.
с англ. С. П. Боброва, М. П. Богословской. Диккенс Ч. Собр. сочинений в 30 т. // Т. 22. Повесть одвух городах. М.: Художетсвенная литература, 1966. С. 267.107целом. Можно лишь отметить, что в главе «В Бретани», описывая положениядел в этой провинции, он вскользь упоминает об истории: «Il faut maintenantque nos lecteurs nous permettent de jeter un coup d'œil en arrière, car nous avons,pour nous occuper des héros principaux de notre histoire, laissé en Bretagne despersonnages <…> s'ils ne se recommandent pas comme ayant pris une part trèsactive au roman que nous écrivons, l'histoire est là qui les évoque de sa voixinflexible; il faut donc que, pour le moment, nous subissions les exigences del'histoire»254 (205).
Однако А. Дюма довольно часто прерывает движениесюжета свои авторскими ремарками, где он обрисовывает нравы и образжизни людей XVIII века: «En effet, les femmes à cette époque non seulementavaient l'habitude de parler librement, mais encore elles savaient parler. Le masquene servait pas à cacher leur nullité: au XVIII siècle, toutes les femmes avaient del'esprit.
Il ne servait pas non plus à cacher l'infériorité du rang; au XVIII siècle,quand on était jolie, on était bien vite titrée: témoin la duchesse de Châteauroux, lacomtesse Dubarry»255 (315). Излагая те или иные исторические события,А. Дюма сопровождает их своими комментариями, проводит параллели спрошлым: «Ils [les bretons – П.
М.] commencèrent par prendre en haine lesadministrateurs que leur envoya le régent: une révolution a toujours commencé parl'émeute»256 (206); « <...> c'était la queue qui s'agitait dans le rude pays deBretagne, alors comme aujourd'hui si peu habitué aux aventures de cour, alorscomme aujourd'hui si difficile à dompter: la queue, armée de dards comme celle duscorpion, et qui était la seule à craindre»257 (205).254Необходимо теперь, чтобы наши читатели позволили нам обратить взгляд немного назад, так как,занимаясь главными героями, мы тем временем оставили в Бретани персонажей <…> если они и непринимают очень активного участия в событиях романа, история неумолимо напоминает нам о них. Нужно,чтобы мы подчинились ее требованиям.255В самом деле, женщины той эпохи не только имели привычку говорить свободно, но и умели говорить.Маска не служила средством скрыть их бездарность: в XVIII веке все женщины были умны.
Не служила онаи способом скрыть социальную принадлежность: в XVIII веке, если женщина была красива, она быстрополучала титул, о чем свидетельствуют примеры герцогини де Шаору и графини Дюбарри.256Они [бретонцы – П. М.] начали с того, что возненавидели всех управляющих, которых им присылалрегент: революция всегда начинается с бунта.257А хвост заговора скрывался в суровой Бретани, тогда, как и сейчас, чуждой интригам двора, тогда, как исейчас, неукротимой: хвост, снабженный жалом, как хвост скорпиона, – только его как раз и следовалоопасаться.108Способ характеристики эпохи через авторские ремарки «Дочьрегента» наследует от раннего исторического романа эпохи романтизма: «Нов восстании этой провинции не было ничего благородного, и можно суверенностью сказать,что если Вандея разбой превратила в войну, тоБретань войну превратила в разбой.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
