Диссертация (1098196), страница 71
Текст из файла (страница 71)
ун-та, 1779. – [2], 56 с.; Аполлос (Байбаков). Лишенный зрения Ураний, нещастныйгосударь, священная повесть. – Изд. 2-е со изъяснением и дополнениями. – М.: в привилегированной тип. усодержателя Ф. Гиппиуса, 1784. – 120 с.632См.: Степанов В.П. Байбаков Андрей Дмитриевич (в монашестве – Аполлос) // Словарь русскихписателей XVIII века. – Вып.1: А–И. – Л.: Наука, 1988. – С.48–52.633Аполлос (Байбаков). Лишенный зрения Ураний, нещастный государь, священная повесть. – Изд.2-е со изъяснением и дополнениями. – М.: в привилегированной тип.
у содержателя Ф. Гиппиуса, 1784. – С.5(курсив мой – В.К.).276человеческое нещастие, противное по всему первому состоянию… <…> А под именемслепоты разумею ослепление разума, а наипае слепоту его вышеестественных делах, т.е. всвоем спасении. Касался я по порядку Моисеевой истории, потопа, а потом истолпотворения, Синайской горы: наконец упомянул о Философических Греческих сектахначиная от .Египта <–> Сцептическую, Циническую <и> проч., кои сколь ни славились,но в любомудрствованиях слепотствовали. Врачество везде доразумевается душевное <и>проч., наконец3) Состояние искупления, которое предначиналось пророчествиями: самоеискупление Евангельскою притчею описую о впадшем в разбойники, которые суть грехи.Филантроп Самарянин <–> искупитель.
Ураний <–> человек грешный. Живая вода <–>таинства, прежний дом <–> вечное блаженство, проч.».634Сходство «священной повести» Аполлоса с последней поэмой Боброва бросается вглаза, хотя сам он об этом источнике умолчал. Сходство это, однако, главным образомвнешнее. На сюжете аллегорической, написанной с научно-просветительскими иморализаторскими целями повести, Бобров создал оригинальную религиозную поэму,«иносказательную» эпопею о религиозных блужданиях человечества до Христа и«человека вообще» – до принятия христианской веры.
Повесть Аполлоса послужила емуобщим примером «аллегоричного описания» разных «состояний» человека (состояниесотворения, отпадения и искупления) и – в какой-то степени – источником сведений орелигиозно-философских учениях древности (о них Аполлос пишет в примечаниях, даваямножество ссылок на первоисточники), но в остальном Бобров вполне оригинален: вдеталях его «иносказательная эпопея» независима от повести Аполлоса.
Этот вопростребует отдельного исследования, но для понимания творческой эволюции Боброва и фактвнешнего сходства «Древней ночи вселенной» с повестью «Лишенный зрения Ураний»,которую он наверняка прочитал еще в 1780-х гг., весьма знаменателен. Этот фактсвидетельствует о том, что замысел последней поэмы Боброва относится ко времени егоюности, т.е. к ее созданию в конце жизни он пришел не вдруг, а в результате длительныхтворческих раздумий, поэтому «Древняя ночь вселенной» действительно итоговоепроизведение поэта.ПРИЛОЖЕНИЕ (к главе 8)634Там же.
– С.5–6.277Вступление к «Древней ночи вселенной» С.С. Боброва и начальные строфы восьмойглавы романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»В пушкинскую эпоху «Древняя ночь вселенной» Боброва крайне редкоупоминалась и вообще, видимо, очень мало читалась (по крайней мере широкоюпубликой). Тем удивительнее, что находятся следы ее литературноговлияния впроизведениях поэтов пушкинского круга и самого Пушкина, причем в самом главном егостихотворном произведении – в романе «Евгений Онегин», по содержанию совершеннодалеком от аллегорической библейской эпопеи Боброва.Восьмая, заключительная глава романа начинается известным автобиографическимотступлением:В те дни, когда в садах ЛицеяЯ безмятежно расцветал…<и т.д.>635Это, по точному выражению В.К.
Кюхельбекера, «история знакомства Поэта сМузой»636, ретроспективное описание им своего творческого пути, своеобразноеподведение итогов637. Причем, как остроумно заметил В.В. Набоков, тема этих строф «нестоль биографическая, сколь библиографическая»638: Пушкин прямо или вполнепрозрачно говорит о своих лицейских стихах (I строфа), об их встрече «светом» иодобренииДержавина(IIстрофа)639,опетербургскойвольнолюбивойлирике,восторженно принятой «молодежью минувших дней» (III строфа), о романтическомтворчестве периода южной ссылки, «Кавказском пленнике» и «Бахчисарайском фонтане»(IV строфа), о «Цыганах» и центральных главах «Евгения Онегина», действие которых635Пушкин А.С. Полн.
собр. сочинений: [В 16 т.]. – Т.6. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937.– С.165–167. Далее ссылки на это изд. даются в тексте (римская цифра – том, арабская – страница).636Кюхельбекер В.К. Путешествие. Дневник. Статьи / Изд. подготовили Н.В. Королева, В.Д. Рак,<М.Г. Альтшуллер>. – Л.: Наука, 1979. – С.101. – (Лит.
