Диссертация (1098196), страница 75
Текст из файла (страница 75)
Это не преминул заметитьН.М. Карамзин, полемизировавший с известным трактатом Руссо в статье «Нечто онауках, искусствах и просвещении» (1794): «Самые отдаленнейшие времена, освещаемыефакелом истории, – времена, в которые искусства и науки были еще, так сказать, вбессловесном младенчестве, – не представляют ли нам пороков и злодеяний? Сам ты, оРуссо! животворною своею кистию изобразил одно из сих страшных происшествийдревности, которые возмущают всякое чувство и показывают, что сердце человеческоеосквернилось тогда самым гнуснейшим развратом»681.Руссо, однако, «изобразил» не только «пороки и злодеяния», но и жестокоевозмездие, мысль о справедливости и необходимости которого – одна из главных в поэме,680681Там же.Карамзин Н.М.
Сочинений: В 2 т. – Л.: Худ. лит., 1984. – С.50–51.293начинающейся с призвания «святого гнева добродетели» («Sainte colère de la vertu, viensanimer ma voix…» – p.165). Выступление всего Израиля против покрывавшихпреступников вениамитян, решение о котором было принято на общем собрании, есть ужегражданское действие народа-суверена, согласное с идеями трактата «Об общественномдоговоре».
По сути, в четырех песнях поэмы показан путь от первобытной невинности исвободы (I), через преступление (II) и войну (III), к созданию общественного договора(IV). Руссо как бы указывает на исторический прецедент идеального общественногоустройства, засвидетельствованный Священным Писанием. В частности, скорый суднародного собрания по делу левита и однозначный приговор, вынесенный преступникам,Руссо считал образцовыми, противопоставляя их современному цивилизованномуправосудию: «В наши дни подобное дело затянулось бы надолго, обрастая речамиадвокатов, спорами, а может быть, и шутками, и в конце концов ужаснейшеепреступление осталось бы безнаказанным»682.В «Ефраимском левите» есть несколько не находящих соответствия в «КнигеСудей» эпизодов и домысленных деталей.
Меньше всего их во II и III песнях,посвященных преступлению и наказанию (войне): здесь Руссо присочинил только смертьлевита после выступления перед народом и погребение его вместе с возлюбленной.Гораздо существенней вставки в первой и заключительной песнях, имеющих, по сути,программныйхарактер:есливовторойпеснипреимущественноимитируется«библейский» стиль, в третьей – стиль героического эпоса, то в первой и четвертойпреобладает пасторальный стиль, наиболее адекватный идеологии руссоизма или, покрайне мере, расхожим о ней представлениям.
Эти наименее «библейские» песни неслинаиболее актуальную для читателей эпохи сентиментализма информацию и должны быливызывать наибольший их интерес. Неудивительно, например, что в переводе Жуковскогоименно в этих песнях больше всего характерных отклонений от оригинала.В начале I песни показана отнюдь не библейская картина отношений левита(«молодого», как уточняет Руссо) и его возлюбленной (нигде, конечно, не названнойналожницей).
Здесь очевидно прямое влияние идиллий Саломона Геснера 683. Это чистаялюбовная утопия, идейный пафос которой в апологии естественного и свободного682Руссо Ж.-Ж. Опыт о происхождении языков, а также о мелодии и музыкальном подражании //Руссо Ж.-Ж.
Избр. соч.: В 3 т. – М.: ГИХЛ, 1961. – Т.1. – С.223.683Идиллии Геснера Руссо читал во французском переводе Михаэля Юбера в 1762 г.,непосредственно перед бегством из Монморанси и написанием «Ефраимского левита». Собственно, пословам Руссо, поэма и родилась из мысли «обработать в духе Геснера сюжет ―Левита с горы Ефремовой‖»(Руссо Ж.-Ж. Исповедь. – С.509.).294чувства, поставленного выше любого закона, а значит безгрешного.
Именно к свободномусожительству, чуждому всякого принуждения, призывает левит девушку:«...je ne puis t'épouser selon la loi du Seigneur. Mais mon cœur, est à toi; viens avec moi,vivons ensemble; nous serons unis et libres; tu seras mon bonheur, et je serai le tien» (p.165).Ср. в переводе Пельского: «…я не могу сочетаться с тобою по закону Господнему;но сердце мое тебе отдалось; ступай со мною, мы соединимся и будем вольны; тысоделаешь мое щастие, а я твое» (с.6–7).Принципиальныйхарактерпредложениялевитанеукрылсяотрусскихпереводчиков, что видно из сравнения текста Пельского с переводом Жуковского:«…я не могу быть супругом твоим по закону Божию. Но мое сердце принадлежиттебе; приди в дом мой; живи со мною; будем свободны в своем союзе и счастливы друг сдругом» (с.397).Из двух фраз левита («viens avec moi, vivons ensemble») Пельский опустил вторую,выдвинув, таким образом, идею взаимной независимости любящих (просто «ступай сомной»), а Жуковский, наоборот, заменил первую: вместо нейтрального «иди со мной»(«viens avec moi») у него более обязывающее «приди в дом мой».
