Диссертация (1098177), страница 88
Текст из файла (страница 88)
Супружеский союз представляется ему выходом из противоречий, чудесным избавлением от внутренней неудовлетворённости, толкающей набесконечный поиск призрачного идеала. Супружество – один из данных человеку законов, которые приводят к порядку и обустроенности. Настаиваяна заключении брака с Жермен, Констан говорит о том, что хочет сделать ихотношения «более устойчивыми, достойными уважения»822, для чего он должен иметь твёрдость руководить событиями своей жизни, добиваясь намеченной цели.
Однако брак с мадам де Сталь оказывается невозможен и их отношения выходят из-под контроля, впереди – всё та же неустроенность.«Странно, что я не освобожусь от этого вихря, который несёт меня в противоположную сторону от того, что я больше всего желаю, – уверенности и по 819Ibid., p. 436.820Constant B. Journaux intimes // Сonstant B. Œuvres.
P., 1957. Р. 414.821Ibid., p. 480.822Ibid., p. 289.309 коя!» – пишет Констан в марте 1805 года823. И ещё: «Роковая связь! Моё здоровье, моё счастье, моя слава – всё приносится в жертву»; «Бьондетта824 никогда не оставляет мне надежды на постоянство, вносит в мою жизнь вечныйбеспорядок»825. Вот в чём трагическая противоречивость: вечное переживание непостоянства, движения, потрясений, вечное желание избежать всегонеустойчивого и стремление к постоянству и покою. На пути к ним оказывается слишком много непреодолимых препятствий.
Жизнь, ранее представлявшаяся прямой дорогой к желанной цели, для достижения которой достаточно волевого усилия, рационально выверенного плана, становится неподвластным человеку стихийно движущимся потоком. «Движение жизни меняуносит, и мне не обязательно что-то делать, чтобы перемещаться с этим потоком. Я могу каждый раз отступать назад, не переставая двигаться вперёд,по крайней мере, я избавлен от необходимости прилагать усилия», – этимпризнанием Констан начинает «Амели и Жермен»826. Постепенно эта констатация бессилия человека перед лицом необъяснимой, но всеподчиняющейсилы сменяется уверенностью в провиденциальном характере событий.
Констан, обессилев от безрезультатных попыток разорвать связь с мадам деСталь и невозможности преодолеть, казалось, роковую силу, которая всёснова и снова против воли приводила его к этой женщине, даже в то время,когда он был тайно обвенчан с другой, – начинает верить в предопределённость судьбы. Об этом свидетельствует духовный кризис 1807 года, во времякоторого Констан приходит к мистическому опыту, уверовав в провиденциальность событий и бессилие человека перед обстоятельствами.Вопрос о религиозной вере Констана во французском литературоведении решается неоднозначно. Так, А. Оливер считает, что Констану не былиблизки христианские убеждения и вместе с тем ему не был чужд мистический опыт (сам писатель в труде «О Религии» говорит о религиозном чувствекак о присущем человеку стремлении к бесконечному и его потребности веры в своё бессмертие). Настаивая на том, что интерес, который Констан проявлял к религии, был чисто интеллектуальным, исследователь не может непринимать во внимание того, что в моменты духовных кризисов Констанприбегал к вере, которая становится для него опорой, защитой от терзающихего беспокойств и сомнений827.
Подробно вопрос о характере веры Констана 823Ibid., p. 391.824Одно из прозвищ, данных Констаном мадам де Сталь. Писатель часто называет мадам де Стальименем героини «Влюблённого беса» Казотта. Себя же он сравнивает с Альваром, который никакне решается разорвать связь с чертовкой Бьондеттой.825Ibid., p.
294–295, 468.826Constant B. Amélie et Jermaine // Constant B. Œuvres. P., 1957. P. 193.827Oliver A. Benjamin Constant : écriture et conquête du moi. P., 1970. Р. 54–73.310 рассматривается в статье Ж. Пуле «Бенжамен Констан и тема самоотречения». Ж. Пуле выделяет 1808 год как время обращения Констана в веру, когда писатель пришёл к уверенности в необходимости довериться универсальной воле, прислушиваться к провиденциальной мысли. Ж.
Пуле говоритоб этом как о религиозном подчинении, «глубоко утешительном» и «успокаивающем» акте доверия, стремлении «согласовать своё желание с бесконечнопозитивной силой»828. По убеждению исследователя, сомнение, которое сопутствовало вере Констана и на которое указывал он сам, не исключает религиозного чувства. Словами Ж. Пуле, Констан «устанавливает позитивныйскептицизм, основанный на возможностях не отрицания, но, скорее, утверждения»829.
