Диссертация (1101585), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Потеряв дочь, Маша ищет спасения в работе: «нечеловеческая работоспособность была единственным признаком, по которому можно было бы, если бы было бы кому, судить о том, на краю какого отчаяния Маша пыталась себя удержать» [Левенталь; 3311. Творческая стихия поглощает Машу Регину полностью, без остатка и, в конце концов, начинает действовать как наркотик: «Маша стала рисовать, просто чтобы рисовать» [Левенталь; 209~. Творчество сводится к механическим, повторяемым действиям, теряющим смысл: «изменился стиль Машиной работы, к неутомимости и упорству прибавилась скрупулезность; вместо того, чтобы снимать десять часов подряд и успеть за это время три сцены, Маша снимала теперь все те же десять часов, но успевала только одну, раз за разом заставляя перерисовывать лица, осветителей — переставлять приборы, актеров — играть по пять-шесть дублей» [Левенталь; 3211.
Маша 83 теряет ощущение времени: «на самом деле похоже на то, что Маша просто потеряла ощущение времени, и съемочный процесс стал для нее чем-то вроде пространства, которое нужно исходить вдоль и поперек» ~Левенталь; 322]. Творчество меняет жизнь героини. Но Маша Регина переходит предел возможного и оказывается за горизонтом событий.
Вселенная не может допустить нарушения своего естественного равновесного состояния, и по закону сохранения энергии плюс трансформируется в минус: созидая на съемочной площадке, Маша разрушает, растрачивает себя. Как черная дыра поглощает звезду, так творчество высасывает из Маши силы. Процесс распада, схлопывание жизни героини, охваченной гравитацией смерти, сравнивается с исчезновением монады: «спала она мало и почти постоянно просыпалась рывком, выныривая из-под тугой пленки пронзительного тоскливого сна, — она жила с истончившейся до небывалой проницаемости оболочкой. Именно поэтому <...> она чисто механически ограничивала контакт со средой. <...> просто если у монады нет окон, то ей, очевидно, грозит исчезновение вместе с превращением в окно.
Между тем именно как большое, во всю стену, с натертым до скрипа стеклом окно Маша и ощущала себя» ~Левенталь; 3371 Для героини В. Левенталя сопротивление естественному ходу жизни, заполнение пустоты и борьба с одиночеством только посредством искусства приводят к своего рода апокалиптическому взрыву — к потере рассудка. В. Левенталь как автор, как творец, видящий всю созданную им картину в целом, обладает привилегией свободно перемещаться по свернутой в восьмерку ленте — ленте жизни его героини и ленте всего романа в целом.
Поэтому в романе так много форм будущего времени: «Коля будет скрипеть зубами и мотать головой каждый раз, когда в памяти будет всплывать этот неловкий разговор, Маша поймет, что случилось, только через месяц-другой; Даша как раз в тот день откроет для себя: бог есть любовь!» ~Левенталь; 69~. В. Левенталь соотносит, сопрягает события из прошлого и будущего в одном 84 моменте настоящего, тем самым показывая их взаимосвязанность и взаимозависимость. В результате перед читателем вскрывается и выстраивается, на первый взгляд, трудноуловимая логическая причинно-следственная цепочка, которая образует полную картину происходящего в разрезе одного момента, оказывающегося не дискретным, а непрерывно длящемся, как река, описанная в начале романа: «суть реки — рыбы, живущие в ней.
Но когда человек смотрит на реку, он не видит рыб. Значит, единственный способ изобразить реку — это нарисовать ее в разрезе, с плавающими в ней рыбами» [Левенталь; 9~. Для того чтобы понять логику Бога — автора главной книги — Книги Бытия, нужно увидеть всю созданную им картину в целостности, в одномоментности, что оказывается не под силу человеку. У Маши Региной, как творческого человека, это получается.
В действительности же попытки людей упорядочить хаос тщетны. «Жизнь абсурдна, но когда она хочет шутить, она надевает маску логики» [Левенталь; 2551. То, что казалось закономерным в мире сегодня, завтра перестает поддаваться логическому объяснению. Так происходит с Дашей, которая потащила Машу поступать за компанию и в итоге получила <<эрзац своей актерской мечты (вечные эпизоды в сериалах, которые ненавидела)» [Левенталь; 2041. У Ромы в жизни вместо любви оказывается «заменитель любви», «Ольга вместо Татьяны» [Левенталь; 204~. Сама Маша — с ее успешной карьерой, Ромой, ребенком, казалось бы, воплощение счастья, — в итоге лишается всего.
«Эйнштейн был не прав, заявляя, что «Бог не играет в кости». < > Бог не только играет в кости, но и иногда обманывает нас, бросая их туда, где мы не можем их видеть» Надличностная роковая сила, управляющая миром и называемая автором судьбой, расставляет только ей одной понятные акценты. "' Хокинг С Пенроуз Р. Природа пространства и времени. — Ижевск.