Ему дорога мысль осупружестве, освящаемом не законом, а взаимной любовью. Идея свободных отношенийгораздо меньше его занимает, поэтому и выражение «будем соединены и свободны»(«nous serons unis et libres»), у Жуковского передано как «будем свободны в своем союзе»(«союз» здесь, конечно, первичен). Переводчики по-разному расставили акценты, но обасочли нужным скорректировать Руссо в соответствии со своими вкусами (несомненно,что, по крайней мере, Жуковский сделал это сознательно).Во второй половине I песни любовная идиллия сменяется патриархальной. В КнигеСудей говорится лишь об отце наложницы левита, а в поэме у нее появляются также матьи сестры. Руссо это понадобилось для полноты картины: он изображал счастливую семьюпростых поселян, живущих в согласии с природой и хранящих обычаи гостеприимства (сэтой пасторалью разительно контрастирует развращенность и непомерная злоба горожан –жителей Гивы, в которой левит и его несчастная подруга окажутся во II песни).
Этоапология семейной жизни, столь же нетребовательной и свободной, как отношениямолодых любовников, поскольку в обоих случаях мы имеем дело с первобытной,295внушенной самой природой моралью. Левит убеждает отца девушки отпустить ее с нимдвумя простейшими и «естественными» аргументами:«…rendez-moi ma compagne; rendez-la moi pour l'amour d'elle; pourquoi vivroit-elle seule etdélaissée? Quel autre que moi peut honorer comme sa femme celle que j'ai reçu vierge? (p.167).Пельский перевел это дословно:«…отдай мне мою подругу; отдай мне ее из любви к ней; на что ей жить одной? Кто болееменя почитать может женой ту, кою получил он девой?» (с.14–15).Жуковский же вновь заострил бесхитростные выражения левита – в этот раз насчетгоречи разлуки и единственности любовных уз:«Возврати мне мою подругу, из любви к ней возврати ее! Как жить ей одной иоставленной? Мне она отдала цвет невинности! Один я могу называть ее именем супруги»(с.398).Заканчивается поэма полностью вымышленным Руссо эпизодом с пасторальнымиперсонажами.
Юная Акса расстается с возлюбленным Эльмасином, чтобы исполнитьволю своего народа: на общем собрании было решено дать невест остатку вениамитянам,и она добровольно идет замуж без любви, подавая пример высокой самоотверженностидругим девам. Это иллюстрация одного из положений трактата «Об общественномдоговоре», что при справедливом общественном устройстве каждый обязан подчинятьсятребованиям большинства, даже если они идут вразрез с его желаниями. Непокорныеобщенародным решениям подлежат наказанию, а в случае их потенциальной опасности –истреблению (что и произошло с вениамитянами, не пожелавшими выдать единокровныхжителей Гивы, и с теми, кто не выступил вместе со всеми войной против них).
Акса иЭльмасин без принуждения подчиняются общей воле, подавляя личные чувства радиобщего блага. В итоге поэма получает логичное и полностью вписывающееся в «систему»Руссозавершение:заканчиваетсяонаначинавшаясяутверждениемсапологиипринципасвободногочувствадобровольного«человека»,самоограничения«гражданина» (подобное построение Руссо уже использовал в «Новой Элоизе», какизвестно, аналогичным образом распадающейся на две половины684).
От начала к концу684См., напр., замечание Ю.М.Лотмана: «Юлия, идущая в первой половине романа навстречулюбви, – права, потому что она человек. <…> Юлия, обуздывающая любовь долгом во второй половине296поэмы совершается переход от «естественного состояния» к «гражданскому», которое, пословам Руссо, «…производит в человеке весьма приметную перемену, заменяя в егоповедении инстинкт справедливостью и придавая его действиям тот нравственныйхарактер, которого они ранее были лишены»685. Поэма с «отвратительным сюжетом»заканчивается в оптимистическом ключе:«Vierges d'Ephraim, par vous Benjamin va renaître. Béni soit le Dieu de nos pères: il est encoredes vertus en Israel» (p.187).Ср.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
