Диссертация (1100415), страница 12
Текст из файла (страница 12)
ок. 190 г.) захотел установить точный канон книг Ветхого Заветаи отправился за ответом «на Восток», предположительно в Палестину. Причина,которую он сам определяет для своего путешествия, чрезвычайно важна для133134Justinus Martyr. Dialogus cum Tryphone 78. 2, 7.Кирилл Иерусалимский.
Огласительное поучение двенадцатое, 16. См.: Кирилл архиеп.Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. (Репр. 1822).55понимания мотивов, лежащих за топографическим интересом ранних христиан: онхотел дойти «до тех мест, где Писание было проповедано и исполнено»135, то естьдо мест, связанных как с Ветхим Заветом, так и с Новым.
Далее в «Церковнойистории» Евсевий сообщает о том, как желание самостоятельно получить сведенияо топографии Святой Земли подвигло Каппадокийского епископа Александра (IIIв.) оставить свою церковь и предпринять путешествие в Палестину, не просто вкачестве паломника, а с целью «помолиться и разузнать о тех местах»136.В конце III в. тот же Евсевий составляет библейский справочникὈνομαστικόν137, содержащий подробную топографическую информацию о СвятойЗемле, расстояния в милях до библейских мест и этимологии их названий. Этакнига на многие века стала главным справочником христианских библеистов, амногие сведения по древнееврейской ономастике сверяются по ней вплоть донаших дней.Около 389–391 гг.
блж. Иероним Стридонский переводит Ὀνομαστικόν налатынь с заглавием Liber de situ et nominibus locorum Hebraicorum, и именно этоттекст стал основанием всей топографической традиции в христианской латинскойлитературе, чему и посвящено настоящее исследование. Ко времени Иеронимастановится очевидно, что физическая территория Палестины становится дляхристиан источником информации непреходящей ценности, поскольку на ее фонеразворачивалась вся священная история: как ветхозаветные пророчества, так и ихисполнение в новозаветных событиях.КконцуIVв.,благодарямасштабномустроительствуцерквей,санкционированному императором Константином, Иерусалим и другие места вПалестине становятся центрами христианского паломничества.
Впервые в истории135Eusebius Caesariensis. Historia Ecclesiastica. 4, 26, 14. Русский текст цит. по: Евсевий Памфил.Церковная история. М., 1993. С. 154.136Ibid. 6, 11, 2; Евсевий Памфил. Церковная история. М., 1993. С. 208.137Eusebius Caesariensis. Onomasticon / Ed., trans. R. S. Notley, Z. Safrai.
Leiden: Brill, 2005.56христиане обрели контроль над реальными местами в этом мире. Несомненно, этовызвало всплеск интереса к физическому месту.Библейские места Палестины становились в сознании христиан святымиместами par excellence – в том смысле, что здесь молитва и контакт сбожественным, с точки зрения паломника, становились особенными. Паломники свосторгом описывают свой духовный опыт от встречи со святыми местами,связанными с земной жизнью Христа.
Пребывание в таких местах, прикосновениек «тем самым» предметам позволяло паломнику самому перенестись изокружающей его реальности в мир священной истории, почувствовать себя егочастью138.Такая готовность к «двойному мышлению» часто отмечается как характернаячерта раннесредневекового христианского сознания139. Символ и прототипсчитались равными, или по крайне мере, частью одной реальности. Гробницысвятых, например, становились «уникальными местами, где воедино сходилисьнебо и земля»140. Места, на которых совершалась библейская история, гробницысвятых, мощи и прочие святыни становились своего рода «третьим пространством»между материальным и духовным мирами. Например, святой, пребывающий в раю,находился и на месте своего захоронения, помогая верующим и защищая их.Надпись на гробнице святого Мартина Турского гласит:Hic conditus est sanctae memoriaeMartinus episcopus cuius anima in manuDei est, sed hic totus est praesensmanifestus omni gratia virtutum.
141138Здесь лежит блаженной памяти епископМартин, чья душа в руках Божиих, но онвсецело присутствует здесь, являя себя вовсевозможных чудесах.142См.: Leyerle B. Landscape as Cartography in Early Christian Pilgrim Narratives // Journal of theAmerican Academy of Religion, 64. 1996. P. 123–124.139MacCormack S. Loca sancta: The Organization of Sacred Topography in Late Antiquity.
P. 7–40.140Brown. P. The Cult of the Saints: Its Rise and Function in Latin Christianity. Chicago, 1981. P. 3.141Цит. по: Brown. P. Society and the Holy in Late Antiquity. University of California Press, 1989.P. 225.142Перевод мой. – А.Т.57Гробницанепростослужилавоспоминаниемосвятом,дляраннесредневековых христиан святой действительно находился здесь, выполняявсе духовные, а зачастую и магические, функции, которые от него ждаливерующие143.Несмотря на то, что ценность паломничества часто отрицалась144, мотивацияпаломников всегда была более или менее понятна их современникам.Определенные места, предметы и люди считались священными или достойнымипочитания, и верующие посещали их с намерением поклониться и выказать своеблагоговение.Однако такой паломнический интерес не заменил собой интереса к сборубиблейской топографической информации, который можно видеть у Мелитона иАлександра, упоминаемых в «Церковной истории».
