Диссертация (1101432), страница 25
Текст из файла (страница 25)
(III.5.62-64)В источниках эту близкую фаталистическим взглядам мысль многократно выражают нетолько влюбленные, но и Брат Лоренцо. Однако с этой идеей совмещается ушекспировской Джульетты и другая: судьба не властна над тем, кто отличаетсяподлинной верностью:If thou art fickle, what dost thou with him.That is renown'd for faith? (III.5.61-62)Такой взгляд на судьбу значительно ближе идее, которую выразил в своем трактатеБоэций, положив начало традиции совмещения провиденциалистских представлений осудьбе и образа колеса Фортуны в европейской культуре.177 Horan, Timothy J.
Ibid. P. 282.1133.2.10. Решение супругов Капулетти выдать дочь за Париса и реакцияДжульеттыВ произведениях Брука и Пэйнтера мать Джульетты в разговоре с дочерьюпроявляет беспокойство и заботу о ней, а также, во всяком случае на словах, смирениеперед высшей волей. Стремясь утешить Джульетту, она говорит о том, что в смертикузена явилась воля Бога (“Thibault, whome… it pleased God to cal away”), которойбессмысленно пытаться противостоять (“to withstande his Almightye will”; П: 103), темболее что душа его сейчас испытывает блаженство (аналогичные мысли мы находим уБрука; Б: 1795-1798). Шекспир же делает акцент на такой черте Леди Капулетти, какжажда мести: парадоксальным образом, его героиня пытается утешить Джульетту,внушив ей мысль, что Ромео будет отомщен за убийство Тибальта (III.5.87-92).
Драматургпоказывает, таким образом, что ни трагические последствия их вражды, ни строгиенаказания, которые сулит им Герцог, не способны оказать должного воздействие насознание представителей двух кланов и не ведут их к глобальному переосмыслениюсвоих действий и принципов.В связи с разговором Джульетты и Леди Капулетти следует отметить и еще одиннюанс: у Шекспира этот диалог образует текст, в который обе героини вкладываютпротивоположный смысл. В свете повторяющейся в произведении развернутой метафорычеловеческой судьбы как текста, который каждый человек интерпретирует исходя изправил своего языка, этот неоднократно используемый в пьесе принцип построениядиалога играет в ней концептуально значимую роль.Рассмотрим реакцию Джульетты на намерение родителей выдать ее замуж заПариса.
У Брука героиня умоляет их не заботиться о ней и положиться на волю Фортуны.В этом контексте Фортуна отчасти соотносится с христианским Богом, воле которогонеобходимо довериться, но оказывается ближе идее Рока: она характеризуется какяростная – ‘fierce’, а не благая (Б: 1920-1923). В обоих источниках интересна следующаядеталь: узнав об отказе дочери покориться его воле, отец Джульетты напоминает ей обезграничной власти их предков – римлян – над своими детьми и о том, что он, будучи ееотцом, волен распоряжаться ее судьбой, подобно всемогущему Богу (“I take theomnipotency of that Almightye God”; П: 106).114У Шекспира мы не находим подобных фраз, однако в поведении и словах его герояпроводится параллель между представлением последнего о Боге и характере Его властинад человеком, с одной стороны, и представлением о природе своей власти над судьбойи волей дочери.
В порыве злобы отец Джульетты заявляет, что если раньше, имея лишьодну дочь, он и его супруга считали себя обделенными Божией милостью, то теперь им ивовсе следует считать себя проклятыми:That God had lent us but this only child;But now I see this one is one too much,And that we have a curse in having her. (III.5.165-167)Бог Капулетти – бог мстительный и проклинающий, и в обращении с дочерью сам геройвоспроизводит ту же схему отношений между своевольным, карающим, не знающиммилости господином и его лишенным собственной воли подчиненным. Весьманеожиданно антагонистом отца Джульетты в этой сцене становится Кормилица, котораяне просто заступается за девушку, но и смело противопоставляет представлениюКапулетти о Боге свое собственное, и его понятию о том, что должно, – свое понимание.God in heaven bless her!You are to blame, my lord, to rate her so.
(III.5.168-169)Такую реакцию Кормилицы на слова отца Джульетты мы встречаем только у Шекспира.Образ деспотичного, карающего господина, который в этой сцене являет в своемповедении отец Джульетты, героиня проецирует и на свои представления о высшихсилах. Не встречая понимания и милости в родном отце, она видит проявлениебезразличия или жестокости по отношению к себе в действиях небесных сил:Is there no pity sitting in the clouds,That sees into the bottom of my grief? <…>Alack, alack, that heaven should practise stratagemsUpon so soft a subject as myself. (III.5.197-198, 210-211)В отличие от Капулетти, духовный отец Джульетты – Брат Лоренцо – являет совершенноиной образ отца.
Если первый занимает позицию своевольного языческого бога поотношению к дочери, то второй, проявляя внимание к воле своих духовных чад,115соответствует христианскому образу господина, типологически соотносимого с образомсамого Бога. Этот контраст между двумя типами отношений подчеркивается благодаряследующей композиционной особенности: отклоняясь от текстов источников, Шекспирпереносит краткую встречу Джульетты и Париса в пространстве и во времени.
