Диссертация (1098177), страница 93
Текст из файла (страница 93)
De l`Allemagne. P., 1882. Р. 339.899Ibid., p. 340.325 лёгкостью живущий как самый обыкновенный человек» 900 . Что значит небыть обыкновенным? Значит быть преданным власти страстей, полагатьвысшую цель в славе или любви, отвергнув состояние ограниченного довольства и благополучия («Нет, мой Адольф даже в отношениях с женщинами не может быть заурядным человеком…» 901 ).
Сталь необходимо восхищаться избранником сердца, она всегда ищет в мужчине то, что выделяет егоиз окружающих, делает особенным. Так, в Риббинге она находит «сокровищадоброты, гордости, благородства»902. Сталь избегает всего посредственного,стремится к неординарному. Подмечая в Риббинге близкие ей черты, она говорит об этом так: «…все обычные отношения жизни мне кажутся недостойными вас… Мне кажется, что вам повсюду тесно…»903). Иногда Сталь, словно, понимает, что живёт иллюзией, что в живых людях видит лишь образы,созданные её собственным воображением («Я бы вас увидела, чтобы понятьто, о чём я мечтала, чтобы персонифицировать мою химеру…»904).
(Бесчувствие и неблагодарность – вот одно из самых серьёзных обвинений, которыеСталь могла адресовать своим любовникам. «Бесчувствие» есть неспособность любить, поверхностность, «прозаичность» характера. Неблагодарностьесть невозможность оценить и принять дар любви другого, отсутствие благородства и великодушия. Все её любовники в конечном итоге «не дотягивали»до того, чтобы быть идеальными героями романа).Сталь уверена, что её любовь необычная, особенная, это «исключительное чувство»905. О любви Сталь говорит как о мечте, которая живёт в душекак ожидание прекрасного, пока не найдёт воплощения в реальном мужскомобразе («…я вижу вас великолепной химерой, которая в один прекрасныймомент воплотилась для меня, внушив отвращение ко всему, что неона…»906).
Сталь была убеждена в том, что счастье любви её партнёры переживут только с ней. Как ей представлялось, только она способна на полнуюсамоотдачу, обладая характером, который «живёт только любовью»907. Стальбуквально вымаливает у любовников какое-то время, чтобы вложить в этотограниченный отрезок жизни всю себя, всю пылкость своей страсти(«…дайте вашей любовнице шесть месяцев быть с вами наедине…»908). Любовные отношения не могут быть банальной связью.
В каждой привязанно 900Из письма к Риббингу от 17 апреля 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 274.901Из письма к Риббингу от 29 апреля 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. P. 80.902Из письма к Риббингу от декабря 1793 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. P. 46.903Из письма к Риббингу от 1 декабря 1793 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing.
P., 1960. Р. 47.904Из письма к Риббингу от 1 мая 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 88.905Из письма к Риббингу от 5 февраля 1796 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 343.906Из письма к Риббингу от 23 сентября 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 159.907Из письма к Риббингу от 27 января 1795 // Staël Mme de.
Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 241.908Из письма к Риббингу от 9 февраля 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 249.326 сти должна сосредоточиться вся страстность характера, каждая должна статьсудьбой, похожей на роман. Сталь не устраивает прозаический разрыв с любовником, с расставанием должна прерваться и её жизнь, возможно более ярко, героично: «Мы с вами стоим большего, чем эти обычные истории всехсвязей, и я еду во Францию с мыслью, что неосторожность и энергия менянастолько скомпрометируют, что я закончу на эшафоте жизнь, которую выуже на него осудили»909.
В письмах Сталь часто появляется мысль о насильственной смерти на плахе, за этим образом казни – всё та же тяга к суициду:кровавые события революции должны стать удачной возможностью уйти изжизни для того, кто столь несчастен, но у кого не хватает решимости самомупоставить роковую точку. Близкое присутствие смерти наряду с невероятнымдушевным напряжением вносит в жизнь особые смыслы, способствует неснятию конфликтных ситуаций, но, напротив, их накаливанию до такогокульминационного предела, за которым незамедлительно следует трагическая развязка. Жизнь таким образом становится необычной, романическойисторией, а действующие лица приобретают сходство с героями романа.Жермена де Сталь верит в сиюминутный порыв, идущее из самой глубины души движение чувства, способное перевернуть жизнь, нарушая привычный ход событий и навсегда отдавая во власть всепоглощающей страсти.Месяц, день, наконец, час – всё может определить судьбу.
