Диссертация (1098196), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Иов возроптал, усомнившись, что Бог правосуден и заинтересован вправедности человека. Божественный ответ уничтожил его сомнения и укрепилпошатнувшуюся веру. Ту же цель имел в виду Ломоносов в своем переложении и вкомментирующей его заключительной строфе «от автора». Последняя понадобилось вчастности потому, что сама речь Бога к Иову состоит, в основном, из поэтических картини риторических вопросов. Перелагая ее выборочно, Ломоносов выделил только нужныеему образы, которые в принципе и должны подводить к сделанным им от себядидактическим выводам.231«Заключительные строки оды, привнесенные Ломоносовым от себя, должны, очевидно,воплощать в себе философско-религиозный смысл книги Иова. Они логически не вытекают из всегопроизведения и даже стилистически из него выпадают, превращаясь в какую-то плоскую дидактику. <...>―Смирение‖ и пассивность, которые здесь проповедует Ломоносов, <...> могут быть восприняты только каквыражение какой-то внешней необходимости» (Мотольская Д.К.
Ломоносов и его современники // Историярусской литературы: [В 10 т.]. – Т.3: Литература XVIII века. – Ч.1. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. – С.344–345). Наш комментарий к этому суждению см. выше (1.1).232Говоров К. Разборы литературных образцов: (Две пробные лекции по русской словесности). II.Ода Ломоносова, выбранная из Иова // Филологические записки. – Воронеж, 1868. – Вып.1. – С.18.233Показательно, что Ю.М. Лотман, склонный, в общем, видеть в Боге «Оды, выбранной из Иова»олицетворение законов природы, в другой работе со ссылкой на ту же оду обронил замечание о «пренииБога и человека, закладывающем традицию спора о "правде на земле" и "выше"» (Лотман Ю.М.
Русскаякультура послепетровской эпохи и христианская традиция <1991> // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. –СПб.: Искусство–СПБ, 1996. – С.259).80Картина мира в духовных одах Ломоносова полемична по отношению кдеистическим представлениям о мире: Бог у него – Живой Бог, присутствующий иповелевающий в сотворенном Им мире, участвующий в жизни человека и все делающийдля его блага. Средневековому представлению о том, что в мире все устроено радичеловека, Новое время противопоставило ему идею «цепи существ», в которой человекуотведено почтенное, но строго определенное место.234 Эта идея была свойственна ученымсовременникам Ломоносова и не была чуждой и лично ему.235 Тем удивительней, что в егодуховных одах мир предстает устроенным именно ради человека.
В «Утреннемразмышлении» Ломоносова читаем, что даже Солнце, «сия ужасная громада», зажжена«для наших повседневных дел». Но это-то избыточное великолепие мироздания ипобуждает поэта воздать хвалу Творцу, премудрому, щедрому сверх всякой меры ипекущемуся о благе человека: «И, на Твою взирая тварь, / Хвалить тебя, бессмертныйЦарь» (VIII, 119). Здесь под «тварью» разумеется Солнце: на нем «горящий вечно Океан»будит мысль ученого и вызывает восторг поэта. Оно создано не столько для утилитарныхчеловеческих нужд, сколько для благоговейного созерцания, чтобы человек удивлялся ипознавал своего Творца.1.4.
Библейская экзегеза в переложении Ломоносовым речи Бога к ИовуА.С. Пушкин в одном письме обратился к своему корреспонденту: «Мужайся – дайответ скорей, как говорит Бог Иова или Ломоносова». 236 Отвлекаясь от шутливойинтонации этой фразы, можно задаться вопросом, а действительно, один ли и тот же этоБог?234См.: Лавджой А. Великая цепь бытия: История идеи / Пер.
с англ. В. Софронова-Антомони. – М.:Дом интеллектуальной книги, 2001. – 376 с.235Идея «цепи существ» – одна из основополагающих в поэме А. Попа «Опыт о человеке» (―AnEssay on Man‖, 1734). Ломоносов руководил работой Н.Н. Поповского над стихотворным переводом поэмыПопа, а в дальнейшем хлопотал об ее издании. См.: Тихонравов Н.С. История издания «Опыта о человеке» впереводе Поповского // Тихонравов Н.С. Соч.: [В 3 т.].
