Диссертация (1098196), страница 43
Текст из файла (страница 43)
Херасков в поэме«Вселенная», см. ниже в гл.7). Последнее же выражение – «в нем целая живая рать» –вообще не находит соответствия в Книге Иова, это аллюзия на евангельский эпизод сисцелением бесноватого в стране Гадаринской, где бес свидетельствует о себе, что имяему «легион»: «Вопроси же его Иисус, глаголя: что ти есть имя? Он же рече: легеон: якобеси мнози внидоша в онь» (Лк 8:30); «И вопрошаше его: что ти есть имя? И отвещаглаголя: легеон имя мне, яко мнози есмы» (Мк 5:9).Как видно, каждая деталь, прибавляемая Глинкой к описанию левиафана,актуализирует демонологическое толкование этого образа.И, наконец, заключительный стих описания левиафана в Книге Иова Глинкаиспользует в еврейском варианте («на все высокое смотрит смело; он царь над всемисынами гордости» (Иов 41:26; ср. слав.
пер.: «все высокое зрит: сам же царь всем сущым вводах» – Иов 41:25) и передает словами, которые вряд ли безоговорочно могут бытьотнесены к кому-то, кроме главного злого духа христианской демонологии:Он и на высь глядит надменно,Своим могуществом кичась,160Сей силы и гордыни князь!..(Изд. 1859. С.168)Вслед за этим Глинка (возможно, чтобы не быть заподозренным в дуалистическихвоззрениях) добавляет к речи Бога отсутствующие в оригинале стихи догматическогосодержания:Еще ли ты не убедился,Что Я – вселенной Властелин,Что Я везде все строю, знаю,Сужу, мирю, распоряжаю,Держу и властвую – один?!(Изд. 1859. С.168)М.В.
Шавров в упомянутой выше обширной статье о поэме Глинки непрокомментировалинтересующиенасфрагменты,нодалобщую(ивесьмаблагосклонную оценку) его переложения увещательной речи Бога к Иову: «Впереложении речей Господа наш поэт близок к подлиннику: величественный и в то жевремя милостиво-снисходительный тон их удержан; допущенные в них распространения визображении некоторых отдельных предметов придали им большую определенность, ноне лишили речи той живости, какою они отличаются в подлиннике»376.§3.4. Переложения Е.Л. Милькеева из Книги ИоваКроме Николева, Шихматова и Глинки вслед за Ломоносовым переложить речьБога к Иову решился Евгений Лукич Милькеев (1815–1845?) – сибирский поэт, которыйбыл замечен и поддержан В.А. Жуковским и в 1839 г.
поселился в Москве. 377Переложение Милькеева («Из Иова») было напечатано дважды – в журнале«Современник» в 1841 г.378 и в сборнике его стихотворений (1843) в разделе376Шавров М.В. Указ. соч. – С.34.См. о нем: Горбенко Е.П. Милькеев Евгений Лукич // Русский писатели. 1800–1917.Биографический словарь. – Т.4: М–П. – М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия»,1999. – С.60–61; Горбенко Е.П.
К биографии Е.Л. Милькеева // Русская литература. – 1983. – №1. – С.197–208; Стрижев А.Н. Евгений Милькеев: Жизнь и судьба // Стрижев А.Н. Собр. соч.: В 5 т. – Т.4. – М.:Общество сохранения литературного наследия, 2007. – С.77–104.378<Милькеев Е.Л.> Из Иова // Современник. – 1841. – Т.23. – С.156–160 (напечатано подкриптонимом Эм--въ). Текст первой публикации идентичен находящемуся в сборнике 1843 г.377161«Переложения из Библии»,379 причем является заключительным и в этом разделе, и всборнике в целом.
Оно носит следы ученичества у Ломоносова, хотя написано другимстихотворным размером. Вместе с тем стихотворение Милькеева по-своему оригинально,а в контексте его творчества особенно интересно, поскольку ряд других стихотворений в«Переложениях из Библии» сделан тоже из Книги Иова (но из других ее частей), хотя позаглавиям понять этого нельзя (вместе с одой «Из Иова» они оставляют ровно половинувсех текстов в разделе – 6 из 12-ти). Это стихотворения «Премудрость», «Оборона»,«Наитие», «Сетование», «Свидетель» и «Бог нас проводит чрез горнило…» (их ошибочнопринимали за переложения псалмов380).Приведем только одно из этих стихотворений – «Премудрость», открывающее всборнике 1843 г.
