Диссертация (1100941), страница 36
Текст из файла (страница 36)
Изпримеров на испанском и латинском языках, а также на языке кечуа можнозаключить, что в качестве подобных факторов («differencias» / «distinciones»)выступали для Томаса в первую очередь окончания прилагательного, появлениекоторых зависело от пола референта существительного, с которым оносогласуется. Таким образом, род как семантическая категория выделяетсяТомасом во всех упоминаемых им языках, как формальная и синтаксическая –не выделяется в языке кечуа, но выделяется автором в латинском и испанскомязыках. При этом миссионер не обращается к местоимениям (ни для кечуа, нидля латинского и испанского языков) как показателям рода.Во-вторых, Томас при перечислении родовых классов упоминает толькотри (мужской, женский и средний).
Из этого можно сделать вывод о том, что онпонимал проблему различия между грамматическими значениями и родовымклассами. Более того, вероятно, первые три родовые группы позиционируютсякак универсальные, типологически релевантные, в отличие от других(смешанный род и прочие). При этом несколько неясно, какой критерий Томасиспользовал при выделении среднего рода в испанском языка.В-третьих, Томас пользуется представлением о наличии правил рода.Отдельно стоит отметить комментарии Томаса, которые не включаютсяим в раздел, посвященный роду, но, тем не менее, напрямую связаны спроявлением категории рода в языке кечуа и факт присутствия которыххарактеризуют Томаса как внимательного к языковым фактам исследователя,который отмечает даже те явления, которые могут не находить соответствий виспользуемой им теории.
Так, в данном языке категория рода являетсяисключительно семантической (но не согласовательной) и выражается взависимости выбора типа лексемы для обозначения родственников от полалокутора (говорящего). Так, например, как отмечает Томас (что соответствует185современным представлениям), мужчина, говорящий о своей сестре, долженупотребить лексему «wawqui», женщина же, говоря о сестре, пользуется словом«ñaña» (292).Из сравнения описания Томаса с описаниями других авторов можносделать следующие выводы.Во-первых, в описании рода в первую очередь с точки зрения реализацииродовых значений, а не особенностей родовых классов, Томас сближается сбольшинством авторов грамматик испанского и неиндоевропейских языков(хотя в некоторым смысле идея о родовых классах у него также присутствует) инесколько расходится с некоторыми авторами латинских грамматик (с Донатом,Жильберти, отчасти Присцианом).
При этом, подобно авторам грамматик XVIвека, при рассмотрении рода Томас опирается на семантический, формальный исинтаксический (расширенный) критерии.Во-вторых, подобно Ольмосу, Томас отрицает наличие рода в описываемомим языке как синтаксической категории, однако не отрицает ее наличие каксемантической, хотя делает это менее эксплицитно, чем автор грамматикинауатль.В-третьих, вероятно, как и автор грамматики 1555 года, Томас дляиспанских прилагательных выделяет три значения рода, причем мужской исредний, по его мнению, вероятно, могли реализовываться схожим образом. Чтокасается дистрибутивно-синтаксического критерия, то он, подобно Жильберти,не обращает на него внимания, в чем заметно отходит от традиции.В-четвертых, как и авторы латинских грамматик XVI века, а также какСамора и Ольмос, в качестве основного носителя категории рода каксинтаксического явления Томас рассматривает прилагательные.
Кроме того,обращает он внимание, подобно данным авторам, на категорию рода каксогласовательную.1866. Акциденция число6.1. Грамматики латинского языкаВ своей грамматике Донат не дает определения категории числа,описывая лишь ее значения, среди которых он выделяет единственное имножественное число. В качестве иллюстрации он приводит формы имен суказательным местоимением («hic sapiens», «hi sapientes») (293).
Судя попримерам, можно предположить, что для Доната релевантными были какформальный(особыеморфемы),такисинтаксический(особыесогласовательные модели) аспекты. Помимо единственного и множественногочисла, автор упоминает также значение двойственного числа как существующеев латинском языке, трактуя его в качестве второстепенного (294). Описаниеданного значения представляется Донатом очень нечетко, однако можнопредположить, что автор апеллировал к особому соотношению формы (особойфлексии), семантики (соотнесенность с двумя предметами действительности) исинтаксическому поведению имен (сочетание с формами местоимениймножественного числа).
