Диссертация (1100941), страница 30
Текст из файла (страница 30)
Кроме того, авторыобращают внимание на особенность испанской системы, в которой, согласно им,была широко распространена «диминутивная стратегия», вследствие чегоотмечалось большое количество разнообразных аффиксов. Наконец, некоторыеиз грамматистов не останавливаются только на идее диминутивности, но иобращаются к противоположной ей идеи аугментативности.4.3.5.3. Грамматики неиндоевропейских языков.Во всех рассматриваемых грамматиках неиндоевропейских языковприсутствует описание диминутивов. Кроме того, во всех грамматиках ониописываются в отдельном разделе. При этом только в грамматике Саморы и деАлкала они позиционируются как производные имена.
В грамматике Ольмоса иЖильберти они рассматриваются как явление особого порядка.151Самора и де Аклала описывают диминутивы по тем же критериям, что иавторыграмматиклатинскогоязыка(значениеиморфологическаякомплексность). При этом сам термин они рассматривают как относящийся ксинтетическим формам имен, встречающимся в латинском и испанском языках.Так,Самора,ненайдятаковыхвдревнееврейском,описываетаналитические конструкции, состоящие из слова «qatan» (маленький) иприлагательного, и в качестве примера приводит словосочетание «'adam qatan»(маленький человек) и его аналог на латинском языке «homo paruus» и«homuncio» (согласно [Waltke & O'Connor 1990: 92], диминутивы вдревнееврейском могли образовываться с помощью аффикса -on/-an) (188).В грамматике де Алкала описание диминутивов сводится к описаниюформальных единиц, участвующих в деривации синтетических форм, а также кописанию правил их образования в зависимости от конечного звукапроизводящей основы.
При этом грамматист, хотя и обращает внимание насходство стратегий, используемых при образовании диминутивов в испанском иарабском языках (синтетическая стратегия), не отмечает разницу в способахобразования (суффиксация в испанском и инфиксация в арабском [Гранде 2001:259]) (189).
Стоит отметить, что в качестве форм диминутивов в испанскомязыке он приводит преимущественно имена с суффиксом -ito (хотя встречаетсятакже суффикс -cito).Описание диминутивов, представленное в грамматиках индейских языков,несколько отличается от рассмотренных выше.В своей работе Ольмос обращает внимание в первую очередь на значениедиминутивности и его формальные показатели, в связи с чем фокусируется нена собственно производных именах (диминутивах), а на особых аффиксах,среди которых выделяет такие, которые могут обладать диминутивнымзначением. Кроме того, Ольмос не останавливается только на данном значении,он также приводит и другие (например, значения вежливости) (190).Жильберти же в своей работе приводит особые конструкции, которые тем152или иным образом связаны с идей диминутивности (аналогом которых у негоявляется синтетическая форма с -ito или -illo или конструкция «un poco +прилагательное» в испанском языке).
В качестве первой формы он приводитредуплицированное прилагательное в позиции предиката (имя и глагол «esse», втерминологии автора), для второй – указательное местоимение и глагол (втерминологии Жильберти): «сharah-charahcax eti» и его аналог на испанском «escoloradillo» для первой и «yngate çan huhcamoti» и его аналог «este es majorcillo»для второй (191).Иными словами, во всех грамматиках неиндоевропейских языковприсутствует описание диминутивов. При этом данному явлению авторыпосвящают особые разделы.
Сам по себе термин диминутивы трактуетсяавторами по-разному. Самора и де Алкала представляют его в соответствие сгреко-латинским каноном как относящийся к синтетическим формам, Ольмос иЖильберти – как обозначающий идею диминутивности. В связи с этим вработах авторов по индейским языкам (а также в работе Саморы, который необнаружил синтетических форм) намечается смещение фокуса описания ссобственно форм диминутивов на способы выражения идеи диминутивности. Вграмматике Саморы в качестве примера приводится достаточно не стереотипнаяформа диминутива.