раздел «Переложения из Библии»:Краше перла, изумруда,Чище солнечных лучей,Где живет она, откудаВечный свой струит елей?Бездна молвит средь кручины:Нет премудрости во мне;Откликаются пучины:Нет ее на нашем дне.Безгранично-величава,Утаилась от земли.– Нам ея гремела слава –Смерть и пагуба рекли.Только мира ВседержительСлед премудрости постиг,Безначально к ней в обительПрежде вечности проник.379Милькеев Е.Л.
Стихотворения. – М.: Губернская типография, 1843. – С.179–219, здесь 213–219.См. также: Милькеев Е.Л. Стихотворения. Поэмы. Письма / Сост., вступ. статья, примеч. и библиография:А.Н. Стрижев. – Тобольск: Общественный благотворительный фонд «Возрождение Тобольска», 2010. – 263с.380См.: Азадовский М.К. Неизвестный поэт-сибиряк (Е. Милькеев) <1922> // Азадовский М.К.Статьи и письма: неизданное и забытое. – Новосибирск: Западно-Сибирское книжное издательство, 1978.
–С.15–42.162Сам Он, полный провиденья,Поднебесную блюдет,Знает чин всего творенья,Вихрей вес и меру вод!381Это близкое к тексту переложение знаменитого фрагмента одной из речей самогоИова: «Премудрость же откуду обретеся? И кое место есть ведения? Не весть человекпути ея, ниже обретеся в человецех.
Бездна рече: несть во мне: и море рече: несть сомною. Не дастся сокровище за ню, и не извесится сребро на изменение ея, и не сравнитсясо златом Софирским, со ониксом честным и сапфиром: не равно будет ей злато икристаль, и изменение ея сосуди злати. Превысокая и бисерие не помянутся, и притяжипремудрость паче внутреннейших: не уравнится ей топазий Ефиопский, со златом чистымне сравнится.
Премудрость же откуду обретеся? И кое место есть разуму? Утаися отвсякаго человека, и от птиц небесных скрыся. Пагуба и смерть рекосте: слышахом еяславу. Бог благо позна ея путь: Сам бо весть место ея. Ибо Сам поднебесную всюнадзирает, ведый, яже на земли, вся, яже сотвори. Ветров вес и воде меру егдасотворил…» (Иов 28:12–25). Столь же определенно в Книге Иова устанавливаютсяисточники других названных стихотворений («Оборона», «Наитие», «Сетование»,«Свидетель» и «Бог нас проводит чрез горнило…»).«Премудрость» у Милькеева начинает раздел «Переложения из Библии», астихотворение «Из Иова», являющееся переложением речи Бога, – заканчивает. Междуними находятся стихотворения, в основном, изъявляющие жалобы на жизнь382 (какнапример, стихотворение «Оборона»: («Точат плоть мою болезни, / В сердце лютыйскорпион… / Проклят будь навек, исчезни, / День, в который я рожден!» и т.д.; ср.: Иов3:3 и сл.).
Надо признать, это искусная композиция. Речь Иова о премудрости –наивысший взлет его духа в библейской книге, превзойти которую могла только речьБога. И именно ее переложение Милькеев помещает в конце раздела и всего своегосборника.
В отличие от Ломоносова, он не обрамляет речь Бога строфами от автора и недобавляет строф собственного сочинения, а следует (хоть и тоже выборочно) за текстомбиблейской книги. Однако уже по первой строфе видно, что он оглядывается не только наКнигу Иова, но и на Ломоносова:381382Милькеев Е.Л. Стихотворения. – 1843. – С.179–180.Жизнь Милькеева действительно была трагична и трагически окончилась (самоубийством).163Сквозь туман, грозой кипящий,Бог перунами сверкалИ глагол громозвучащийНеобъятно простирал:Кто ты, муж земной юдоли,Бога смеющий винитьИ гордыню дум и волиОт Него хотящий скрыть?Вторая половина строфы– переложение не раз уже нами цитировавшегосяначального стиха речи Бога в славянском переводе (Иов 38:2), а первая половинаочевидно отсылает к первой строфе от автора в оде Ломоносова.