Отдельно Донат рассматривает группы имен, у которыхособым образом сочетается форма и значение числа, среди которых можноотметить имена, которые в номинативе в единственном и множественном числеимеют омонимичную форму, имена, лишенные одного из значений (singularia иpluralia tantum), а также имена, имеющие форму, обычно ассоциируемую содним значением числа (единственным либо множественным), но при этомсоотносящуюся с иным количеством референтов («populus», «Athenae») (295).В своем описании Присциан останавливается на проблеме определенияданной акциденции, решая ее в пользу представления числа с точки зрениясоотношения ее формальной реализации в языке с количественным значением.Так, он отмечает, что категория числа проявляется в особых формах имен,которые соотносятся с тем или иным количеством объектов (различаютколичество, в терминологии Присциана) (296).
В качестве значений числа длялатинского языка Присциан выделяет только единственное и множественное,187упоминая при этом двойственное, но лишая его статуса грамматическогозначения (297). Что касается формальной стороны вопроса, то Присциан, как иДонат,неописываетспециальнопоказателичисловыхзначенийиограничивается лишь примерами. Тем не менее, он так или иначеостанавливается на формальной стороне вопроса, когда, например, утверждает,что имена единственного числа обозначают конкретное количество референтов(=1), в отличие от имен множественного числа, по форме которых невозможноточно определить количество объектов, с которым они соотносятся (298).
Такжеавтор уделяет внимание, подобно Донату, описанию имен, у которых особымобразом коррелируют форма и значение (например, singularia и pluralia tantum)(299). Более того, он выделяет особые лексико-семантические группы имен,которые не имеют стереотипно формы одного из значений, а такжерассматривает озможные причины подобного явления.В грамматике Небрихи число представляется, как и у Присциана, какмежчастеречная и согласовательная категория, присущая нескольким классамслов (именам, глаголам, местоимениям и причастиям) и организующая слова впредложении (300).
Грамматист, подобно позднеантичным авторам, основноевнимание уделяет семантическому аспекту (приводит определение числа,опираясь на специфику соотношения данной категории с идеей количества)(301) и комментирует суть значений категории через соотношение сколичеством референтов (302). Кроме того, Небриха упоминает существованиезначения двойственного числа (в греческом языке), могущего относится толькок двум объектам, которое в латинском языке представлено, согласно автору,только у имен «ambo» и «duo» (303). Отдельно он останавливается на именах сдефектной парадигмой: singularia и pluralia tantum.
Подобно Присциану,Небриха приводит лексико-семантические группы имен, лишенные одного илидругого числового значения (304).В грамматиках латинского языка, которые появились в XVI веке послеработы Небрихи, категории числа также уделяется внимание. При этом188описание в принципе соответствует тому, что было представлено в грамматикахлатинского языка Присциана и Небрихи (305).Иными словами, в грамматиках латинского языка категория числапредставляласьпреимущественнокаксемантическая,связаннаясопределенным количеством референтов.
На формальном аспекте проблемы(стереотипной форме выражения числовых значений) авторы специально неостанавливались. Из примеров ясно, что в качестве формальных показателейвыделялисьфлексии.Формально-морфологическиевопросыспециальнозатрагиваются только в связи с описанием имен, лишенных форм того илииного значения числа. Все авторы выделяли два значения категории. Обращаливнимание они и на двойственное число, однако в большинстве своемотказывали ему в статусе носителя самостоятельного грамматического значенияв латинском языке. Важной чертой грамматик является то, что практическивсегда данная категория представляется как межклассовая, общеязыковая,присущаянесколькимчастямречи,тоестьформируетсяпонятиеуниверсальных языковых категорий.6.2.
Грамматики испанского языкаВ большинстве грамматиках испанского языка определения категориичисла не представлено. Числовые значения описываются в отношении кколичеству объектов, к которому относится имя, носитель числовых граммем(306). При этом основное внимание уделяется формальной стороне вопроса:формам числовых морфем (-s и -es), а также описанию условий ихвозникновения и употребления (307).
Кроме того, категория числа вбольшинстве грамматик испанского языка (грамматика Вильялона, Небрихи ианонимных авторов работ 1555 и 1559 гг.) описывается в привязке к понятию ословоизменении (308). Так, грамматисты отмечают, что наличие формантовмножественного числа позволяет говорить о том, что к именам в испанскомязыке можно применить такое понятие, сложившееся в латинской грамматике,как склонение (declinatio). Небриха также описывает имена pluralia и singularia189tantum (309).Иными словами, в грамматиках испанского языка основной фокус былсмещен на формальную сторону вопроса, значение категории и ее составпрактически не обсуждался, авторы, видимо, принимали те теоретическиеположения, которые были сформированы в практике описания латинского языка.Также некоторые из них не оставляли без внимания и вопрос об именахнеполной парадигмы (без какого-либо значения числа). Представление означении двойственного числа не использовалось авторами.6.3.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
