Диссертация (1098177), страница 87
Текст из файла (страница 87)
«Возможно, я бы умер, если бы не мог ничего сделать для столь желанной славы, имея всеми признаваемые способности»808, – отмечает Констан вдневнике. Наслаждение домашним покоем и неутомимая деятельность, требующая напряжения физических и духовных сил. Для Констана оказываетсяневозможным примирить эти состояния. Мало того, он видит причину всехнеудач в усилии людей его времени объединить разные способы жизнеустройства, один из которых предполагает следование простому домашнему порядку с его обычными обязанностями и скромными радостями, другой– всецелую поглощённость интеллектуальным трудом, одержимость поискомнаучной истины, призванной принести пользу человечеству. Объединяя этиспособы, люди, по мысли Констана, губят свои интеллектуальные способности и одновременно с этим начинают ненавидеть ограниченность обыденного существования.Весной 1805 года Констан с тревогой наблюдал за быстрым угасаниемодного из своих близких друзей – мадам де Тальма.
Он сумел внимательнорассмотреть смерть – безжалостное орудие уничтожения человеческой природы. Уход мадам де Тальма стал для Констана настоящим потрясением, рубежом, у которого поверяется истинная ценность жизни. Закон разрушенияне всесилен: разложению подвергается лишь тело, внешняя оболочка, сознание же, разум (la partie intellectuelle, l`intelligence) остаётся неизменным. Позамечанию Констана, смерть не затронула в мадам де Тальма «то, что даётвозможность думать, говорить, смеяться, то, что в ней есть мыслящего, то, 805Constant B. Amélie et Jermin // Constant B.
Œuvres. P., 1957. P. 206.806Constant B. Journaux intimes // Сonstant B. Œuvres. P., 1957. Р. 446.807Политическая карьера Констана начинается с публикаций статей в 1796 году. В 1815г. Констанбыл назначен Наполеоном в Государственный Совет и по просьбе императора работал над составлением Конституции, в 1819 году Констан избран членом Палаты Депутатов от Сартра, в 1824 году – от Парижа.808Constant B. Journaux intimes // Сonstant B.
Œuvres. P., 1957. Р. 423.306 что в ней выражено в слове»809. Все эти качества имеют смысл лишь тогда,когда обращены к другим, тем, для кого они становятся загадкой, предметомсозерцания и восхищения, от того столь приятным и жизненно важным становится общение. Констан верил в мыслящее, активное начало, утверждающее присутствие человека и делающее его необходимым другим, это ещё разобъясняет его пристрастие к активной деятельности.Стремясь к умиротворённо-счастливому состоянию, Констан, противореча самому себе, ищет возможностей устроить литературную и политическую карьеру: «Я мог бы вести тихую жизнь без литературы и славы, а ониещё не раз нарушат покой моей жизни, вынуждая меня провозглашать и защищать мои взгляды; и несмотря на эту уверенность, я предпочитаю литературную славу счастью, в то же время не питая иллюзий насчёт ценности исущности этой славы»810.
Настойчиво искать славы, жертвуя счастьем, Констана заставляет страх перед небытием, угроза бесследно исчезнуть в стремительном потоке времени. Однажды, поднявшись на полуразрушеннуюбашню близ Этампа, он испытал сильное волнение при мысли о мимолётности жизни, конец которой будет означать вечное забвение: «Кто знает, черезкакой краткий срок я буду более мёртвым, чем эти руины, которые, по крайней мере, стоят на земле и иногда привлекают взгляды живущих»811. Констанбыл беспокойно чуток к движению времени, над которым никогда не имелвласти: оно всегда ускользало, бесследно исчезало, принося или удовлетворение от выполнения задуманного, или сожаление о напрасно прожитыхднях.
Последнему давало повод вынужденное бездействие, чаще всего попричине физического недомогания (у Констана было слабое зрение, что заставляло его иногда нанимать писца при работе над политическими и историческими трудами), глубокой меланхолии или мечтательно-рассеянного состояния духа и, что было особенно горько сознавать, требовательного вмешательства женщин.В женщинах Констан видит тех, кто противостоит ему своими желаниями, нарушает покой и одиночество, вносит беспорядок, подчиняет своей воле. В дневнике Констан записывает: «Женщины, женщины! Как это верно,что необходимо им противостоять.