Он и отталкивается отсвоего великого предшественника (начавшего переложение речи Бога не со стиха 38:2, асо следующего), и следует за ним – подражает, может быть, из особенно глубокогопочтения (его имя в стихах Милькеева упоминается неоднократно, а одно стихотворениецеликом посвящено ему – «Сон Ломоносова»).Отталкивание от «Оды, выбранной из Иова» Ломоносова и притяжение к нейзаметно почти везде в стихотворении Милькеева «Из Иова». Так, например, одну из строфо животных он посвящает коню (пропущенному у Ломоносова), но в следующей говоритоб одном орле (т.е. идет за Ломоносовым, который сконтаминировал в соответствующейстрофе черты трех названных в оригинале птиц):Ты ль бесстрашием и рвеньемИ красой венчал коня,Налил грудь его кипеньемБурей силы и огня?Посмотри: он, чужд печали,Бьет копытом по земле,Не уклонится от сталиИ ругается стреле.И твоей ли волей твердой,Полюбив надземный дол,С торжеством, с отвагой гордойВ небе носится орел?Беззаботливо-широко164Распростер он крылья тамИ стремит навстречу окоОслепительным лучам.Своебразно Милькеев поступил с бегемотом и левиафаном, которых не пропускалидо него состязавшиеся с Ломоносовым поэты (и использовали именно эти слова).
Бегемоту Милькеева отсутствует полностью, а вместо «левиафана» появляется… «кит», т.е. онизображает то же животное, что Ломоносов (думавший именно о ките), но отказываетсяот слова «левиафан». Вместо трех строф о левифане у Ломоносова в стихотворенииМилькеева, при отсутствии бегемота, находим целых пять строф о ките (следующих сразуза строфой об орле и завершающих все стихотворение). Сходство и различие с описаниемЛомоносова (наряду с текстуальными заимствованиями) и точные парафразы некоторыхстихов оригинала, у Ломоносова пропущенных, заметить в этих строфах нетрудно:И зацепишь ли ты удойИ запрешь ли в тенетаВод земных царя и чудо,Неприступного кита?И ему рукой надменнойТы предпишешь ли закон;И попросит ли смиренноУ тебя пощады он?Полон славы, полон силы,Узы станет ли терпеть?Как канат в нем свиты жилы,Ребра кованая медь.Не услышит наводненья,И потоп ему мечта;Примет шумное стремленьеЦелых рек в свои уста.Он взыграет, и трепещутНедра влажной глубины;Как денница очи блещут,Бурным светом зажжены.Из ноздрей горящих клубомРаскаленный пар бежит;165Под его свинцовым зубомЧереп скал не устоит.Водворяется свирепоНа гранитных персях мочь;Перед ним всегда и слепоХодит пагуба как дочь.Дух его – растущий пламень,Разрывающийся гром;Сердце, твердое как камень,Будто наковальня в нем.Спит на остриях подводных,И сокровища, как прах,Без числа под ним в холодныхРаскидались глубинах.И встает от ложа с пиром,С вечным жаром великан:Как сосуд, налитый миром,Кипятит он океан.§3.5.
Некоторые итогиКнига Иова и ее проблематика волновали многих русских поэтов и прозаиковXVIII – первой половины XIX в.,383 однако напрямую состязаться с Ломоносовым впереложении речи Бога из поэтов этого времени осмелились только четыре автора:Николев,Шихматов,ГлинкаиМилькеев.Сделавсвоипереложениявполнеоригинальными, все они, однако, оказались в прямой или полемической зависимости отЛомоносова. Их стихотворения оказались откликами не только на Книгу Иова, но и – в неменьшей степени – на «Оду, выбранную из Иова».Позднейшие авторы, занимавшиеся переложениями из Книги Иова (возможно, длятого чтобы избежать неизбежного сравнения со стихами Ломоносова), даже еслиобращались к той же речи Бога, старались обходить некоторые детали, ассоциирующиесяс Ломоносовым, – прежде всего бегемота и левиафана, которые в русской поэзии как бынесли на себе печать его имени.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
