Диссертация (1098196), страница 53
Текст из файла (страница 53)
Безумие гордыни, несущей в себе свое наказание: судьбувавилонских царей (Навуходоносора, Валтасара) (13) повторяет Наполеон –уподобившись животному в поругании святынь и женской чести (14), окруженныйпожаром Москвы как огненными надписями (15).VI (16–18). Гром военной трубы: сражения под Бородино, Малоярославцем,Красным (16), их кровопролитность (17); жгущий Эвр не смог повредитьСинайскому кедру.202VII (19–21). Бегство Наполеона (ужас): взорвав Кремль, он бежит,погоняемый Ангелом (19), его преследуют тени потревоженных им в гробницахрусских святых и праотцов (20) и тени его бесчисленных жертв с кровавой чашей(21).VIII (22–24). Бегство Наполеона (позор): брошены не погребенныемертвецы и оружие (22), брошены награбленные сокровища (23); сравнение субегающим волком и уползающим аспидом (24).IX (25–27).
Бегство Наполеона (гибель) и исполнение пророчества о звере:людоедство в погибающей от голода и морозов армии (25); истек данныйНаполеону срок – 42 года «на возвышенье» и 42 месяца «на оскверненье» (26);ничтожество врагов Христовых: «таинственных числ зверь» побежден молитвойАлександра I, силою князя Михаила и бесстрашием россов (27).X (28–30). Упрек народам Европы: как новые орды Тамерлана онивторглись с Наполеоном в Россию (28); неблагодарность германцев (29);обличение нового Вавилона – Парижа, пытавшегося когда-то своим блескомобольстить россов (30).XI (31–33).
Непобедимость русского народа и ее причины – в единстве,мужестве и готовности к самопожертвованию (31); похвальбы Наполеона (32); духПетров восстал на духа Сатанаила, и князь Михаил низверг его в озеро огня (33).XII (34-36). Благодарение Богу: Его помощь России очевидна, что бы ниговорили завистники (34); Бог прославил русского Царя и поставил Россию вышевсех земных царств (35); хвалебный гимн Богу (36).XIII (37–39). Похвала русскому народу и обращение к союзникам:нравственные качества росса (37), его заслуженная награда (мир, слава) (38),общеевропейское значение его победы, без которой Испания и Англия неизбежнобыли бы покорены врагом (39).XIV (40–42).
Похвала Кутузову и другимрусским военачальникам:Суворов, Потемкин и Румянцев признают превосходство над ними Кутузова какзащитника отечества, а не завоевателя (40); он равен лишь Дмитрию Донскому,Пожарскому и Петру I, отразившим иноземные вторжения (41); качества Кутузова,Витгенштейна и Платова; дань памяти Багратиону и всем погибших (42).XV (43–45).
Моральный урок поражения Наполеона: лучше бытьоплакиваемым в гробу, как Багратион, чем живым и всеми проклинаемым, подобноНаполеону (43); его участь – урок всем, стремящимся к завоеваниям (44); он203погибнет, потому что правил несогласно с волей и заповедями Бога, которыйкогда-то дал ему власть над Францией (45).XVI (46–48). Обращение к Александру I и видение будущего: царствуй всвоем царстве и обороняй отечество (46), скоро умолкнут брани и тебе поклонятсяцари (47); видение возрожденной Москвы (48).XVII (49–51). Видение будущего и заключение: град Петров сравнится сНовым Иерусалимом, и Царь вернется в свою столицу (48); из всей России «печальи скорби изженутся» (50); жалоба на старость и передача лиры «младым певцам».Целый ряд образов и строф «Гимна» находит соответствие в более ранних стихахДержавина.
Так, например, со зверем, выходящим из бездны, мы впервые встречаемся вего оде «Фонарь» (1804)462: «Но тут ужасный зверь всплывает / К нему из бездн…» (II,467). Однако, судя по тому, что Наполеону здесь посвящена особая строфа, имеется ввиду просто кит, который «занес уж зубы» на «рыбьего князя» осетра, хотя, конечно, неисключено и иное токование. «Преисподний зверь, / Стальночешуйчатый, крылатый, /Серпокогтистый, двурогатый», появляется в кантате «Персей и Андромеда» (1807), где всамом тексте раскрывается аллегория, что Персей – это Росс, Андромеда – Европа, Зевс –Александр I, а зверь – Наполеон (во втором издании после Тильзитского мирапереименованный в Губителя) (II, 613, 616).Образ Фараона, погибающего в Чермном море, Державин отнес персонально кНаполеону уже в оде «Монумент милосердию» (1805), и здесь же впервые появляютсятени с наполненной кровью чашей, преследующие за гробом завоевателя:Почто вселенной победитель,Народов многих покоритель,От чаш, наполненных кровей,Ему тенями подносимых,С стенанием вокруг ходимых,Отвортился, слыша: «Пей!»<…>Но если злоба ополчится,Нарушит сладкий наш покой,Восстав, Россия окружится,Как тучей, чад своих стеной.462О «Фонаре» см.