памятники).637Ю.М. Лотман писал, что в этих строфах «исторический подход переносится поэтом и на оценкусвоего творческого пути» и соответственно излагается «…история своей Музы, смена периодов творчества,читательской аудитории, жизненных обстоятельств, образующие единую эволюцию. <…> Рассматриваясвой творческий путь, Пушкин устанавливает место в нем ―Евгения Онегина‖, определяет отношениеромана к южным поэмам и ―Цыганам‖. При этом восьмая глава оказывается не только сюжетнымзавершением романа, но и органическим итогом и высшим моментом всего творчества» (ЛотманЮ.М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960–1990; «Евгений Онегин»: Комментарий.
–СПб.: Искусство-СПБ, 1995. – С.704).638Набоков В.В. Комментарий к роману А.С.Пушкина «Евгений Онегин» / Перевод с англ. – СПб.:Искусство-СПБ; Набоковский фонд, 1999. – С.65.639В окончательном тексте романа из II строфы были выпущены 10 строк, имевшиеся в беловойрукописи, где, кроме Державина, были названы И.И. Дмитриев, Н.М. Карамзин («быта руского хранитель»)и В.А.Жуковский («идол девственных сердец») (см. VI, 621).278происходит в русской провинции (V строфа)640 и, наконец, подводит к месту действияпоследней главы романа:И ныне музу я впервыеНа светский раут привожу…(VI, 167)Казалосьбы,автобиографическая(и«библиографическая»)конкретностьсодержания этих строф исключает наличие постороннего литературного образца.641Однако в целом тема «истории знакомства Поэта с Музой» ощущается как «общее место».Н.О. Лернер давно заметил, что интересующие нас строфы «навеяны Пушкину Овидием»и даже «построены по образцу 10-й элегии IV книги его "Tristium"».642 Овидий здесьпоследовательно рассказывает об отрочестве, когда впервые ощутил непреодолимую тягук стихотворству, об отношениях со старшими поэтами, о своем раннем признании средимолодежи и, наконец, о ссылке, в которой Муза доставляет ему утешение.
«Нетруднозаметить, – заключает исследователь, – и тождество в расположении частей этихпоэтических автобиографий Пушкина и Овидия, и одинаковость некоторых подробностей,и даже совпадение кое-каких отдельных выражений у обоих поэтов».643Это, в общем, правдоподобное наблюдение нуждается в уточнении. Во-первых,элегия Овидия действительно изобилует автобиографическими подробностями (об отце,родственниках, трех браках, умершем сыне и др.), а у Пушкина есть только «историязнакомства с Музой».
Во-вторых, Овидий не дает понять, о каких своих сочинениях онговорит, а указания Пушкина вполне определенны. В-третьих, Овидий пишет из ссылки,жалуется на ее тяготы и просит о помиловании (как и в других «Скорбных элегиях»), адля Пушкина его изгнание уже в прошлом и является предметом осмысления, а непереживания. Он именно подводит итоги творческого пути, чего Овидий почти не делает,и вступает на новое, важнейшее поприще, что для Овидия в его положении немыслимо.Т.е. связь пушкинских строф с элегией римского поэта представляется отдаленной и, какнам кажется, опосредованной.640См.: Лотман Ю.М. Указ соч.
– С.705–711.Речь не идет об отдельных реминисценциях, отмечавшихся комментаторами, – из «Прогулки вСарском селе» Г.Р. Державина («Весной, при кликах лебединых…») (Лотман Ю.М. Указ. соч. – С.705) или«Вакханки» К.Н. Батюшкова («И вдаль бежал… Она за мной…») (Набоков В.В. Указ. соч. – С.533), а такжеоб автореминисценциях – из «Демона» («В те дни, когда…») и др.642Лернер Н.О.
Пушкинологические этюды. 16. Овидий в Онегине // Звенья: Сборники материалов идокументов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIX века. – [Т.] 5. – М.; Л., 1935. –С.91.643Там же. – С.92–92.641279Поэтическая автобиография, подобная пушкинской, есть в сочинениях русскогопоэта, имя которого в сознании автора «Евгения Онегина» ассоциировалось с югомРоссии, собственной ссылкой и изгнанником Овидием. Это Семен Сергеевич Бобров(1763–1810), автор поэмы «Таврида» (1798; во 2-й ред. «Херсонида», 1804), которыйпочти девять лет (1791–1799) провел в неофициальной ссылке на юге России (Крым,Херсон, Николаев). Ему принадлежит «баллада» «Могила Овидия, славного любимцаМуз» (1798), в которой современный «унылый певец» беседует с «тенью Назона»,рассказывающей о своем незаслуженном изгнании и безвестной смерти среди «чуждогонарода».
Заканчивается «баллада» выделенным из основного текста двустишием:Судьба! – ужли песок в пустынеМеня засыплет так же ныне?644Т.о., усмотрев аналогию между судьбой изгнанника Овидия и своей собственной,Бобров первым из русских стихотворцев сделал из нее поэтическую тему и явился в этомнепосредственным предшественником Пушкина. Ему «баллада» «Могила Овидия» былахорошо известна и, между прочим, отразилась в «Евгении Онегине»: именно к ней, понаблюдению М.Г.Альтшуллера,645 восходит примечание о месте ссылки Овидия,имевшееся в отдельном издании первой главы (1824)646.В романе есть также аллюзии на поэму «Таврида», самое известное сочинениеБоброва, которое Пушкин читал в период работы над «Бахчисарайским фонтаном»647.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
