Диссертация (1101585), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Маглий) 194 Мы рассматриваем следующие неисп!орические романы о художнике: <<Харбинские мотыльки» А. Иванова, «Возвращение в Панджруд» А. Волоса, «Мысленный волк» А. Варламова и «Лавр» Е. Водолазкина. ~2.2.1. «Харбинские мотыльки» А. Иванова, «Возвращение в Панджруд» А. Волоса, «Мысленный волк» А. Варламова как неисторические романы «Харбинские мотыльки» А. Иванова Роман А. Иванова «Харбинские мотыльки» рассматривался Г. Пономаревой, А. Аствацатуровым . А. Аствацатуров выявляет в 195 196 «Харбинских мотыльках» связь с поэзией Т. С. Элиота и с прозой К. Маккарти. В фокусе изображения романа А. Иванова — жизнь художника (фотохудожника) Бориса Реброва.
Жизнеописание Бориса Реброва разделено на четыре части, соответствующие четырем частям книги. Первая часть (1920-е годы) — рассказ о становлении Бориса Реброва как художника. Во второй части (1925-1927 гг.) Борис Ребров показан как художник-мастер, чьи картины выставляются и продаются. В третьей части ш4 а "ров!шо<1егшк! Ыв!опса1 похе!" 1псогрога!ев йзе Ггарпеп!айоп о! ровбподегппй !ех!а г«Ы!е рата<)ох)са11у рге<11са!1п8 1!ае1Г прон а !о!а1гк)пд Ык!ог)са) сопвйпс! ап<1 !ех!пайк)пя Ыв!огу ая вупсйгошс ап<1 врайа1, 1пя!еа<1 оГ <йас1иошс ап<1 1шеап Н Ейпх хс Х Яра!швинд Ыа!огу, гергеяеп!1п8 Ыя!огу ш йзе ров!пшдегшя! пот е1.
ПЬ. ог" Р1!. П. 1)ш!е<1 Яа!ек Тйе Решзву1кап)а Яа!е Пшзегв)<у. 1991. " Пономарева Г. Путь художника: свет и мотыльки. Л Новое литературное обозрение. 2014. № 1 <125). С. 308- '" Лсивацалрхров А 4. Современная литература русского зарубежья о России; писатель Андрей Иванов. В сборнике: Динамика язьпговых и культурных процессов в современной России Материалы 1У Конгресса «РОПРЯЛ», проходящего в рамках 1 Педагогического форума «Русский язык в современной школе». 2014. С.
131-13б.; Андрей Иванов — литературный наследник Генри Миллера. Н Филологические науки. Научные доклады высшей школы. 2015. № б. С. 49-б1. 93 (1930-1939) Ребров занят созданием образа 1сип81пй'а (эстонца): «Он был слишком занят своей картиной; точнее — уже не самой картиной (он закончил ее), сколько собой, образом Ыппзтпй'а и той небольшой популярностью, которую он снискал в узких кругах благодаря выставке» 197 В четвертой части книги годы жизни Реброва приходятся на 1939-1940-е— время арестов. На протяжении жизни художник-фотограф Борис Ребров пытается собрать воедино фрагменты одной картины — собственной жизни.
«Все есть фрагмент фрагмента. Большая рыба пожирает малую. Любая картина — часть целого. Человек вышел из человека, который вышел из другого человека» [Иванов; 1081, «собираю картину, а она меня» [Иванов; 1441. Процесс создания картины Ребровым сродни процессу создания «прекрасной Нуазезы» из «Неведомого шедевра» О. Бальзака.
В целом же образ жизни художника Реброва дан посредством сравнения с кривой ногой Ипполита из «Мадам Бовари»; «Вся моя жизнь, как кривая нога Ипполита из Мадаме Вочагу, высохшая, как то дерево в парке: большей частью сухое, треснуло, но живет, так и я. Мою ногу уже не выправить; ампутировать разве что», — пишет он в своем дневнике [Иванов; 1311.
