Диссертация (1098196), страница 69
Текст из файла (страница 69)
С.126–131). Реакция Зихела (Разума) на это толкованиетакова:Внимательный Зихел не ведал,Чему дивиться в сих словах,Глубокости ли надлежащей,Иль новым мерам предложений,Иль дикости мудреных мыслей?(Ч.1. Кн.2. С.129)По его мнению, эти идеограммы – простые аллегории, знаки древнеегипетскогописьма. Впоследствии их значение было забыто, а «корысть» жрецов и «страх» народасоделали из них обольстительную тайну, откуда произошло многобожие и вообще многонелепостей. Для ясности приведем его пространную речь хотя бы частично:Священны письмена и знаки,Что представляли Озирида,Иль лучше – самый образ Солнца, –Изиду, – или землю, нивы, –Тифона, – или наводненье, –Змия сомкнутого, – иль вечность, –Чешуйчатого Крокодила, –Иль злость и вредно ухищренье, –Орла, и Ястреба паряща, –Иль быстроту и алчну хищность, –Растения и прочи вещи,Все было токмо их язык.Но Вышний, – тварей сих зиждитель,269Начально поклоняем был.Озирид, яко солнце неба,У них был токмо зримый образНевидимого божества.<...>Но из сего языка самиЕгиптяне мудролюбивыСебе кумиров сотворили.Что прежде было лишь символом,То после стало истуканом;Что прежде было токмо буквой,То ныне стало божеством.Чего корысть и страх не зиждут? –Ученики их, древни Греки...<...>Вот сколько вредно и опасноК сим буквам не иметь ключа!(Ч.1.
Кн.2. С.150–151)Далее Зихел обличает эзотеризм и элитарность учения египетских магов,доступного лишь мнимым «посвященным»:Коль вещь полезна по себе,Коль служит к благу человеков,Почто ж утаевать ееПод непостижным языкомИ мрачностью изображений?<...>От вас самих далек тот свет,Что зреть мечтаете в символах,Колико ни гордитесь выСвоею близостью к нему;А истина бежит от вас...<...>Прости, мудрец! – приидет день,Как всяка слепота спадет,Рассыплется символов мгла,270И обнажатся ваши тайны.(Ч.1. Кн.2.
С.152–155)Нетрудно увидеть здесь полемику с идеологией московских розенкрейцеров, средикоторых воспитывался Бобров.Песни поэмы, посвященные Египту, и в других случаях полны аллюзиями насовременность, поскольку в сознании автора он соотносился с Россией – земледельческойстраной, жизнедеятельность которой обеспечивалась одной главной рекой (Волгу онименовал «росским Нилом»).
Вообще, в поэме Египет не столько «символ земного плена»и «вместилище сокрытой мудрости», как писал М.Я. Вайскопф619, сколько аллегорический«заместитель» России в странствиях Нешама по древнему миру. Так, давно отмечалось,что в сцене загробного суда над дурным и добродетельным вельможами содержатьсяэлементы злободневной сатиры620. Один селянин жалуется на дурного вельможу:Он псовой ловлею своейОпустошал поля мои.(Ч.1. Кн.2. С.164)В примечаниях к этому эпизоду Бобров похваляет нелицеприятие судей, попутновысказывая свои демократические убеждения: «Египтяне <...> ничего не рассуждали опроисхождении умершего. Родовое отличие не почитали собственностию души, но всегданазывали как бы натяжкою заслуги, скоморошеством гражданства, и обезьяноюдобродетелей. Личныя достоинства и добрые качества составляли у них все благородство»(Ч.1.
Кн.2. С.220–221).Далее Зихел прославляет некоего фараона Мерида, облегчившего земледельцамбремя налогообложения: он возвысил «важну часть сию» и тем прославился. В иных жестранах, где презрение к земледелию «толико ж грубо как их степи», оно «отягченоналогов тьмой», а торговля, ремесла, художества и другие «остроумные заведенья»,напротив, «державной дланью многомочной» дарована «от общих тягостей свобода» (Ч.1.Кн.2. С.157–158). Здесь, конечно, намек на налоговую систему России. Характерно, чточуть выше, где Зихел (как говорилось, «существо» вне времени и пространства) одобрял619См.: Вайскопф М. Сюжет Гоголя.
Мифология. Идеология. Контекст. – [М.], 1993. – С.20–22, 151–152.620См.: Мазаев М. Бобров Семен Сергеевич // Венгеров С.А. Критико-биографический словарьрусских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней). – СПб., 1895. – Т.4. –Отд.1. – С.59–65.271оросительные каналы Египта, он, по словам автора, «как Патриот вещал» (Ч.1. Кн.2.С.157).«Древняя ночь вселенной» явилась итоговым произведением Боброва и именно вэтом качестве была издана им в свет.
В стихотворном вступлении он подробно исчисляетэтапы своего творческого пути и, вздыхая о прежних «часах очарования души», начинаетпуть в «велику нощь» (Ч.1. Кн.1. С.17–23). В прозаическом вступлении, обращаясь ксамому себе, он тоже говорит о поэме как о последнем труде: «Жизнь коротка: – в твоемвозрасте перестают играть жизнию. Время войти в самого себя, оплакать беспечность,и зачать с скромностию такую храмину, которая бы полезна была сердцу твоему игостеприимна для ближнего, – храмину, которой бы, так сказать, сама вечностьосклаблялась.