Топографическая информация,скорее, стала частью паломнического интереса: если кому-то требовались сведенияо библейских местах, их можно было получить у паломника-очевидца; точно также, если кто-то отправлялся в паломничество, он не только участвовал вбогослужении и поклонялся мощам, но и получал уникальную возможность лучшепонять текст Священного Писания, читая его в «аутентичной» среде. Такуюкомбинацию мотивов можно ясно увидеть в тексте Эгерии (см.
раздел 1.4), однакоее впечатления восторженной паломницы всегда выступают на первое место.В этом же смысле можно понимать и выбор Адамнаном заглавия «О святыхместах» для своей книги: на Востоке, земле, описанной в Священном Писании,паломник (Аркульф) попадает в мир священных мест, священной топографии.Побывав там, такой путешественник становился своего рода экспертом и могпередать свои топографические знания другим христианам, пожелающим лучшеузнать мир Священной книги.143См.: MacCormack S. Loca sancta: The Organization of Sacred Topography in Late Antiquity. P.
7.144Подобные мысли находим уже у свт. Григория Нисского. См.: Gregorius Nyssenus. Epistula 2 /Ed., trans. P.Maraval (SC; 365). Paris, 1990.581.4.Многообразие раннехристианской латинской топографическойлитературыКак правило, христианская топографическая литература IV-VIII вв.отличается глубоким религиозным настроем, отсутствием интереса к настоящемуи небрежностью при описании пространства и времени (если только это несвященные пространство и время). В большинстве текстов, хотя и не во всех,практически отсутствуют упоминания о людях, растениях, животных.
Исключениесоставляет лишь отчет паломника из Плаценции (ок. 570 г.). Во всех остальныхслучаях можно встретить лишь упоминания о церквях, монастырях, священникахи монахах, как будто вся земля населена только ими. Есть несколько исключенийиз этого правила, но они не меняют общего впечатления.Однако эти, на взгляд современного человека, недостатки нисколько немешали популярности такого рода текстов среди их современников. Истории одальних странах и путешествиях, несомненно, были желанным и увлекательнымчтением для средневековой публики, хотя зачастую цели отдельных читателей, какбудет показано далее, могли значительно отличаться друг от друга.Священная топография периода поздней античности и раннего Средневековьялучше всего известна и изучена как западный и латинский жанр. Несмотря на то,что множество паломников ходили в Святую землю из восточных провинцийИмперии, большинство сохранившихся итинерариев и описаний Святой Землинаписаны на латинском языке.
Наши знания о паломничестве в восточной частиРимской империи заимствованы по преимуществу из других жанров, чаще всего изагиографических сочинений, где можно встретить сообщения о паломничествегероя жития145. Здесь путешествие служит агиографической цели, являясь важной145Например, «История египетских монахов» (кон. IV в.) построена как путешествие, но интереск окружающему миру минимален, автор описывает монахов, которых он встретил на пути. См.:История египетских монахов / Перев.
с греч., комм., ст. Н. А. Кульковой. М., 2001. Другой пример– паломничество в Святую Землю Петра Ивера (411–491 гг.), о котором рассказывается в его59главой духовной жизни святого. Такая разница в литературных традициях Западаи Востока еще недостаточно исследована146.Традиционно христианскую латинскую топографическую литературу IV–VIII вв. объединяют под общим термином itineraria. В этом корпусе текстов обычновыделяют по меньшей мере два типа147:1. Паломническая литература: тексты, написанные от первого лица либоотражающие личный взгляд на описываемые события.
Они могут бытьсоставлены либо самим паломником, либо другим человеком, записавшимего рассказ.2. Путеводители по святым местам для паломников (itineraria в строгом смыслеслова). Обычно они короче, чем тексты первой группы, состоят изперечисления мест, часто с указанием расстояния между ними напротяжении всего пути. Вероятно, такие тексты предназначались дляориентировки паломников в пути или могли использоваться для привлеченияинтереса потенциальных паломников.Паломническая литератураТексты первого типа наиболее интересны с повествовательной точки зрения,так как они повествуют не только о месте, но и о впечатлениях паломника. Врассматриваемый период (IV–VIII вв.) это знаменитое «Паломничество Эгерии»(381–384 гг.)148, составленное в форме письма к группе женщин-христианок, повидимому монахинь, оставшихся на родине Эгерии, в Испании.житии, составленном на греческом языке его учеником Иоанном Руфом (V в.).
Сохранилсясирийский перевод VIII в.146См.: Limor O. Early Pilgrimage Itineraries (333 – 1099) // Encyclopedia of Medieval Pilgrimage /Ed. L.J. Tylor. Leiden, Boston: Brill, 2010. P. 170.147148Ibid.Egeria. Itinerarium Egeriae seu Peregrinatio ad loca sancta / Ed. A. Franceschini, R. Weber. (CCSL;175). Turnhout: Brepols, 1965. P. 37–90. (Далее It. Eg.). См. также: Wilkinson J. Egeria’s Travels. L.,1971.60Второй значительный памятник этой группы – это Иеронимово описаниепаломничества Павлы (385–386 гг.), которое он приводит в своем письме 108149 кдочери Павлы, Евстохии.