Как пагубно их обаяние, как они эгоистичны, сами того не зная!»812. Любовная связь видится источником волнения, беспокойства, а значит – несчастья: «…никто не был более любим, болеепревозносим, более обласкан, чем я, и никогда мужчина не был менее счаст 809Ibid., p. 428.810Ibid., p. 295.811Ibid., p. 424.812Constant B. Journaux intimes // Сonstant B. Œuvres. P., 1957. Р. 423.307 лив»813. Это всегда мучительный отказ от права поступать так, как хочешь, ив то же время комплекс вины из-за страха причинить боль другому. Любовьживёт иллюзией, поэтому не обязательно присутствие того, к кому её испытываешь («любовное чувство не имеет ничего общего с объектом любви»814).Согласно Констану, любовь – это «чувство, которое направляют, когда бывает такая необходимость, на первый попавшийся объект.
Всё его обаяниезаключается в воображении того, кто его испытывает» 815 . Поэтому Амели(«Амели и Жермен») Констан может любить в её отсутствие, а не тогда, когда её видит. Если её нет рядом, его воображение «убирает то, что в ней неприятно поражает, прибавляет то, что ей не достаёт, предполагает то, что ейсоответствует»816. Любовь становится никогда не утолимым желанием, поскольку всегда направлена на то, чего нет. Это бесконечная погоня за призраком, созданным собственным воображением. Реальные же отношения всегда приносят разочарование и приобретают ценность только тогда, когдастановятся прошлым и удерживаются памятью.
Анна Линдсай, ШарлоттаДютертр… В 1805 году связь с этими женщинами кажется давно прошедшимсобытием. Однако Констан продолжает переписку с одной, наносит визитыдругой, видя в этом «скромный отзвук любви», отвечающий его «душевнойслабости», которая делает его «восприимчивым к голосу когда-то любимогосущества»817. В «Сесили», «Амели и Жермен», дневниках Констан с настойчивостью моделирует ситуацию выбора между двумя женщинами. Жерменде Сталь и Амели Фабри, мадам де Сталь и Шарлотта д`Арденберг. В сопоставлении потенциальных соперниц высвечивается облик повествователя вего изменчивости и внутренней противоречивости.
В каждой из женщин, скоторыми Констана сводит судьба, он ищет самого себя, дорожит воспоминаниями о каждой связи, зная, что с её забвением утратит часть своей души.Констан довольно часто заявляет о своём стремлении к независимости иодиночеству («беспредельное счастье одиночества» 818 ), но не может безспутницы, только в сближении с другим у него есть надежда обрести и понять собственное «я».Человек с характером Констана обречён желать невозможного, никогдане получая удовлетворения от того, что имеет. Мечты, желания, чувства, 813Constant B.
Amélie et Jermaine // Constant B. Œuvres. P., 1957. P. 199.814Ibid., p. 199.815Ibid., p. 478.816Ibid., p. 199.По мнению Ф. Россе, Констан переживал счастье в любви только в отсутствии женщины, тольков одиночестве, которое позволяло ему предаться фантазии (Rosset F.
Écrire à Coppet: nous, moi et lemonde. Genève, 2002. P. 12).817Constant B. Journaux intimes // Сonstant B. Œuvres. P., 1957. Р. 404.818Ibid., p. 342.308 впечатления – всё с невероятной быстротой изменяется для Констана, мешаянайти устойчивость истины, увидеть ясность цели («Странное я создание!Все мои чувства истинны, однако все они друг друга искажают, и в другоевремя каждое из них может показаться ложным»819). Поэтому наряду с «историей» – выраженной и закреплённой в слове жизнью – Констану необходимо не просто любовное увлечение, но прочная связь с другим, которая своей продолжительностью не позволит сомневаться в её значимости. Тринадцать лет, несмотря на разногласие и ссоры, несходство характеров и привычек, Констан и Жермен де Сталь оставались вместе. Им было знакомо ощущение близкого присутствия другого даже тогда, когда их разделяло огромное расстояние.
Об этом красноречиво свидетельствует переписка. Однаждыиз-за задержки почты Констан не получал писем от мадам де Сталь целыхдвенадцать дней, что привело его в замешательство: он не мог представить,что его Минетта (как он часто называл Сталь) может прожить такой огромный срок, не написав ему ни одного письма. Этот другой близок, но всё жепротивостоит своей непохожестью.
Жермен привлекала и одновременно отталкивала Констана. Долголетняя связь была не просто привычкой жить вместе, но такой привязанностью, когда трудно решить, где кончается собственное «я» и начинается «я» другого: «Связь, которая нас объединяет, существует в самой глубине моего сердца»820. Или: «Минетта – часть меня, я не могуеё вырвать из моей жизни»821.Констан долгое время надеялся на брак с мадам де Сталь, который должен был придать прочность их отношениям, внести в их жизнь упорядоченность.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