– Трудно; – но нет возможности к лучшему познанию цели своей» (Ч.1.Кн.1. С.13; курсив Боброва).В поэме представлены многие темы раннего творчества Боброва (творение мира,«хитрости смерти», природные катаклизмы и кончина мира, гибельность страстей и т.д.).Из них следует выделить тему потопа, которой посвящена его ода «Судьба древнего мира,или Всемирный потоп» (1789, 1804) (см. о ней ниже – в гл.11). В «Древней ночивселенной» есть почти дословные цитаты из нее. Например, явление тени Колгуфы впоэме описано теми же словами, что явление тени «усопша мира» в оде (ср.: ДНВ. Ч.1.Кн.1.
С.140), причем в обоих случаях ощутимо влияние Юнга621. Бобров же в«Объяснительномсодержании»поэмыписал,что«сиенаипачеместомоегопеснотворения не прикосновенно ни к каким образцам, и может служить как быотличительным неким почерком пера, сколь бы оно ни было слабо» (Ч.1. Кн.1. С.6).Особенно много автоцитат из «Тавриды». Они естественно (поскольку «Таврида» –описательная поэма) возникают в описаниях грозы (ДНВ.
Ч.1. Кн.1. С.78), зноя (Ч.1. Кн.1.С.139), утра (Ч.2. Кн.4. С.292) и др.Белый стих «Древней ночи вселенной», в отличие от стиха «Тавриды», уже неносил характера эксперимента, поскольку после 1798 г. появилось много «безрифменных»эпических сочинений, иногда к тому же с куда более изощренной, чем у Боброва,метрикой и ритмикой («Бова» А.Н. Радищева, 1799, изд. 1807; «Богатырские повести встихах» Н.А. Радищева, 1801; «Певислад и Зора» А.Х. Востокова, 1806; и др.). В новойпоэме Бобров сознательно отказался от «картинности» и ярких зрительных образов, и вэтом серьезное отличие как от «Тавриды», так и от основной массы его стихов: «В сем621См.: Зайонц Л.О. Э.Юнг в поэтическом мире Боброва // Ученые записки Тартускогоуниверситета. – Вып.645.
– Тарту, 1985. – С.74.272сочинении не столь много живописи, сколько бы в прочем могло дать щастливейшеевоображение другого Гения. В нем при среднем слоге более размышлений, более бесед,более исторической части, которая по холодному течению своему малую бы нашла красув рифме.
– Я всегда тех мыслей, что лучше стройность звуков в самом слогопадении безрифмы, нежели рифма преследуемая томными стопами без стройности и согласия» (ДНВ.Ч.1. Кн.1. С.15). В поэме действительно мало действия и преобладают беседы нарелигиозные и философские темы (так, вся XI песнь посвящена доказательствубессмертия души). Иногда все же и здесь Бобров не чуждается довольно экспрессивныхобразов622, но их «концентрация» значительно ниже, чем, например, в «Тавриде».При преобладании, по словам автора, «среднего слога», в «Древней ночивселенной» имеется не меньшее количество лексических новобразований, чем в«Тавриде», уже изучавшейся на этот счет.623 По большей части это сложныеприлагательные и причастия: «адодышущий», «боготечная струя» (о Вифлеемскойзвезде), «богошественные пределы» (о Святой земле), «ветроногие кони», «вечнордяный»,«водожадные недра» (о пустыне), «голубосветлый», «гортаночленный» (о музыкальноминструменте вроде органа), «железочелый», «златокристальный» («Лучи Божественногосвета / Златокристальным ливнем пали») «кроволитная победа», «лепозрачный» (ср.«леполанитый»в«Херсониде»),«мертволепный»(безжизненныйнавид),«мудролюбивый», «пеноточный» (источающий пену), «равноночный», «разносветлый»,«росоносный»,«самозарный»(осолнце),«самоугодный»(угождающийсебе),«светородный» и «светоприемный», «скаловидный», «скоролетный», «скудогласный»(«..от скудогласныя цевницы / До Гайденовых дивных строев»), «сладотворный»,«слезородящий»,Удоботечный«слепотворный»,«смолоцветный»,«удоботечный»(«..свет/в бесконечность»), «четверобочный» (о крепости), «ядоносный»,«язвородный» и др.
Немало в поэме и новых существительных: «дальновидец»,«девохищенье»,«звездоблюстилище» (зиккурат,обсерватория),«звездоискусство»,«злотворец», «изгнанец», «кровопресыщенье», «любомщенье», «миросмешенье» («Яслышал шумные стремнины / Миросмешенья под собой»), «обмышленье», «самогубец»,622Приведем только два характерных примера: «Сей шар земный есть лобный холм, / Гдевсемогущество казнит; / А лик эфирный обагрен / Невинной кровью миллионов, / Рожденныхощущатьмученье / И гибель токмо бытия.
<...> А я – я бедный! что такое? / Одна иссеченная искра / Багровымперстом Божья гнева, / Блестяща на одно мгновенье, / И то неверное и слезно...» (Ч.2. Кн.4. С.222); «…вхраме / Висело сто златых лампад, / От коих яркое сиянье / И некое благоуханье / Во храме всюдуразливалось. / Безвласы многие главы / Заемный отражали блеск» (Ч.1.
Кн.1. С.167).623См.: Петрова З.М. Заметки об образно-поэтической системе и языке поэмы С.С. Боброва«Херсонида» // Поэтика и стилистика русской литературы. Памяти акад. В.В.Виноградова. Л.: Наука, 1971. –С.74–81.273«своеборец», «умослов» («Он велеречив, но упорлив, / Великий умослов и спролив») и др.Иногда это кальки с иноязычных слов: «градомудрие» (политика), «дальнозор»(проспект), «единобеседование» (монолог), «рудоведец» (геолог) (ср. «рудослов» в«Херсониде»), «самодвиг» (автомат) и др.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
