Диссертация (1101738), страница 39
Текст из файла (страница 39)
являются продолжением процессов, отмеченных в ВЛ: в XIV–XVI вв. вырабатывается универсальный современный показатель изъяснительной связи что (в ВЛ ѡжеили аже), развиваются морфологические и лексические средства маркированиясубъективно-модальных значений. К XVI в. союзпостепенно выходит из упо-требления: в части НЛ за первую половину XVI вв. он регулярно отмечен только вэвиденциальных контекстах со значением пересказывательности (говорили, что).В контекстах с эпистемическими значениями в XVI в.
появляется современныймаркер будто, который в этот период употребляется всегда после союза что – союзная связь в изъяснительном предложении становится более дифференцированной: союз что маркирует изъяснительные отношения, частица будто – модальноезначение недостоверности. С середины XV в. в НЛ получает распространение частица-ксенопоказатель де, которую относят к маркерам дистанцирования. Такимобразом, в НЛ за XV–XVI вв. отмечена тенденция к более четкому грамматическому различению разных типов субъективно-модальных значений: если в древнерусский период яко использовался как многозначный союз, который выражал, в зависимости от синтаксического окружения, разные типы субъективной модальности,то в старовеликорусский период появляются отдельные дискурсивные маркеры длякаждого типа значений: в части за XVI в.
яко маркирует эвиденциальность, будто– эпистемическую модальность, де – дистанцирование.По соотношению архаичных и новых черт в системе способов цитированияисследованная часть НЛ за XIV–XVI в. отчетливо разделяется на две части. В частиза вторую половину XIV до второй половины XV в. сохраняется преемственность сдревнерусскими летописными традициями КЛ и СЛ: наряду с косвенной речью,регулярно фиксируются модально-осложненные цитации с яко в тех же значениях,что и в ранний период. Новые тенденции наиболее отчетливо проявляются в части213НЛ со второй половины XV до середины XVI в.: сокращается количество примеровс яко, сужается сфера употребления этого союза, появляются современные маркеры субъективной модальности будто и де.Отметим, что современный союз якобы, этимологически родственный древнерусскому яко, в НЛ за XIV–XVI вв.
ещё не встречается. Данные письменных памятников показывают, что якобы появляется значительно позже, чем будто,наиболее ранний пример отмечен в Повести о Фроле Скобееве XVII–XVIII в.: Исказала Аннушке, под видом другим того дому служителей, яко бы прислала тетка по нея из монастыря (пример цитируется по работе [Молотков, 1956: 132–133]).Якобы возникает с появлением нового морфологического способа маркированиясубъективно-модальных значений – формы сослагательного наклонения (говорили,будто бы/якобы X сделал Y).
Таким образом, в поздний период истории русскогоязыка проявилась тенденция, сходная с той, что наблюдалась в ВЛ XIII в.: для передачи субъективно-модальных значений в придаточной части используется формасослагательного наклонения.214ГЛАВА III. Конструкции косвенного цитирования в летописяхXII–XVI вв.1. К проблеме формирования конструкций косвенного цитирования в русскомязыкеКосвенная речь, наряду с прямой, является категорией не только грамматики, но и дискурса [Падучева, 1996: 335–336; Collins, 1996: 21–23].Как категории дискурса, прямая и косвенная речь представляют собой двеосновные стратегии встраивания чужого высказывания в нарратив. При прямой речи повествователь стремится к так называемой ”дословной передаче”, вставляя чужую речь как синтаксически автономный эпизод со своим внутренним сюжетом.При косвенной речи чужое высказывание подвергается аналитической переработкев соответствии с целями и особенностями нарратива.
Впервые различия междупрямой и косвенной речью как категориями повествования описаны в работе [Волошинов, 1930: 112, 117] – указанное противопоставление довольно часто обозначают латинскими терминами oratio recta и oratio obliqua [Есперсен, 1958: 338], dedicto и de re [Coulmas, 1986: 1]. Сопоставляя стратегии цитирования, можно сказать, что целью использования прямой речи при цитировании является передачатекста «как было сказано», а косвенной речи – смысла «что было сказано» (о различиях в стратегиях передачи чужой речи см. также [Подлесская, 2009: 292]).Как грамматическая категория косвенная речь представляет собой наборправил грамматической адаптации чужой речи в соответствии с синтаксическимиусловиями нарратива. Подробно они описаны в работах [Есперсен, 1958: 340–346;Падучева, 1996: 343]:1) вставляется подчинительный союз, чужая речь и повествование соединяются в один текст;2) в языках с «согласованием времен» происходит согласование времен инаклонений;3) перестраиваются дейктические отсылки – дейктические местоимения,наречия места, времени и т.
