Диссертация (1101432), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Это отличие монолога шекспировского аббата отсоответствующихфрагментовтекстаисточниковвпланемодальностиречипредставляется еще более явным в контексте совпадений лексического характера.БрукШекспирCast off from thee at once the weed of womanishIf no inconstant toy, nor womanishdread…fear,That no inconstant toy thee let thy promise to fulfil… Abate thy valour in the acting it.(Б: 2145-2146)(IV.1.119-120)Хотя в разговоре с Братом Лоренцо шекспировская героиня исполнена решимости,когда она готовится воспользоваться средством аббата, ее, как и в обоих источниках,начинают терзать сомнения.
Пытаясь представить себе, что придется ей увидеть ииспытать, если она, очнувшись, окажется одна в склепе, героиня, как и в предыдущейсцене, рисует картины, отталкивающие физиологическими подробностями и отчетливым118образом контрастирующие с ее прежними высказываниями о смерти. На наших глазахДжульеттапроходитмучительныйпутьизиллюзорногопространства,сконструированного в ее сознании при помощи поэтического языка, в мир реальный; еслипрежде ее речь была переполнена метафорами и другими тропами, то теперь онаиспользует слова в основном в их прямом значении. В этой перемене стилистикиотражается перемена в отношениях героини с миром: от стремления «заслониться» отдействительности, где царит вражда, в параллельно существующем мире своей любви,Джульеттаприходит кпопытке изменитьреальноеположение вещей,самудействительность, прежде увидев ее такой, какая она есть.3.2.11.
Реакция героев на известие о смерти ДжульеттыОбнаружив, что Джульетта мертва, герои Пэйнтера и Брука проклинают жестокуюсудьбу и злую смерть, широко используя в своих словах прием олицетворения. В речишекспировских героев, прежде всего отца Джульетты, олицетворение становится ещеболее развернутым, образным и психологически убедительным: Капулетти проклинаетзлое время, которое «убило» их «торжество», и восклицает, что не Парис, а Смерть сталасупругом Джульетты и его зятем, которому он вынужден будет оставить все, чем владеет(IV.5.36-40).Важно отметить, что Капулетти называет Джульетту не иначе как «мое дитя» (‘mychild’ – IV.5.62-64); многократно используя местоимение «мой» по отношению к дочери,к своей душе, своей радости, он фокусирует внимание на том, что смерть егоединственного ребенка лишает смысла всю его жизнь.
Жизнь Джульетты герой не мыслитв отрыве от собственной, и в реакции на ее утрату проявляется его эгоистическоеотношение к дочери, на что тут же указывает Брат Лоренцо. Эксплицитноепротивопоставление взгляда аббата на происходящее взгляду безутешных близкихДжульетты – важнейший элемент, который привносит Шекспир в эту сцену, отступая оттекстов предшественников. Аббат произносит здесь важные слова о смерти каквоссоединении с Богом (‘Heaven’) и обретении вечной жизни и в то же время призываетвсех присутствующих увидеть случившееся как наказание, ниспосланное им свыше закакую-то вину, покаяться и стремиться впредь не нарушать высшую волю:119The heavens do lour upon you for some ill;Move them no more by crossing their high will. (IV.5.94-95)Таким образом, представлению о жестокой судьбе и своевольной смерти здесьпротивопоставляется христианская мысль о том, что жизнь не оканчивается физическойсмертью и что события жизни подчинены благому и справедливому замыслу.Показательно, что ни один из героев не способен разделить такой взгляд на судьбу в тотмомент, когда переживает утрату.
Отец Джульетты никак не реагирует на слова БратаЛоренцо. Ромео в следующей сцене забывает об обращенных к нему прежде словахаббата, лишь на время заставивших его изменить свой взгляд на судьбу.Встрече Ромео с Бальтазаром, во время которой юноша узнает о смертивозлюбленной, предшествует рассказ Ромео о своем сне. Это один из трех эпизодов, неимеющих аналогов в источниках, которые могут быть истолкованы как мистическиепрозрения. Два из них – слова Ромео о своем предчувствии перед сценой его знакомствас Джульеттой и слова обоих влюбленных, произнесенные ими при расставании (III.5), –уже были рассмотрены в предыдущих разделах.