Висточниках Парис навещает возлюбленную в ее доме после ее разговора с БратомЛоренцо. У Шекспира их встреча происходит в келье аббата сразу после сцены, в которойотец Джульетты демонстрирует полное безразличие к воле (В1) дочери; перед появлениемгероини Брат Лоренцо, напротив, призывает Париса отнестись с бóльшим вниманием кволе (‘mind’) возлюбленной:You say you do not know the lady's mind:Uneven is the course, I like it not. (IV.1.4-5)Несколько меняя последовательность эпизодов и обстоятельства встречи Париса иДжульетты, Шекспир также сообщает разговору героев особую драматическуюнапряженность. У Пэйнтера и Брука юноша навещает героиню после того, как БратЛоренцо уже открыл ей способ избежать повторного замужества; она обращается с нимспокойно и любезно, и он уходит от нее совершенно очарованным.
В аналогичномэпизоде у Шекспира сталкиваются уверенность Париса в том, что его собственная воля иволя отца Джульетты уже решили их судьбу, и тщательно скрываемое героиней твердоенамерение избежать повторного замужества любой ценой. На языковом уровнеуверенность Париса выражается в использовании настоящего времени вместо будущего,модальных глаголов ‘must’ и ‘will’ и выражения ‘I am sure’. Джульетта же, как и вразговоре с матерью, «маскирует» свое намерение правдивыми, но лишеннымиконкретики фразами, которые Парис ошибочно интерпретирует в соответствии со своимижеланиями и ожиданиями, проявляя таким образом нечуткость и слепоту.В последующем разговоре с Братом Лоренцо Джульетта заявляет, что повторныйбрак невозможен для нее, так как он противоречит не только ее собственной воле, но иволе самого Бога, соединившего ее сердце с сердцем Ромео: “God join'd my heart andRomeo's ” (IV.1.55).
Интересно, что в обоих источниках героиня приводит сходный всвоей мировоззренческой и догматической основе довод, хотя и звучащий значительноболее абстрактно: ‘I haue but one God, one husband and one faith’ (П: 106)116У Пэйнтера Брат Лоренцо в ответ сообщает Джульетте, что сам Бог открыл ему,как избежать беды: “…Our Lord God hathe opened a way vnto me both to deliuer you andRhomeo from the prepared thralldom” (П: 107).
У Брука же герой говорит, что это решениеподсказал ему Св. Франциск. Благодаря этим отсылкам к Богу или Святому какинициаторам спасительных, но противозаконных действий, отчасти снимается проблемаиспользования запретного искусства. Однако в то же время Брат Лоренцо отдает себеотчет в том, что нарушает человеческий закон и в какой-то мере даже оскорбляет своимидействиями Бога: “I am able to helpe my selfe againste the common Lawe of Men, whennecessity doth serue: specyally in thynges wherein I know mine eternal God to be least offended”(П: 108). В этом проявляется некоторая непоследовательность: выходит, что, с однойстороны, принятое героем решение трактуется им как подсказанное самим Богом, сдругой стороны, оно все же воспринимается как сомнительный шаг с точки зрениясоблюдениячеловеческогоиБожиегозакона.Ещебольшепротиворечиймировоззренческого характера обнаруживают слова героя Брука.
Он утверждает, чтозаботится о спасении своей души ввиду приближающегося конца жизни, но в то же время,чтобы избежать опасности, готов пойти на нарушение закона, если этот поступок не идетвразрез с законом «мстительного Юпитера» (“…when/ The work to do is least displeasingunto God,/ Not helping to do any sin that wreakful Jove forbode”; Б: 2114-2116). В начале жесвоего монолога он трактует несчастье Джульетты как «вызов гневной Фортуны»(“th'assaults of Fortune's ire” – Б: 2040), от которой он находит защиту.
Налицо очереднойпример смешения христианских и языческих представлений о силах, определяющихчеловеческую судьбу, в источниках пьесы.Как было отмечено выше, проблема использования магического искусства кактаковая не ставится в шекспировской трагедии. Драматург делает в этой сцене акцент надругом – на решимости Джульетты пойти на самые тяжкие муки, чтобы сохранитьверность своему супругу. Монах сначала проверяет, готова ли девушка смириться срешением родителей из страха и женской слабости, утверждая, что ее брак с Парисомневозможно предотвратить.
В ответе, который дает Джульетта, привлекает вниманиезначительное изменение в ее языке: от прежних опоэтизированных образов смерти истраданий, которые встречались в ее монологах в предшествующих действиях, героиняприходиткперечислениюреалистическихиподчеркнутоантиэстетических117подробностей, связанных в ее сознании с самыми тяжкими муками, на которые она готовапойти.Удостоверившись в том, что героиня обладает достаточной решимостью и силойволи (‘strength of will’ – IV.1.72), чтобы воспользоваться найденным им средством, аббатнамекает на это средство при помощи такой формулировки, которая благодаряиспользованному в ней парадоксу вызывает отчетливую ассоциацию со смертью ивоскресением Христа.
Спасение Джульетты Брат Лоренцо видит в чем-то подобномсмерти, но способном, победив смерть, избежать ее: “A thing like death to chide away thisshame,/ That copest with death himself to scape from it…” (IV.1.74-75). Аналогия междусредством, которое собирается предложить Джульетте аббат, и смертью и воскресениемХриста проводится и на основе следующей детали: Джульетта должна вернуться к жизничерез три дня после мнимой смерти. По-видимому, данная параллель позволяетподчеркнуть жертвенный характер поступка героини.В отличие от произведений Пэйнтера и Брука, где Брат Лоренцо используетповелительныепредложения,призываяДжульетту явитьтвердость,отброситьнепостоянство и присущий женщинам страх, герой Шекспира выражает те же мысли вформе вопросительных и условных предложений, тем самым подчеркивая, что решениев конечном итоге за самой героиней.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
