Диссертация (1098196), страница 91
Текст из файла (страница 91)
Облик погибшей Тамары лишен здесь демонических черт (нет361никакой «улыбки»), и в финале она названа просто «грешницей младой». Наконец, в VIIIредакции Тамара изображена как взявшая на себя из любви и сострадания к Демонунепосильную задачу его спасения, потому здесь ей и открываются врата рая, что она«страдала и любила», а коварный Демон, вроде бы добившийся ее ответного поцелуя(ночной сторож и здесь слышит «двух уст согласное лобзанье»), в конечном счетепосрамлен. В этом контексте ее согласие быть с Демоном в аду, то есть отказ от главнойсвоей цели – его спасения, действительно выглядит странно и не совсем уместно.Поэтому, возможно, правы исследователи, не согласные с интерполяцией этого диалога втекст последней редакции и считающие, что Лермонтов исключил его не по цензурным, ахудожественным соображениям.820«Лукавый Демон»: поздние редакцииВ трех последних редакциях поэмы (VI <8 сентября 1838>, VII <4 декабря 1838>,VIII <начало февраля 1839>) сюжет о несостоявшемся возвращении злого духа на небесаобрастает важными и отнюдь не только декоративными подробностями: действие теперьпроисходит на Кавказе, безымянная монахиня превращается в грузинку Тамару, дочьбогатого и знатного Гудала, а главное, у нее появляется жених, «властитель Синодала».Он оказывается первым препятствием в борьбе Демона за любовь Тамары, и, конечно, онлегко устраняет, подстраивая гибель жениха.
В таком виде сюжет поэмы находит близкоесоответствие в Библии. Это Книга Товита, рассказ о Сарре, дочери Рагуила, которая«…была отдаваема семи мужьям, но Асмодей, злой дух, умерщвлял их прежде, нежелиони были с нею как с женою» (Тов 3:8). Товия, сын Товита, пояснял эту ситуацию: «…еелюбит демон, который никому не вредит, кроме приближающихся к ней» (Тов 6:15;потом Товия, воспользовавшись советом ангела Рафаила, изгнал злого духа и женился наСарре, см.: Тов 7–8).820Против включения диалога в канонический текст поэмы выступал еще С.В.
Шувалов,оппонировавший Б.М. Эйхенбауму. Из суждений современных авторов см., например: Нестор (Кумыш),игумен. Поэмы Лермонтова как основные вехи его духовного пути. – М., 2008. – С.229–230. Интересующийнас раздел этой книги («Личность перед лицом демонизма («Демон»)», с.118–255) является опытомапологии духовного смысла поэмы с православной точки зрения. См. также в других его книгах: Нестор(Кумыш), иеромонах. Поэма М.Ю. Лермонтова «Демон» в контексте христианского миропонимания. – СПб.:Дмитрий Буланин, 2007; Нестор (Кумыш), игумен.
Тайна Лермонтова. – СПб.: Филологич. ф-т СПбГу;Нестор-История, 2011.362Этот рассказ в связи с «Демоном» уже обсуждался821, но, кажется, еще не былазамечена имеющаяся в поэме точная цитата из Книги Товита. В ее славянском текстеАсмодей именуется не «злой дух», а «лукавый демон» («яко быша дана седми мужем, иАсмодей, лукавый демон, уби их, прежде даже быти им с нею яко с женами»). Это жевыражение возникает в трех последних редакциях поэмы, и именно в связи с гибельюжениха Тамары:Его коварною мечтоюЛукавый Демон возмущал:Он в мыслях, под ночною тьмою,Уста невесты целовал.(С.443; ср.
с.575)История, рассказанная в Книге Товита, привлекала внимание Лермонтова ираньше, что видно из наброска плана поэмы, датируемого 1832 г.: «Демон. Сюжет. Вовремя пленения евреев в Вавилоне (из Библии). Еврейка; отец слепой; он в первый развидит ее спящую. – Потом она поет отцу про старину и про близость ангела; и проч<ее>как прежде. – Евреи возвращаются на родину – ее могила остается на чужбине»822.
В чемто этот план даже ближе к библейской книге, чем последние редакции поэмы (действиеотнесено на Древний Восток, ко временам, близким к Книге Товита; слова «отец слепой»напоминают о бельмах самого Товита, ставшего в итоге тестем Сарры), но близость этачисто внешняя: на библейском материале юный Лермонтов придумал собственный сюжет,не заботясь ни о букве, ни о духе оригинала. Совсем иначе он воспользовался им в 1838 г.:обстановка и развязка библейского рассказа в поэме иные, но сохранена самая его суть.«Лукавый Демон» Лермонтова выступает в том же качестве, что Асмодей в Книге Товита:он убийца жениха и мучитель невесты. Во всей поэме нет ничего, что не согласовывалосьбы с пониманием «лукавого демона» Асмодея в этой библейской книге как особенногонедруга брака – одного из Божественных установлений823, и с принятым в церковнойтрадиции толкованием слов Товии «ее любит демон» (Тов 6:15): считается, что этоуказание на особенно сильное воздействие демона на Сарру, повергавшее ее в821См.: Зотов В.Н.