– М.: Изд. М.И. Сабашникова, 1898. – Т.3. – Ч.1. –С.82–89; Модзалевский Л.Б. Ломоносов и его ученик Поповский (О литературной преемственности) // XVIIIвек. – Сб.3. – М.; Л.Н Наука, 1958. – С.111–169; Keipert H Pope, Popovskij und die Popen ZurEntstehungsgeschichte der russischen Übersetzung des «Essay on Man» von 1757. – Gottingen, 2001; КочетковаН.Д.
К истории перевода Н.Н. Поповского поэмы А. Попа «Опыт о человеке» (Ранняя редакция) // XVIII век.– Сб.23. – СПб., 2003. – С.306–337; Кочеткова Н.Д. «Essay on Man» А. Попа в русских переводах //Антропологические концепции в русской культуре и литературе (XVIII–XIX вв.). – Halle; Wittenberg, 2008. –С.1–9.236Пушкин А.С. Полн. собр.
сочинений: [В 16 т.]. – Т.13. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. – С.101(письмо к А.А. Бестужеву от 29 июня 1824 г.).81В критике пушкинского времени отмечалось, что «Ода, выбранная из Иова» «…непоказывает умопредставлений древних Патриархов, их нравов, обстоятельств местных,что все в самой книге Иова изображено столь живо. Ода Ломоносова кажетсяпроизведениемновейшегописателя».237Этовзглядизромантическойэпохи,озаботившейся поисками национально-исторического колорита в Священном Писании. Стакой точки зрения переложение Ломоносова действительно далеко от оригинала.
Но сдругой стороны, тот факт, что материал по этнографии Древнего Востока в Книге Иова незаинтересовал поэта, еще не значит, что он выражал посторонние ее учению идеи. Вопросв том, как он понимал это учение и на какие толкования опирался, как переложение речиБога в его оде соотносится со смыслом исходного текста (далеко не очевидным). В общем,один ли и тот же там Бог?Переложение из Книги Иова – единственный в духовных одах Ломоносова примерсвободногопереложениябиблейскоготекста,что,кажется,можнообъяснитьособенностями речи Бога к Иову. Переложить ее, подобно псалмам, полностью и близко ктексту (славянскому), было бы и затруднительно и, как, может быть, думал Ломоносов, неочень полезно для читателей.
В славянском переводе он мог найти многие«погрешности», вроде тех, что помешали ему завершить переложение 103 псалма,238 но ибезотносительно к трудностям славянского перевода он, вероятно, мыслил речь Бога какнуждающуюся в пояснениях. Не в последнюю очередь ради этого, наверное, и былаизбрана форма свободного переложения, позволяющая не только пропускать что-то изисходного текста, но и распространять его, делая вставки собственного сочинения.Вольно и невольно, предприняв свое переложение с религиозно-дидактическимиили чисто литературными целями, Ломоносов оказался в роли толкователя труднейшейчасти Книги Иова, а значит, его ода подлежала оценке с точки зрения библейскойэкзегетики.239 Он должен был искать опоры в известных ему толкованиях или, по крайнеймере, выбирать из них то, что не противоречило его целям.237Перевощиков В.М.
Материалы для истории российской словесности. Михаил ВасильевичЛомоносов // Вестник Европы. 1822. – Т.126. – №18. – С.99–100.238О «трудностях» славянского перевода Книги Иова, усугубивших трудности греческого переводаи еврейского текста, см.: Юнгеров П.А. Книга Иова в русском переводе с греческого текста LXX, свведением и примечаниями. – Казань: Центральная типография, 1914. – С.IV–VIII («Введение»), 80–91(перевод глав 38–41 и комментарии к ним).239Как уже отмечалось (1.1), впервые это проделал А.С. Шишков, сопоставив оду Ломоносова сославянским переводом Книги Иова; см.: Шишков А.С. Рассуждение о старом и новом слоге российскогоязыка <1803> // Шишков А.С. Собр.