д. заменяются на анафорические;4) экспрессивно-диалогические элементы в косвенную речь не переводятся.215В устной речи и художественной литературе не все из указанных правил последовательно соблюдаются: различные отступления от правил приводят к разнообразию синтакстических моделей цитирования [Волошинов, 1930: 312]. Наглядным примером «промежуточной» цитативной конструкции является союзная прямая речь, рассмотренная в Главе 2. В письменной речи прямое и косвенное цитирование регулируются правилами орфографии и пунктуации [Валгина, 2000: 210],подробнее о семантике кавычек см. [Зализняк Анна А., 2007]. Наиболее последовательно правила косвенной речи соблюдаются в кодифицированной письменной речи и традиционном нарративе [Есперсен, 1958; Падучева, 1996: 343].В современном русском литературном языке косвенная речь представляетсобой придаточные предложения изъяснительного типа с союзами что и чтобы,где слова автора – это главная часть, а чужая речь – придаточная часть сложноподчиненной структуры, при передаче чужой речи этим способом происходит сообщение только содержания чужой речи, без сохранения её структурных и всех лексических особенностей [Крылова и др., 1997: 237].
В косвенной речи могут бытьпереданы субъективно-модальные компоненты, выражающие отношение повествователя к чужой речи, – при помощи специальных союзных средств будто, якобы,как и пр. (полный список см. в [Русская грамматика, 1980, II: §2804]).Отличительная особенность косвенного цитирования в русском языке – отсутствие классического «согласования времен». В русском языке представлено относительное употребление временных форм: в придаточной части используютсяформы настоящего-будущего и прошедших времен с точки зрения субъекта, чьюречь (мысли) передает повествователь [Бондарко, 1971: 113–115]. Указанная закономерность в употреблении глагольных форм встречается не только при передачечужой речи, но и при передаче мысли, чувства, восприятия – любой установки[Пешковский, 1938: 431–432; Сostello, 1961: 489–496].Вопрос о степени грамматической развитости косвенного цитирования в современном русском языке был впервые поставлен в работе [Пешковский, 1938:431–432].
На основании того, что в русском языке классическое «согласованиевремен» отсутствует, а различного рода нарушения правил косвенной речи встречаются достаточно часто, среди исследователей сложилось представление о «безусловном примате прямой речи в русском языке» и неразвитости признаков кос-216венной речи [Волошинов, 1930: 125], ср. выводы [Пешковский, 1938: 431–432]:«разграничение прямой и косвенной речи находится у нас на самой ранней стадииразвития».В работах по лингвистической типологии показано, что степень грамматической противопоставленности прямой и косвенной речи значительно варьируется вязыках мира, при этом прямая речь относится к языковым универсалиям, а косвенная нет: известны языки, в которых косвенная речь отсутствует (см.
[Li, 1986: 39–40]). Исследования по психолигвистике показали, что в тех языках, в которых модели косвенной речи развиты, овладение ими происходит значительно позднее, чемпрямой речью [Romaine, Lange, 1991: 268; Подлесская, 2009: 298].Исследователи не раз отмечали корреляцию между грамматической развитостью косвенной речи и эволюцией повествовательных форм в литературной традиции [Волошинов, 1930: 148–150; Есперсен, 1958: 348–349; Падучева, 1996: 353].Косвенная речь как форма повествования наиболее всего соотвествует целям иособенностям традиционного нарратива – рассказу о некоторых событиях, в котором порядок появления ситуаций в тексте соответствует их хронологическому порядку появления в действительности (определение нарратива по В.
Лабову цитируется по [Падучева, 1996: 337; Плунгян, 2008а: 16]). Отметим, что в истории русского литературного языка традиционный нарратив складывается с появлением летописания в XI вв.Вопреки сложившимся представлениям о неразвитости косвенной речи врусском языке, исследования по исторической грамматике свидетельствуют о том,что первые примеры косвенного цитирования зафиксированы уже в древнейшихрусских памятниках [Лопатина, 1979: 437].
В некоторых летописях XII–XIV вв.косвенная речь, построенная в соответствии с грамматическим «правилом» О.Есперсена, уже широко представлена – она оформлена по модели других изъяснительных предложений со специфической последовательностью временных форм –см. данные по КЛ и СЛ в работе [Шевелева, 2009: 145–150].Исследованные нами летописи XII–XVI вв. содержат обширный материал,позволяющий не только проследить основные этапы формирования косвенной речив истории русского языка, но и получить новые данные об истории этого процесса.Вопреки сложившей в научной литературе традиции рассматривать историю кос-217венной речи исключительно как историю изъяснительного предложения с предикатом в финитной форме [Лопатина, 1979; Отин, 1969], в этом разделе предметомисследования стали также модально-осложненные конструкции, которые использовались для аналитической передачи чужого высказывания.Влетописном узусе XII–XVI вв.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