Ук. соч. С.161–162 и сл.; Васильев С.А. О незамеченном библейском источникепоэмы М.Ю. Лермонтова «Демон» // Филологические науки. 2005. №3. С.24–32.822Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 6 т. – Т.6. – М.; Л., 1957. – С.382.823См.: Аверинцев С.С. Асмодей // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1991. – Т.1. –С.114.363мучительное и угнетенное состояние духа824. В том же состоянии находится и Тамара,которую «любит» лермонтовский Демон. По христианским представлениям, у падшихангелов любовь, соразмерная их небесному происхождению, после падения превратиласьв невообразимую для человека лютую ненависть и злобу. У Демона все обстоит именнотаким образом.
В двух последних (VII и VIII) редакциях поэмы Лермонтов вкладывает вего уста слова, из которых становится окончательно ясно, что любовь и ненависть дляДемона просто неразличимы:В любви, как в злобе, верь, Тамара,Я неизменен и велик.(С.459)«Неизменному в злобе» Демону, конечно, невозможно вернуться к состоянию доего падения, «когда он верил и любил» и «не знал ни злобы, ни сомненья» (с.438). Егопопытка воспользоваться с этою целью состраданием Тамары обречена с самого начала.Вне зависимости от того, осуждается ли Тамара на вечную гибель (как в VI и VIIредакциях) или, по благому «Божьему решенью», уносится ангелом в рай (как в VIIIредакции), для Демона в последних версиях поэмы нет и не может быть прощения.
Какневозможно для него раскаяние, так и «жизни новой… желанная пора» (с.452) для него впринципе никогда не может наступить. Таким образом, в поздних редакциях поэмы Демонполностью «расчеловечивается» (иначе говоря, престает быть маско автора825) и обретаетканонические черты главного злого духа христианской демонологии вместе сполагающейся ему участью.«Люби меня!..»: клятва ДемонаКлятва Демона Тамаре в ответ на ее просьбу об обещании отречься «от злыхстяжаний» – одно из самых запоминающихся мест в поэме. Она появляется только в двухпоследних редакциях (VII и VIII). Риторичность и противоречивость этой клятвы, издавна824См.: Толковая Библия, или Комментарий на все книги Ветхого и Нового Завета / Под ред. А.П.Лопухина.
– Т.6. – СПб.: бесплатное прилож. к журналу «Странник», 1906. – С.346–347.825Об объективации образа Демона (подчеркивании дистанции между ним и автором) в позднихредакциях поэмы см., например: Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. – 2-е изд. – М.; Л.: Наука, 1964. – С.78–86; Манн Ю.В. Диалектика русского романтизма. – М.: Аспект-пресс, 1995. – С.207–225.364порицавшиеся критиками,826 кажется, входили в художественный расчет Лермонтова,потому что здесь Демон как бы заговаривается и проговаривается об истинных целяхсвоего нападения на душу Тамары.Поэма задумывалась как рассказ о неудавшейся попытке возрождения злого духа влюбви к смертной женщине, но по мере того как от редакции к редакции Демонприобретал все новые черты, позволяющие отождествить его с главным врагом родачеловеческого («Архиврагом» называет своего Сатану Милтон), этот сюжет отодвигаетсяна второй план, намерения Демона перестают быть столь очевидными, как поначалу.
Впоздних редакциях, как и в ранних, он любит героиню абсолютно искренно, но это уженастоящая демоническая любовь, то есть ненависть. В клятве он до конца обнаруживаетвоистину нечеловеческие размеры своего чувства и всеобъемлющий характер своихпритязаний.
Его соперником в любви к Тамаре является уже не ангел, как в раннихредакциях, а Бог: Его место он жаждет занять и потому клятву свою начинает с «первогодня творенья» и его «последнего дня», заявляя таким образом, что он не удовольствуетсяникакой, даже самой большой частью из славы Творца мира, а претендует на всю еецеликом. При этом нужно заметить, что признаки дуалистических воззрений в поэмеотсутствуют: в ранних редакциях, обращаясь к монахине и ангелу, Демон ещеупотребляет выражение «Бог ваш», но в поздних оно исчезает, а вместо этого сам авторсвидетельствует о подконтрольности Демона Творцу: «…гордый дух / Презрительнымокинул оком / Творенье Бога своего» (с.439, курсив мой – В.К.).Добиваясь любви Тамары, Демон хочет от нее того же, чего хочет от человека Бог.В этой связи клятве Демона, завершающейся страстным призывом к Тамаре «любименя!..», находится одна интересная параллель в поэме В.И.
Соколовского «Мироздание»,вышедшей в 1832 г. и переизданной в 1837 г. (можно не сомневаться, что Лермонтову этосочинение было известно, поскольку оба его издания вызвали целый ряд печатныхоткликов, сопровождавшихся дискуссией о жанре «духовной поэмы»). Это «духовноестихотворение» (такой жанровый подзаголовок дал автор в первом издании) посвященошести дням творения мира. Сотворив человека, Бог обращается к нему с речью,826См., например, замечание Н.Н.
Страхова: «Все очень красноречиво, но вместе совершеннобледно и холодно; демон делает правильные антитезы, логически переходит от одной мысли к другой, почтипускается в рассказ; порыва, загадочности, страсти нет нисколько. Взят восточный оборот речи, но лишенвсего характерного» (Страхов Н.Н. Заметки о Пушкине и других поэтах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
