Диссертация (1098177), страница 79
Текст из файла (страница 79)
Насколько это высказывание соответствует созданной Шатобрианом художественной картине мира? Оправданно ли считать, что Рене былисполнен религиозной веры? Скорее всего, именно этот пассаж можно считать той поэтической риторикой, на которую не раз обращали внимание исследователи750. В этом высказывании Шатобриан следует логике классицистического конфликта разума и чувства, однако такое ясное противопоставление разумного и чувствующего начала чуждо писателю.
Художественноемышление Шатобриана отрицает рационалистический подход, позволяющийрасчленение человеческого «я» на разные составляющие. У него чувство питает мысль («вскоре моя душа перестала доставлять пищу моей мысли», 50),и, наоборот, мысль – чувства (например, мысль о смертности человека и егоодиночестве, затерянности в этом мире питает «глубокое чувство печали»,50). Здесь можно вести речь о расколотом сознании героя, словами Шатобри 749Вот как об этом говорит П.
Барбери, определяя характер повествования: «Рассказывание строится, скорее, как движение маятника: повествование следует колебаниям, двигаясь туда и обратно,показывая картину, которая ни к чему не приводит… Нет среднего пути, но движение сумасшедшего балансирования. Герой идёт от одной крайности – к другой и не находит ничего ни в одной,ни в другой. Обнаруживается эта разрушительная биполярность в искушении – город/ природаили – воин/пастырь.
Кажется, именно в этом проявляет себя новый тип героя, разорванного нестолько на уровне психологического анализа, сколько на уровне романического поведения, но недиалектично – он неспособен преодолеть свои противоречия и обречён на блуждание, без надежды когда-нибудь остановиться» (Barbéris P. René de Chateaubriand.
Un nouveau roman. P., 1972.Р.145–147).750Например, П. Моро (Moreau P. Chateaubriand. Connaissance des Lettres. P., 1967).278 ана, «смутности страстей». В конечном итоге, и поведение, и высказывания,и чувства, и мысли – все в целом определены как «мрачные» и «лживые»«противоречия».«Рене» – роман о новом сознании. Исповедь героя предполагает каксамооправдание751, так и самообвинение, что есть суть проблемное отношение его с миром. В самооправдании героя можно видеть бросаемый им вызовмиропорядку, доходящий до богоборчества, самообвинение Рене есть попытка оправдать Бога и Его замысел о мире и человеке.
Как романтический писатель Шатобриан приходит к идее, что признание истины в Боге естьупразднение истины человеческой, и наоборот.Перенося своего героя в Северную Америку, долину далёкой Миссисипи, Шатобриан как отдаёт дань экзотизму, ставшему одним из излюбленныхроманических приёмов, получивших распространение в литературе XVIII(например, в творчестве Монтескьё, Бернардена де Сен-Пьера), так и указывает на крайнюю степень удалённости героя от родины. Северная Американаделяется аллегорическим значением предела земной жизни, это тот «крайземли», дальше которого идти некуда (остаётся только один выход – всмерть752). С другой стороны, дикие североамериканские прерии будут идеальным естественным пространством, в котором цивилизованный герой вдали от привычной культурной среды получит возможность остаться наедине ссамим собой, глубже заглянуть в самого себя.
Словами П. Ребуля, «нетронутые просторы природы становятся театральными кулисами, где сбрасываетодежды новый человек»753. Северная Америка – это ещё и неподвижность,которая контрастно оттеняет исторические потрясения, происходящие в Европе754.Мудрые законы индейского племени предписывают чужаку взять женудля того, чтобы он, связанный прочностью брачных уз, мог органично включиться в жизнь другого народа (тем более что жизнь у дикарей не предполагает освоение их культурного опыта: у дикого племени нет истории, нетпрошлого, для них всё – в настоящем). Однако такое положение не отвечаетинтересам Рене, он указывает на него как на насильственное, навязанное ему,то, с чем он внутренне не согласен («il été obligé» – «он был вынужден»(33)). Это и предполагает невозможность для Рене «приспособиться к нравам 751Ж. Леметр видит в исповеди Рене, прежде всего, проявление гордыни героя, который, говоря освоём страдании, доказывает своё превосходство (Lemaitre J.
Chateaubriand. P., 1912. Р. 124).752Сходная ситуация повторится в «Сладострастии» Сент-Бёва, где Северная Америка будет аллегорией временного пристанища героя, подготовки к переходу в вечность.753Reboul P. Introduction // Chateaubriand F.-R. de. Atala. René. P., 1964. P. 18.754«Америка – это рамка истории» (Bazin Ch.