События продолжают идти своим чередом, Сталь упивается светским успехом, разнообразием столичных развлечений, бурлением интеллектуальной и политическойжизни Парижа. Однако ей продолжает недоставать прежней любви. «Согласитесь увидеться со мной на день, на час», – умоляет она Риббинга910. Этотдень и час должны затмить месяцы, лишённые любви («Эта Франция, этотПариж … целая жизнь – ничто по сравнению с единственной возможностьюеё остановить, увидеть вас.»911). Драматическая роль и сводится к моментамнапряжённого действия, когда судьба решается единственным порывом чувства или нечеловеческим усилием воли. В будничной жизни можно быть невполне собой, когда истинное «я» скрыто от посторонних глаз и не можетникоим образом проявлять себя в однообразии дней.
Сталь мыслит себя всегда за гранью прозаического бытия, осуществляет в своём сознании порыв виное, она видит себя героиней ей же созданного романа.Переписка Сталь может стать «завещанием сердца», то есть сохранитьвсю историю любви, которая имеет начало, но не имеет завершения. Этосвидетельство, которое влюблённая женщина оставляет для вечности и для 909Из письма к Риббингу от 27 января 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing.
P., 1960. Р. 240.910Из письма к Риббингу от 31 июня 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 325.911Из письма к Риббингу от 13 августа 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 327.327 возлюбленного, в котором хочет пробудить отзвук чувства или пробудитьвоспоминание о былом счастье («Мне нужно знать о том, что это завещаниемоего сердца в ваших руках, что дата, место вами будут иногда представленыи что слёзы, которыми я покрыла эту бумагу, растрогают вас»912). Адресатпереписки, которого она мечтает растрогать, становится первым читателем еёпишущегося романа.Романы, дневники, переписка – всё указывает на неизменное желаниеСталь возвести любовные отношения на предельно возможную высоту.Сталь творит культ абсолютной любви, которая требует самоотречения встремлении к полному единению с партнёром, неослабевающего напряжениястрасти.
Но что делать, если человеческих сил не хватает для того, чтобывсегда находиться в состоянии эмоционального возбуждения, сгорать отнеутолимой жажды блаженных мук утраты и обретения «я» в едином чувстве, расширенном до вселенских масштабов. Если не можешь всегда быть,нужно играть роль. Игра должна заполнить неизбежные в жизни паузы,скрыть непредвиденные перебивки. Игра подражает самой жизни, и невозможно заметить, где кончается одно и начинается другое, границы слишкомнеясны.
Наконец, ни в один из моментов нельзя сказать, что же всё-таки преобладает: жизнь, ставшая игрой, или игра, ставшая жизнью. Это жизнь-игра,чьи ориентиры и смыслы заданы письмом.Сталь стремится к тому, чтобы сыграть свою роль. Всё должно быть обнаружено, показано. Страдания должны быть красноречивыми, выразительными, жизнь есть сцена, на которой разыгрываются человеческие судьбы («Ятебя увидела уходящим, садящимся в карету, уезжающим, – и не упала! Ах,какая у меня суровая жизнь! Если я не должна вновь тебя увидеть, какаясчастливая судьба – умереть в этот самый момент!»913). Создаваемые воображением картины отличаются театральной драматичностью, когда напряжённость чувства застывает в выразительно красноречивом движении(«…владеете мной, как в минуты наших прощаний или оставьте меня с безнадёжностью сожалеть о том, что не умерла в тот момент, когда вы в последний раз сжимали меня в своих объятьях.»914).
Письмо возлюбленного, как иего слова, играет роковую власть («…в тот день, когда я получу письмо, которое мне откажет, я буду мертва в своём сердце, у меня не будет большенадежды – того, из чего состоит жизнь…»915). Не стоит забывать, что первыми литературными опытами мадам де Сталь были драматические произведе 912Из письма к Риббингу от 10 марта 1796 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960.
Р. 350.913Из письма к Риббингу от 8 сентября 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 135.914Из письма к Риббингу от 15 ноября 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 197.915Из письма к Риббингу от 27 января 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 241.328 ния – буржуазная драма «София, или тайные чувства» (1790) и трагедия«Жан Грей» (1791), к тому же она сама исполняла в них роли.Сталь выхватывает из памяти моменты наибольшего напряжениячувств, ярко запечатлевшихся в мимике и позе. Например, минуты прощания,где переполняющие душу любовников нежность и волнение находят проявление в силе объятий, слезах, нетвёрдости походки.
В одном из писем к Риббингу Сталь вспоминает, как во время прощания их глаза были в слезах. Этотдраматичный эпизод, напоминающий сцену из сентиментального романа,становится для неё свидетельством взаимного чувства. Вся жизнь можетбыть заключена в жесте отчаянной мольбы: «Я обращаюсь к вам так же, какмолят Бога, без цели, без мысли, просто потому, что умираю» 916 .
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