большой раздел в кн.: Смолярова Т. Зримая лирика: Державин. – М.: НЛО, 2011.– С.123–158.204Бог милости пред ней предыдет,Он выше облак воды вздыметИ с шумом их со всех сторонГром бросит на чело возницы,На всадника, на колесницы:И где грозивший Фараон?(II, 523–526)В приведенных стихах есть и еще одна (уже третья) перекличка с «Гимном» – с 46й строфой, с которой в нем начинаются похвалы Александру I:He бе. – Но ты, Монарх! блистайТвоей небесной красотою;To кротостью, то правотоюВладей, пленяй и успевайЛук наляцать Твой крепкий, сильный,Чрез все Твои страны обширныКо ужасу Твоих врагов,И грозный строй Твоих полков,Как туча молньями чревата,Кругом возляжет Царства свята.(С.137)Примеры можно умножить, но стоит остановиться на только что процитированныхстихах. В них довольно прозрачно высказана царю рекомендация ограничиться оборонойотчества и не двигать свои войска за его пределы.
Выше (4.1) уже цитировалась запискаДержавина «Мечты о хозяйственном устройстве военных сил Российской империи»(предисловие к ней, датируемое 1810 г. и текстуально перекликающееся с одой «Слава»),продолжим приведенную там цитату: все уже сделано предшественниками Александра Iна троне, ему только «…остается <…> предупредить ненасытных кровопийц, каковы сутьБонапарты, честолюбивые и дальновидные замыслы повелевать Европою или всемсветом. Словом, обнять мир, тишину и стяжать себе такую бессмертную честь и славу,каковой ни единый из величайших монархов не имел: то есть быть посредником имиротворцем терзающей себя кровопролитным междоусобием Европы, быть, по словамсвященного писания, сыном Божиим.
И сие-то великое имя, и сия-то божественная славапринадлежать может по многим удобностям и причинам единственно РоссийскомуМонарху, Александру Первому» (VII, 442).205В позднейшей оде Державина «На сретение победителя Европы Александра I»(1814) есть строки:Он Гений, с небеси ниссланный,Марией кроткою рожден,Чтоб ввек был миротворец славныйИ сыном Божьим наречен!(III, 220)Казалось бы, и эти строки, и вся эта ода прекрасно вписывается в рядстихотворений того времени, представляющих Александра I «в мессианистическомореоле»,463 однако почти с теми же словами Державин обращался к нему в деловой прозев 1810 г., подразумевая, очевидным образом, одно из евангельских блаженств: «Блаженнымиротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф 5:9).
В 1814 г. он по-своемувключился в литературную игру, и мистической экзальтации в этой оде, может быть, небольше, чем в восклицаниях мурзы в «Фелице» («Прошу великого пророка, / Да праха ногтвоих коснусь…<и т.д.>»).Это следует учитывать и в случае с «Гимном лироэпическим».
Так, в строфах 46–50 похвалы Александру I постепенно принимают вид подозрительно безудержногопанегирика, а видения будущего России под его скипетром начинают отчетливонапоминать о ереси миллениаризма: и «царство снидет к нам Христово», и Петербургуподобится Новому Иерусалиму,И из страны Российской всейПечаль и скорби изженутся,В ней токи крови не прольются,Не канут слезы из очей;От солнца пахарь не сожжется,От мраза бедный не согнется,Сады и нивы плод дадут,Моря чрез горы длань прострут,Ключи с ключами сожурчатся;По рощам песни отгласятся.(С.139)463См.: Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка.– СПб.: Академический проект, 1999.
– С.99–101.206И вот именно на этой патетической ноте Державин вдруг останавливается, чтобыпожаловаться на старость и передать лиру «младым певцам» и тем закончить свой«Гимн».4.3. Строфа о передаче лиры в «Гимне лироэпическом»Державин, передающийлиру молодымпоэтам,–широко известныйирастиражированный в русской литературе образ. Однако тот факт, что он это проделалтолько в одном из опубликованных при его жизни сочинений, а именно в последнейстрофе «Гимна лироэпического», не очень известен и в исследовательской литературе необсуждался.
Вот эта строфа:Но солнце! мой вечерний луч!Уже за холмы синих тучСпускаешься ты в темны бездны,Твой тускнет блеск любезныйСреди лиловых мглистых зарь –И мой уж гаснет жар;Холодна старость – дух, у лиры – глас отъемлет,Екатерины муза дремлет:То юного ЦаряДнесь вслед орлов паря,Предшествующих благ виденья,Что мною в день его рожденьяПредречено, – достойно петьЯ не могу; – младым певцам греметьМои вверяю ветхи струны,Да черплют с них в свои сердца перуныТоль чистых, ревностных огней,Как пел я трех Царей.(С.139; ср.: III, 164)Эта строфа звучит с искренностью, в которой трудно усомниться.
Поэт имел всеоснования жаловаться на старость. Ожидание скорой кончины для Державина былорелигиозным переживанием. В одном из «званских» стихотворений 1810 г., относящемсяк тому же циклу, что оды «Слава» и «Идолопоклонство», в подражании Л. Козегартену207под заглавием «Предвестие» он писал об этом почти так же, как в началепроцитированной строфы из «Гимна лироэпического»:О вечеряюще светило!Любезный, но багровый луч!Что, солнце тихо, так унылоТы сходишь в лоно темных туч…<…>Седеем, стареем, дряхлеемИ падаем в ров тли стремглав.(III, 75–76)Однако «Предвестие» – образец чистой духовной лирики, а «Гимн лироэпический»– произведение другого рода.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