При анализе последнего мы отметили,что он допускает множество трактовок в зависимости от той интерпретационнойпарадигмы, которую принимают герои и зрители в качестве основной, и, так или иначе,сохраняет ореол таинственности. Аналогичный вывод можно сделать и о сне Ромео, вкотором юноша видит, будто Джульетта воскрешает его своим поцелуем, после чего онстановится императором.
Герой упоминает также, что он охвачен добрым предчувствием,ждет радостных вестей и ощущает, будто какой-то дух приподнимает его над землей.Хотя этот эпизод невозможно подвергнуть однозначной трактовке, общая тональностьнадежды, возвращения от смерти к жизни, от горя к торжеству (характерная для позднихтрагикомедий Шекспира) словно обозначает иной путь развития событий, который покаеще открыт героям, но который закрывается, когда Ромео, получив известие о смертиДжульетты, поддается отчаянию и решает покончить с жизнью.В ответ на слова Бальтазара, в которых выражается традиционное христианскоепредставление о вечном блаженстве праведной души после физической смерти, Ромеовосклицает: “Is it e'en so? Then I defy you, stars!” (V.1.24) Таким образом, здесь, как и впредыдущей сцене, в реакции героев на смерть Джульетты сталкиваются двеинтерпретационные парадигмы – христианская и фаталистическая.
Причем выбор120последней становится для Ромео решающим фактором его судьбы: окончательно теряяверу в существование божественного Промысла, ощущая себя игрушкой в руках судьбы,герой отказывается от такой христианской добродетели, как терпение, явить которуюпризывает его Бальтазар (“I do beseech you, sir, have patience”; V.1.27) и которая могла быспасти его от трагического конца178.Если героя Брука и Пэйнтера известие о смерти Джульетты, повергает в уныние,(“Rhomeo began woefullye to Lamente, as though hys spyrites gryeued wyth the Tormente ofhis Passion at that instant would haue abandoned his Bodye”; П: 115), то в душешекспировского Ромео оно вызывает порыв разрушительной ярости. Любовь иненависть, в том числе ненависть к себе как истинная причина самоубийства,оказываются взаимосвязаны и в этой сцене. Охватившая героя ярость проявляется в томчисле в характеристике, которую дает его внешнему виду Бальтазар: “Your looks are paleand wild, and do import/ Some misadventure” (V.1.28-29).Следует обратить внимание и на другое отличие этой сцены от аналогичныхфрагментов источников.
У Брука и Пэйнтера мысль купить яд приходит юноше, когдатот, уже получив известие о смерти Джульетты, бесцельно блуждает по городу ислучайно оказывается у лавки бедного аптекаря. Шекспир несколько меняетпоследовательность действий, что позволяет ему заострить внимание на проблеме воли.В пьесе Ромео, мгновенно принимая решение о самоубийстве, подчеркивает в своеммонологе, что мысль о покупке яда пришла ему в голову еще раньше, чем появиласьнужда в этом. По его словам, мысль словно опередила обстоятельства, заставившие егоприбегнуть к этому средству: “O, this same thought did but forerun my need…” (V.1.53) То,что мысли героя принимают такую направленность, отражает особенности егомироощущения и обусловленное им направление его воли (В1).
Даже вне состоянияаффекта герой не склонен видеть в не зависящих от него событиях проявление благойволи и не желает принимать свою судьбу в том случае, если она не соответствует егожеланию и представлению о должном.178 Сходную трактовку этой реплики Ромео мы находим в книге Л. Е. Пинского: «”Звезды” Ромео —«натуральные». Для самого Ромео это неблагоприятное сцепление случайностей, как бы под влиянием враждебныхему небесных светил; но, как тут же выясняется, эти «звезды» — прежде всего в нем самом, в его натуре, природныхстрастях, в овладевшем им отчаянии» (Пинский Л.Е. Указ.
соч. С. 121.)121Проблема воли ставится и в последующем разговоре Ромео с Аптекарем. Хотяобраз Аптекаря и сам эпизод покупки яда драматург заимствует из источников, этотразговор не имеет аналогов ни у Пэйнтера, ни у Брука. В этом диалоге Ромео фактическисклоняет Аптекаря к нарушению закона, запрещающего продажу яда в Мантуе, пытаясьв духе идей Макиавелли подвести под этот поступок некоторое моральное обоснование:если закон не обеспечивает человеку достойное существование, то этот закон следуетнарушить.