Наконец, Ольмос в своей грамматике также обращаетвнимание и на прагматические значения, связанные с идеей диминутивности.4.3.5.4. Грамматика Томаса.Группа диминутивов описывается Томасом в отдельной, семнадцатой,главе. Грамматист отмечает, что в языке кечуа, в отличие от испанского илатинского языков, диминутивы являются не простыми по составу, то естьобразующимися прибавлением особого элемента к основе слова (incomplexos),а сложными (complexos), то есть образующимися прибавлением к словоформеособой лексемы (uchulla), главным компонентом значения которой являетсязначения диминутивности. В качестве примеров имен уменьшительных виспанском и латинском языках Томас приводит слова «homuncio» и153«hombrezillo», для кечуа же доминиканец приводит сочетание словоформы«uchulla» с разными именами, типа «uchulla guamara» (маленький мальчик),«uchulla runa» (маленький человек).
В качестве аналогов на испанском языке онприводит сочетания «niño pequeño» и «pequeño hombre» (192). Кроме того,Томас отмечает, что в языке кечуа значение уменьшительности может бытьградуировано, причем большая степень уменьшительности значения можетбыть выражена двумя способами: прибавлением к уже существующемусочетанию наречия–интенсификатора «ancha» (очень) или удлинением одногоиз гласных в составе лексем (193).Наблюдения Томаса можно резюмировать следующим образом.Во-первых, в грамматике Томаса классу диминутивов (как, собственно, идругим немногим представителям акциденции вид) отводится отдельная глава.Во-вторых, в качестве диминутивов автор рассматривает синтетическиеформы имен, которые им отмечаются в испанском и латинском языках. Длякечуа же он приводит перифрастические (аналитические) аналоги.В-третьих, хотя Томас не приводит определения диминутивам, из егокомментариев и примеров из испанского и латинского языков возможнозаключить, что они рассматривались как имена с компонентом значения«уменьшение свойств объекта».
Аффективных компонентов Томас не описывает.Кроме того, Томас фокусируется на способах интенсификации значениядиминутивности, приводя в качестве вариантов лексико-синтаксический ифонетический способы.В-четвертых, стоит особо отметить его комментарии относительно формыдиминутивов в индоевропейских языках и в кечуа. Как уже упоминалось, авторпользуется терминами «incomplexos» и «complexos». При сравнении скомпаративам, которые описывались выражением «por circunloquio», исоставнымиименами,предположить,чтокоторыеописывалисьприводимыеТомасом154как«complexos»,вариантыможнодиминутивов,интерпретируются им как составные элементы имени (одна лексема, состоящаяиз нескольких корней).В-пятых, что касается собственно языка кечуа, то в этом отношении можносказать следующее.
Согласно грамматикам современных вариантов языка[Cerrón-Palomino 2008: 129], существуют синтетические формы диминутивов саффиксом -cha, чего в грамматике Томаса нет. Сама по себе форма «uchulla»,которую Томас приводит как лексему со значением диминутивности, являетсясложной по форме, состоящей из «uchu» (маленький) и аффикса -lla,использующийся, среди прочего, для выражения уменьшительности [Weber1996: 477], однако обладающего также и значением аффективности [CerrónPalomino 2008: 175], о чем Томас упоминает в двадцать четвертой главе.
Так, онотмечает, что, хотя -lla сама по себе ничего не означает, в сочетании с именемили глаголом она характерна для женской речи и, по его мнению, выражаетболее мягкий, женственный, тон (194).Из сравнение описания Томаса с описанием других авторов можно сделатьследующие выводы.Во-первых, Томас, подобно авторам грамматик латинского языка (Небрихии авторам грамматик XVI века), а также анонимному автору грамматики 1555года и Саморе, выносит описание диминутивов из описания именнойморфологии, тем самым рассматривая данное явление как специфическое,качественно отличное от грамматических категорий, как требующего особогорассмотрения.Во-вторых,Томасследуетзаграмматикамилатинскогоязыкаирассматривает термин диминутивы как относящийся к синтетическим формамимени, в связи с чем приводимые на языке кечуа аналоги рассматривает какперифрастические.