сочинений и переводов: [В 17 ч.]. – Ч.2. – СПб.: Тип. Имп. Росс. акад.,1824. – С.66–80. Разбор его замечаний см.: Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. – Л.: Наука, 1966. –С.51–55.82Выше (1.1) уже отмечалось, что в славянской письменности Книга Иова бытовала всоставе комментариев Олимпиодора Александрийского (VI в.).
Впервые Ломоносовпрочитал ее, скорее всего, в таком виде. Естественно предположить, что это нашлоотражение в «Оде, выбранной из Иова». И действительно, подтверждение этомунаходится сразу же – в первых строках переложения:Збери свои все силы ныне,Мужайся, стой и дай ответ.(VIII, 387)Слово«мужайся»,замеченноеПушкинымкакхарактерноедля«БогаЛомоносова», пришло сюда из комментариев Олимпиодора. В двух разных славянскихпереводах со слова «мужайся» начинается комментарий к библейскому стиху,соответствующему двум стихам Ломоносова: «Препояши яко муж чресла твоя: вопрошуже тя, ты Ми отвещай» (Иов 38:3).В рукописи XVI в.: «Мужайся убо отверзи уныния, и понеже рече желаше со мноюбеседовати, и се беседую ти, и се скончеваю ти прошение, отвещай противу беседе». 240В рукописи конца XVII в.: «Мужайся убо, отверзи малодушие. И понеже желаеширече в мое беседование приити се ти со беседую.
Се исполняет ти ся прошение отвещай креченным».241В обоих случаях слово «мужайся» стоит на первом месте. 242 Почти также уЛомоносова (в начале второго стиха). Это не может быть простым совпадением, так чтоодним из источников оды нужно признать Олимпиодора, а также Иоанна Златоуста,которому он последовал (его комментарии представлены в процитированной рукописиконца XVII в.).Ломоносов не только заимствует определенное слово, но и сходится сОлимпиодором (и Златоустом) в понимании того, что Бог выступает как покровитель, а необвинитель Иова. Он говорит с ним «как с другом» (по выражению Олимпиодора, много240НИОР РГБ.
Ф.173. I. №141 (Толкование на книгу Иова праведного, собранное Олимпиодором[рукопись]. [Б.м.], XVI в.). Л.198 ([электронный ресурс]: URL.: http://dlib.rsl.ru/01004985246 [датаобращения: 20.08.2016]).241НИОР РГБ. Ф.173. I. №21 (На книгу Иова толкование Олимпиодора Александрийского и других[рукопись]. [Б.м.], конец XVII в.). Л.343 ([электронный ресурс]: URL.: http://dlib.rsl.ru/01004972107 [датаобращения: 20.08 .2016]).242Ср. в современном русском переводе этого отрывка (с греч.): «Итак, стань мужественным,отвергни уныние, и именно когда пожелаешь побеседовать со Мной, вот Я разговариваю с тобой, вот, Яисполню твое желание, ответь же на Мои слова» (Норкин К. Филологический анализ фрагмента«Комментария на Книгу Иова» диакона Олимпиодора Александрийского.
[Дипломная работа выпускникаСретенской семинарии]. [М.], 2013 [электронный ресурс: URL: http://www.pravoslavie.ru/64067.html (датаобращения: 20.08.2016)]).83раз у него встречающему). У Ломоносова Бог с первых слов внушает Иову бодрость имужество. Между тем d исходном тексте речь Бога начинается с других слов. «Препояшьяко муж чресла твоя» – это лишь вторая фраза в Его речи, а первую, пропущеннуюЛомоносовым, в принципе можно было понять как упрек Иову: «Кто сей скрываяй отМене совет, содержай же глаголы в сердцы, Мене же ли мнится утаити?» (Иов 38:2; ср.42:3). По Иоанну Златоусту, это очень мягкий и дружеский, соединенный с «врачеством»,но все же упрек.243 Олимпиодор (в этом редком случае расходясь с Златоустом) толковалэти слова в выгодном для Иова смысле (цитируем по рус. пер.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