Констан не может проникнуть в таинство, но желает этого, стремится к нему приблизиться, доказательством чему служат встречающиеся вписьмах этого времени признания: «В характерах глубоких и чувствительныхесть неопределённая потребность, которую одна религия удовлетворяет, иэта потребность настолько близка всем возвышенным и тонким чувствам, чтотот, кто её не испытывает, непоправимо лишён драгоценной части чувств иидей». Или: «Религия для души всё равно, что самое высокое наслаждениечувств и тела. Разуму здесь не остаётся места. Есть глубокая связь междудушой и чувствами. Это основные и естественные составляющие человека»830.Нерешительность, изменчивость желаний приводят Констана к выводуо том, что угроза его благополучию – в нём самом: «Я полагал, что гроза вокруг меня, тогда как она – только во мне»831.
Безумствовать человека заставляют необузданность, противоречивость его желаний и страстей. По мнениюКонстана, все люди без исключения, хотя и в разной степени, подверженыэтому безумию, необходимо хотя бы иметь «благоразумие сохранять серьёзность и безупречность в глазах других»832 . К постоянству и покою можноприблизиться, если провести границу между внешним миром и внутренним«я», неизменная самотождественность которого будет залогом его существования («Моя жизнь беспокойная, скитальческая, беспомощная в своей зависимости от всего, что её окружает. Моё сердце неподвижно, как скала посреди волн» 833 ).
Однако человек всем своим существом включён в движениежизни, причастен её волнению и беспокойству. В одной из дневниковых за 828Poulet G. Benjamin Constant et le thème de l`abnégation // Benjamin Constant. Actes du congrès deLausanne. Genève, 1968. P. 156.829Ibid., p. 156.830Цит. по: Oliver A. Benjamin Constant : écriture et conquête du moi. P., 1970. Р. 66, 73.831Constant B. Journaux intimes // Сonstant B.
Œuvres. P., 1957. Р. 355.832Ibid., p. 446.833Ibid., p. 386.311 писей Констан, размышляя о прелестях уединённой жизни в деревне, создаётзарисовки зимнего и летнего пейзажей. Ему важно подчеркнуть контрастмежду сонным спокойствием зимы и буйным цветением лета. Однако есливнимательнее присмотреться к двум описаниям, граница между статикой идвижением будет не столь явной. Зимнее затишье способствует творческойактивности, летом же ослабление душевных сил компенсируется оживлениемв природе, которая властно вовлекает человека в своё сообщество.
Так илииначе человек, даже помимо своей воли, оказывается причастен изменчивости мира и сам всегда изменяется. Это, пожалуй, один из тех редких эпизодов, в которых Констану удаётся примирить антиномию постоянства и изменчивости. Главным же образом это не перестаёт быть для него мучительнонеразрешимым вопросом.Счастье остаётся недостижимым, всегда манящим, но ускользающим всвоей призрачности идеалом. Об этом идеале можно только мечтать в тиши иуединении, удерживая в своём сознании образы прошлого и наделяя их очарованием.
В этом возвращении, казалось, утраченного и попытке задержать,запечатлеть радостное состояние обретения и заключается «нечто вроде счастья»834. В будущем же искать его бессмысленно. Само желание, стремлениек тому, чего нет, становится заменой счастья. Всем своим творчеством, вырастающим из усилия определить в слове и тем самым придать значимуюполноту, завершённость изменчивому потоку жизни, Констан доказал, чтоглавное осуществление человека заключается не в достижении идеальногосостояния, а в стремлении к этому состоянию, бесконечном движении к желанному счастью. В конечном итоге, в Констане живёт страх осуществления:если всё свершилось, умирает прелесть желания.
О не сложившемся браке сЖермен де Сталь Констан говорит следующее: «Без всякого сомнения, мыжили бы лучше, но не было бы больше этой идеи тесного единения… Ни водном, ни в другом не было бы мысли быть кем-то другим, мечты столь сладостной…»835. Так, ценным становится не воплощение, а желание, сама возможность быть кем-то другим. Сущность бытия открывается для Констанаименно в переживании неосуществлённости идеала, в напряжённом усилииего достичь. И автобиографическая проза для Констана – это всё то же усилие, но усилие в беспокойстве прерванное (незавершённость произведений),что позволяет продлить желание, рождая потребность воплотить задуманноев каждом следующем произведении.Таким образом, вся автобиографическая проза Констана – романы, автобиография, дневники (одно переходит в другое и по существу ни одно не 834Ibid., p.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