В этом отношении он также сближается с Саморой, авторомграмматики иврита.В-третьих, описание Томаса во многом сходно с описанием Саморы в том155отношении, что в нем приводятся не собственно диминутивные именаописываемого языка, а перифрастические конструкции, идею о которых авторызаимствуют, видимо, из латинских грамматик (Присциана и Небрихи), вкоторых похожие конструкции упоминались в качестве аналогов синтетическихформ, призванных эксплицировать их значение.В-четвертых, Томас не учитывает идеи Ольмоса и Тамары и не обращаетвнимание на прагматические компоненты, связанные с диминутивами (хотя приэтом обращает на них внимание в связи с описанием аффикса -lla). Более того,обнаруженные Небрихой аугментативы в испанском языке, Томасом не берутсяво внимание.В-пятых, описание Томаса сближается с описанием Доната и дель Корро втом отношении, что в нем также рассматриваются возможные способы большейинтенсификации признака.
При этом автор обращает внимание как налексический, так и на фонетический способ, чего не было у других авторов.Наконец, в-шестых, подобно авторам латинских и испанских грамматик,Томас обращает внимание как на семантику, так и на форму. При этом Томас нерасходится врактовке семантического аспекта с другими грамматистами,однако несколько иначе представляет формальный, поскольку приводит формылатинскихииспанскихдиминутивовстакимиаффиксами,которыепрактически не упоминались авторами латинских и испанских грамматик.
Вэтом отношении он сближается с Саморой.4.3.6. Отглагольные имена4.3.6.1. Грамматики латинского языкаВ грамматике Доната отглагольные имена упоминаются в рамкахописаниях разновидностей имен. Автор не дает подробного комментария,отмечая лишь производный характер данных имен и класс производящейосновы, то есть класс глаголов. В качестве примеров он приводит агентивныеимена типа «doctor» (врач) и «lector» (читатель).
Вопросы семантики,156синтаксиса (номинализации) и морфологии он специально не затрагивает (195).В грамматике Присциана отглагольные описываются в качестве одной изразновидностей производных имен. При этом византийский грамматистрассматривает данный класс в качестве одного из наиболее обширных средиклассов производных имен (наравне с деноминативами, отнаречными иотпричастными именами) (196). В то же время автор не выделяет особогораздела для отглагольных имен и рассматривает их вместе с остальнымиупомянутыми классами (197).Присциан не поясняет, в отличие от Доната, содержание терминаотглагольное имя, однако из его комментариев можно предположить, что онтакжетрактовалсяисключительносморфологическойстороны:какобозначающий имя, образованное от глаголов (то есть проблема номинализации(лексической и/или синтаксической), если и затрагивается, то рассматриваетсяисключительно с точки зрения морфологических особенностей производныхимен). Как и в случае с деноминативами, основное внимание авторсосредоточивает на представлении моделей образования отглагольных имен,отталкиваясь от формантов, характерных для данного класса.
Присциан необращает внимание на семантическую сторону вопроса (вероятно, егообобщения относительно того, что у деноминативов нет определенногохарактерного для всего класса значения, возможно распространить и наотглагольные имена), за исключением значения имен с аффиксом -bundus (уимен с этим аффиксом автор выделяет значение «схожесть объекта»), а также саффиксом -(t)or (со значением «профессия» или «агентивность») (198). Другиедостаточно прозрачные аффиксы типа -bilis автор, хотя и упоминает, однако,видимо, не рассматривает как связанные с каким-то особым значением (199).В грамматике Небрихи отглагольные имена получают самостоятельный статус иописываются в отдельном разделе, отведенном под описание производных имен.Кроме того, они упоминаются и в четвертой книге в связи с описанием особыхмоделей падежного управления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