Борис Ребров рефлексирует над экзистенциальными проблемами, связанными с природой человека и несовершенством мира. «Реброву хочется вытравить свое трагическое прошлое, вытравить идеи, вытравить мысли и знания, которые не дают облегчения человеку» . «вЂ” 198 Мысль... Обязательно вам нужна мысль. — В голове у Бориса вспыхнуло. — Я уже задыхаюсь от мыслей! Не знаю, как от них избавиться! Пыль смахнул, и нет пыли. А вот Киркегаарта или Ницше, если прочитал раз, до конца жизни с ними жить будешь.
А они там, внутри, что-то с тобой делают. Хочешь, не " ' иванов ив Харбинские мотыльки. — Таллин, 2013. С. 150. Далее ссылки иа издание даются в тексте. '" Там ясе. С. 7. хочешь, поздно. Впустил, значит, что-нибудь будет. Старый диван из комнаты можно выкинуть, а Достоевского не выкинешь» ~Иванов; 851. Именно мысль оказывается смертоносной и губит человека. В фокусе изображения в романе А. Иванова — сознание художника Реброва, отравленное мыслью о несовершенстве мира. «Я сам во всем виноват.
Я хотел, чтоб все умерли. Сосны, осока, стихи... Если б я нашел источник жизни, я бы не задумываясь его отравил. <...> Разве я сам не хотел, чтоб мир прекратил существовать, чтоб все кончилось вместе со мной? Я ходил по этому городу и искал способ, как это осуществить. Каждое существо стремится к теплоте и сырости, <...> потому что каждое существо окружено небытием (человек ни к чему не присоединен, ни с чем не связан — отбросить эти иллюзии! — человек одинок и точка). Небытие, как луч черного света, в котором плавают маленькие искорки бытия, образуя вращение, — музыка, которую называют жизнь» 1Иванов; 301-302~. Хронотоп «Харбинских мотыльков» обладает особенностями, характерными для неисл1орического романа.
То, что роман А. Иванова является ИЕИСтО12ИЧЕСКин рвгмаИОИ, ЗаМЕтИЛ Е. ФурИН: «рЕКОНСтруКцИя СОЗНаНИя ГЕрОя (или героев) волнует писателя гораздо больше, чем воссоздание исторических событий. «Харбинские мотыльки» вЂ” еще один «неисторический роман» (вспомним «Лавр» Е. Водолазкина), в котором исторический контекст играет роль вспомогательную: Водолазкину он помогает говорить о Боге и вечности, Иванову — о рас>заде и небытии.
Эпоху для этого разговора Иванов выбрал идеальную: крах Российской империи, Гражданская война, эмигрантская Эстония, идеи фашизма. То, что нужно, если поставлена задача создать атмосферу хаоса и декаданса. <...> Разруха, она не только в клозетах, но и в головах. А в головах у персонажей <<Харбинских мотыльков>> — разброд и 199 шатание» '" Фтрин Е. СЕмя, кОтОрОЕ нЕ прОраСтЕт. и ЛитЕратурная гаЗЕта. — 2014 № 13. С. 17. 95 В фокусе изображения в романе А.
Иванова оказывается чб/с//1//ая жизнь героя, воплощенная в творчестве героя и его дневнике, в ее непосредственных связях с быгийными проблемами и через них с историей, с событиями, происходящими в Эстонии (Юрьеве, Ревеле). В романе А. Иванова линейное и нелинейное время — дли///еды/ость и хронотоп М. Бахтина совмещаются. Позиция повествователя, как и главного героя,— взгляд на историю и современность сквозь призму бытийных, частных проблем отдельного человека, соотнесенных с вечными константами бытия, что делает роман А. Иванова ярким примером биографического неисторического романа о художнике, в котором проявляется тенденция внеисторизма. «Возвращение в Панджруд» А. Волоса Исследованию романа посвящены статьи В. С.