2000. С. 35. 85 Образ старухи в романе В. Левенталя — сквозной образ-символ, связанный с мотивом рока. Образы ходящих с мертвецами старух возникают в самом начале романа. Старухи окружают Машу-ребенка: «бабушка Маши, и бабушка Машиной мамы, и бабушка Машиной бабушки, — они живут в Маше, вокруг Маши, и беззубыми ртами перешамкивают ее имя» [Левенталь; 121.
Маша рисует кормящую голубей старуху. Очень часто образ старухи возникает, когда автор описывает образ самой Маши. Стеклянный кофейник пуст, и Маша вдруг понимает, «что ей страшно холодно, и одновременно — что теперь она все знает про шаркавшую на кухне старуху» [Левенталь; 2131. Этот образ сопровождает Машу везде и всюду: «вместо сужающихся зрачков камер она видела тяжелое движение занавесок и вместо щелчков затворов слышала шаркающие с кухни шаги» [Левенталь; 2131. Машу ждет такая же роковая участь — одиночество.
Проблема одиночества в романе В. Левенталя носит не столько социальный, сколько экзистенциально-научный характер. Одиночество естественное состояние всех живых существ и вещей в мире. Оно связано с такими понятиями, как единичность, уникальность. Во вселенной, возникшей из сингулярности (от лат. япдп1аг18 — «отдельный, одиночный>>)', нет ни одного объекта, который бы в точности повторил бы самого себя.
Каждый человек в силу своей природы уникален, неповторим. С кем бы ни был человек, — он всегда одинок, куда бы человек ни шел, — он все равно вернется в то место, откуда начался его путь. История Маши Региной заканчивается тем же, с чего и начиналась,— одиночеством героини. Образ Земли, крутящейся по своей воображаемой оси, дан в начале романа. Словами «земля! Зелля!» из Машиного сценария к фильму о Колумбе роман завершается. нм Хокинг С Пенрод в Р.
Природа пространства и времени. — Ижевск. 2000. С. Зб-48. 86 В поисках новой цельности: интервью О. Балла-Гертман с С. де1Ппап1К е1оптпа1.сопМ138бб5.пцп1 Ороб нем. 15ВЬ: 11«р:(/ 87 Таким образом, в романе В. Левенталя, структурно представляющем собой ленту Мебиуса, все возвращается на круги своя, в исходную, сингулярную точку — в начало начал. Сценарии, которые пишет Маша Регина, во многом автобиографичны. Бегущий герой в «Минусе один», как и Маша, тщетно пытается вырваться из порочного причинно-следственного круга, управляющегося силой необходимости.
Перед героиней «Каче» стоит выбор между тремя мужчинами, <<Чума» посвящена матери Маши, метафора <<деньги <...> это очень похоже на чувство голода» становится ключевой для фильма «Голод» левенталь; 3251. Хронотоп романа В. Левенталя обладает особенностями. В романе В. Левенталя, как и в «Преподаватели симметрии» А. Битова, прослеживается интенция к представлению изображаемого в целостности и одномоментности— одновременности.
Перед Машиными глазами «дома, дворцы, старухи, мосты, конные статуи, деревья, решетки, уличные музыканты» 1Левенталь; 1371. Маша как человек творческий обладает способностью видеть происходящее «не в последовательности событий, а в единстве свершающегося сюжета» 1Левенталь; 191. В ушах у Маши «балаган, карканье ворон и звон чайных ложек, вой ветра и плеск воды, свист шин, пиканье светофоров, предрассветная тишина» 1Левенталь; 1371. И из всего этого разрозненного, фрагментарного жизненного материала режиссер Регина создает единую, целостную кинокартину, Таким образом, «Маша Регин໠— роман о художнике, своего рода «текст- модель мира», «текст о мироустройстве», в котором художественное воплощение получила высказанная С.
Оробием идея о новом векторе 185 развития литературы под влиянием научных открытий, следующем после постмодернизма. Манера повествователя в романе В. Левенталя — манера биографа, воссоздающего вымышленную историю героини. В основе «Маши Региной»вЂ” жизнеописание человека творяигего, созданное, в отличие от традиционной биографии, с установкой не на историческую достоверность, а на вымысел. «Машу Регину» можно назвать биографическим ро>ваном о художнике.
«Маша Регина» В. Левенталя, так же как и «Преподаватель симметрии» А. Битова, — яркий пример текста биофикшн (вымышленной жизни) в современной русской литературе. ~2.2. "Неисторический роман" о художнике начала ХХ1 века Литературный процесс начала ХХ1 века отмечен появлением такого феномена, как "неисторическая проза " — проза В. Шарова, 3. Прилепина, Г. Яхиной, Е. Водолазкина и т. д., — являющаяся следствием фокусировки па жизни отдельной личности и актуализации частного вре>ргени в современном романе.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