Chateaubriand en Amérique. P., 1969. Р. 244).279 индейцев» (33), как, впрочем, и к нравам любого другого народа. Рене разрывает связи со всем живым, он уже больше не хочет жить с людьми, бежит отних, оставляя себе возможность единственного движения – движения к небытию. Шатобриан с самого начала повествования подчёркивает крайнююстепень отчуждения Рене: все дни он проводит в одиночестве в лесной чаще,он «казался дикарём среди дикарей», «отказывался общаться с людьми» (33).Разрыв с людьми, отказ от общепринятых, традиционных норм поведения ипредрекает близость смерти. Весь роман можно определить как разросшуюсяметафору умирания. Не случайно уже в первом абзаце, хотя и в фигуральномвыражении, говориться о смерти, похоронах («какое несчастье привело европейца к странному решению похоронить себя в пустынных местах Луизианы» (33)).
Пустынна, необжита Луизиана именно для героя.На герое Шатобриана лежит печать отверженности. В первых фразахисповеди Рене есть намёк на архетипический сюжет проклятия, воплощённый в библейских образах Каина и Вечного Жида и осмысляемый литературой романтизма как противопоставление человека вселенной, когда персонаж обречён на вечное скитание, изгнан отовсюду. Этим проклятием у Шатобриана является сознание героя, обременённое мыслями об ущербности,бренности человека. Рене сам выступает своим обвинителем, и обвиняет онсебя ни больше ни меньше, как в несовершенстве законов мироздания. То,что может стать основанием оправдания – «се есть человек» (человек и мирсотворены Богом, а значит, их идеальная суть совершенна), становится основанием обвинения: роковым образом в человеке заключены истоки мировогозла. Страдания за себя как за отторгнутую часть вселенной, сила самобичевания делают героя Шатобриана равновеликим миру и даже Богу.
Рене утверждает свою исключительность: его страдания порождены не внешними обстоятельствами, источник их заключён в нём самом. Рассказчик характеризует себя как молодого человека, который «в себе самом находит своё мучение» (35), «сам приносит себе несчастья» (35).Повторимся: проклятие Рене – в нём самом, бремя бытия – в его сознании. Пытливый, ищущий ум героя не получает удовлетворения, что усиливает беспокойство, чувство опустошённости («изучение мира ничего мне непринесло, однако у меня больше не было радости незнания» (44)).
Рене говорит о наивной беспечности дикарей, которые думают только о насущном иудовлетворены своей непритязательной жизнью. Органичность их естественного существования, гармоническая связь с окружающим миром объясняетсяих бессознательностью, у дикарей нет внутренних противоречий, они строятсвою жизнь на чувственно-эмоциональном вживании в обстоятельства. Имсвойственна непосредственность детей, «мудрых» в своей открытости и до280 верии миру (они – как дети «между играми и сном» (43)).
Примечательно,что если в раннем английском романтизме возникает культ ребёнка, мудрогов его безыскусной простоте и бездумной наивности, открытого миру, сопричастного его гармонии, а поэт оказывается как бы в роли ученика, с трепетно благоговейным уважением преклоняющегося перед своим учителем, тоРене, хотя и восхищается гармоничной естественностью жизни дикарей, непринимает их позиции, говорит о том, что дикари, может быть, могут лучше,чем он, постичь мудрость, однако для него их опыт ограничен и неприемлем(не случайно Рене всегда оказывается в положении над людьми).
К тому жегерой Шатобриана может включить в своё сознание позицию дикарей, ониже, замкнутые в своём непосредственном переживании, его никогда понятьне смогут. В этом – не только знак культурного, но и личностного превосходства Рене. На это преимущество Рене указывает старейшина начезов«слепой пророк» Шактас, по словам которого, «великая душа должна вмещать больше страданий, чем маленькая» (44). Для себя Рене отрицает путьопрощения. «Ваш устремлённый к небесам взгляд с умилением искал, незнаю точно, чего-то неизвестного», – говорит Рене о диких народах (41). Длянего же самого Бог далеко, в своём непознанном величии Он не поверяетсячеловеческим и непричастен к людским делам. Помимо дикарей, чуждыхсвоим опытом герою, в романе возникает образ вдохновенных бардов, которым небо даровало «неоспоримый талант» (41). Они мудры: их жизнь «одновременно наивная и возвышенная», «они говорят как бессмертные и как малые дети; они объясняют законы вселенной и не могут понять самые простыежитейские дела, у них есть чудесные представления о смерти, и они умирают, не замечая этого, как новорождённые» (41).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