Ковалевой, выявляющей жанровые особенности «Возвращения в Панджруд», Г. М. Ребель, И. 201 Логинова202, А. В. Саломатина'0', 3. Т. Азизовой2"4. А. В. Саломатин называет роман А. Волоса, как и «Лавр» Е. Водолазкина, биографией . «Сближают сочинения и ключевой мотив пути, в том числе— -205 духовного, и то, что оба они представляют собой биографии главных героев. <...> В основе «Возвращения в Панджруд» вЂ” апокрифическая история ослепления поэта Джафара Рудаки, прошедшего через земные почести и козни к вневременной славе» 206 '" Ковалева В. С Роман А. Волоса «Возвращение в Панджрудж стилистика успсха.
// Русская филология: ччсныс записки Смоленского государственного университета. 2015. Т. 16. С. 165-176. " Ребель 2: .'12 Цена слова: роман Андрея Волоса «Возвращение в Панлжруд». // Вопросы литературы. 2014. № 4. С. 1а3-195. " Лосиное ХХ. Андрей Волос «Возвращение в Панлжрудж М., 2013. Л Вопросы литературы. 2014. № 3.
С. 122- "" Саложатин и. В. Лекарь поневоле и странствующий слепец. О романах Евгения Водолазкина и Андрея Волоса. // Вопросы литературы. 2015. № 4. С. 100-113. Азизова 3. Т. Культурно-национальная маркированность языковых единиц в романе Андрея Волоса 204 «Возвращение в Пандждруд».
// Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2015. Т. 21. № 3. С. 166-169. "' Соломатин и. В. Лекарь поневоле и странствчющий слепец. О романах Евгения Водолазкина и Андрея Волоса. // Вопросы литературы. 2015. № 4.
Л 1/й1. пнр //шааах1пея и яя гп/т ор1й/2015/4/бя Мш1 "' Там яге. // 13И. 1нгр://шаяах1пекшаииз/чор!11/2015/4/бк!зпп! 96 В фокусе изображения в романе — жггзггеопг сагггге исторической личности — таджико-персидского поэта Абу Абдаллаха Рудаки, продлевающего своим искусством — стихотворениями — славу эмира в веках, в котором прослеживается творческий путь становления героя как творческой личности. Жизнь поэта Джафара Рудаки — царя Поэтов — описана в основных подробностях как жизнь «человека творящего»: рассказывается о даре и мастерстве Джафара, о его служении при дворе эмира, о путешествии в Панджруд. Потерявший зрение Джафар Рудаки, будучи ослепленным и ведомым мальчиком-поводырем Шеравканом в Панджруд, вспоминает свою жизнь: «Он попробовал вспомнить себя в свои пятнадцать, шестнадцать, семнадцать лет. Каким он был? Что бы чувствовал, доведись вести слепца за сорок фарсахов? <...
> Каким? — да вот как сейчас и был. Он всегда был одним и тем же. Время меняло только его тело... переливало душу из одного сосуда в другой. Сначала ребенок... потом мальчик... вот и юноша, горделиво напрягающий мышцы... а скоро сильный, ловкий, веселый мужчина, 207 смешливый, как кишлачная девчушка... и дальше, дальше...» В основе описания жизни Джафара Рудаки и романа в целом — реальные исторические факты, составляющие исторический сюжет «Возвращения в Панджруд>>; Абу Абдаллаха Рудаки был приглашен ко двору Саманидов— эмира Назра и впоследствии ослеплен. Основная сюжетная линия «Возвращения в Панджруд» исторична, однако есть, как сказал бы Р.
Барт, биографемы жизни Абу Рудаки, исторический статус которых находится под вопросом, во многом из-за того, что о реальной жизни Рудаки известно мало. В романе А. Волоса поэт Рудаки учит Коран в медресе. Исследователь биографии Абу Рудаки А. Т. Тагирджанов полагает, что отец поэта либо имел духовный сан, либо был образованным человеком. Он полагает, что к "' Волос кв 1'.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
