Автореферат диссертации (1098106), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Писем, выражающих одобрение журнала, особенно много во «Всякой всячине» – настолько много, что их количествостановится поводом для иронического замечания в «Трутне»33. Мотивировкаоценки отражает эстетические установки издания. Корреспонденты «Всякойвсячины» пишут об удовольствии, которое доставляет им чтение, отмечаютюмор и в то же время дидактическое содержание.Некоторые письма выступают как эстетические манифесты. Например,во «Всякой всячине» помещено письмо за подписью камчадала Аришлая Шуши(по предположению В. П.
Семенникова, под этим псевдонимом скрывается Андрей Петрович Шувалов34). Корреспондент пишет, что заказал для листов«Всякой всячины» два ящика: в одном он собирается хранить листы «с остротою», а в другом – «без остроты»1; он надеется, что тех и других будет поровну.Слово острота в русском языке XVIII века обладает широким семантическимспектром, обозначая, в частности, ‘ум’ и ‘остроумие’.
Смысл антитезы двух типов статей в контексте «Всякой всячины» проясняет другая статья – эссе, переведенное из журнала «Зритель» Аддисона и Стиля. В нем противопоставлены3334Трутень. Л. 8. С. 58.Семенников В. П. Русские сатирические журналы 1769–1774 гг. С. 15.13«веселые» читатели, которые «требуют испытаний острых и смешных», и серьезные, которые отвергают юмор35. Таким образом, в данном случае острота –это смех и сатира; то, что ей противостоит, – это, видимо, серьезность прямолинейной дидактики.
Эти два начала журнал должен соединять, сохраняя эстетическое равновесие. Письмо Аришлая Шуши, таким образом, наравне с эссе отлица издателя выражает авторскую позицию. Значение этого письма подчеркивает предваряющее его комплиментарное предисловие издателя, а также отсылки к нему в напечатанных позднее статьях; оно играет роль своеобразногоэталона, с которым сопоставляются другие тексты.Манифестарную функцию во «Всякой всячине» выполняет и письмоАфиногена Перочинова.
В нем сформулированы правила сатиры, которые принимает этот журнал: сатира должна быть мягкой, снисходительной к человеческим слабостям.Читательские письма играют важную роль в полемике между журналами. Так, журнал «Трутень» в ответ на письмо Афиногена Перочинова помещаетдругое письмо, от лица Правдулюбова, где в полемике со «Всякой всячиной»формулируется альтернативная концепция сатиры – суровой, непримиримовраждебной порокам. Полемика продолжается, и в ответ на это письмо «Всякаявсячина» помещает уже эссе от лица издателя; в свою очередь, ответом на негостановится новое письмо Правдулюбова.Форма читательского письма позволяет продемонстрировать разнообразие мнений внутри журнала. Например, «Всякая всячина» помещает два письма, направленных против журнала «Ни то ни сё»; они сопровождаются предисловием и послесловием, в которых издатель встает на его защиту.Критические замечания в письмах читателей и ответах издателя на нихвысказываются не только в адрес других журналов.
Так, ответ издателя на первое из помещенных во «Всякой всячине» читательских писем, от имени АгафьиХрипухиной, открывает ряд полемических замечаний, направленных противВ. К. Тредиаковского: Агафья Хрипухина просит совета, как ей избавиться отбессонницы, и издатель советует перед сном прочитать шесть страниц «Всякойвсячины» и шесть страниц «Тилемахиды». В дальнейшем «Всякая всячина»публикует и другие письма, содержащие суждения о Тредиаковском, причем водних случаях дается низкая оценка его творчества, в других – высокая.
Во«Всякой всячине» и «Смеси» также помещены письма с критикой творчестваВ. И. Лукина; «Трутень» печатает пародийное письмо, в фиктивном авторе которого можно узнать Лукина. В форме письма дается критический разбор спектаклей и произведений живописи: в «Смеси» помещены письма, посвященные35Всякая всячина. С. 327.14представлению «Мизантропа», где играл И. А. Дмитревский, и картинамА. П.
Лосенко.Письма сатирического содержания демонстрируют не только разнообразие тем, но и вариативность коммуникативных моделей. Основных типов два.Первый – письмо-«просьба»: читатель обращается к издателю с вопросом иожидает его разрешения. Второй – письмо-«сообщение»: читатель сообщаетсведения, которые, по его мнению, могут представлять интерес для издателя.Как те, так и другие письма могут сопровождаться ответом издателя или оставаться без ответа.Различаются письма и трактовкой образа читателя.
В первую очередь,ему отводится подчиненная роль ученика перед учителем – сатириком, за которым он признает право суда в вопросах морали и общественного быта. Эту рольподчеркивает «ситуация вопроса». Но нередко читатель, напротив, сам выступает как сатирик, единомышленник издателя. Наконец, читатель может оказаться и объектом сатирического обличения. Это возможно и в письме«вопросе», и в письме-«сообщении». В таких случаях письмо, как правило,предполагает ироническое прочтение, поскольку точка зрения читателя не совпадает с авторской: читатель не осознает, что поступает неправильно.Те журналы, где форма читательского письма распространена, различаются не набором ее разновидностей, а их распределением.
Во «Всякой всячине»на первый план выдвинут тип письма-«вопроса», письма-«просьбы». При этомв одних случаях читатель прав, но не верит себе и ожидает от издателя подтверждения своей правоты, в других же, напротив, читатель заблуждается, часто не сознавая того, и издатель демонстрирует это заблуждение. Представленыво «Всякой всячине» и письма-«сообщения». Композиция таких писем определяется соотношением частных случаев – событий или обычаев, социальныхпрактик, о которых сообщает корреспондент, и общих рассуждений на моральные и общественные темы, поводом для которых служат описываемые событияи явления. Преобладать может та или другая тенденция, конкретизирующая илиабстрагирующая; они могут соединяться, будучи выражены в разной степени.Во «Всякой всячине» соотношение позиций читателя и издателя в письмах-«сообщениях» и письмах-«вопросах» обнаруживает разнонаправленныетенденции. Среди писем обоих типов встречаются и такие, в которых издательподдерживает читателя, и такие, в которых издатель с читателем спорит илидаже где читатель подвергается осмеянию.
В обеих группах представленыписьма с двойственной сатирической интенцией, где объектом сатиры становится и предмет изображения в письме, и субъект речи – вымышленный корреспондент. Но среди писем с вопросами преобладает второй тип – антитеза15позиций издателя и читателя. В письмах с сообщениями позиции издателя и читателя чаще совпадают.Напротив, в «Смеси» читателю дается большая самостоятельность, ончаще выступает в роли союзника издателя. Писем с вопросами в «Смеси» немного, большинство же составляют письма, в которых читатели сообщают издателю какие-то сведения. Чаще содержание писем составляют события, в которых читатель принимает участие или свидетелем которых он оказывается,рассказ о знакомых ему людях.
Иногда читателю отводится еще более важнаяроль: в письме формулируются принципы нравственности и поведения в обществе. Комическая трактовка образа читателя встречается реже. Иначе, нежеливо «Всякой всячине», организованы и ответы издателя читателям. Пространныедидактические рассуждения, характерные для «Всякой всячины», в «Смеси»почти не встречаются.
Большинство писем остается вовсе без ответа, а там, гдеответ есть, он чаще всего краток.«Трутень» по распределению типов читательских писем на сатирическиетемы далек от «Всякой всячины» и близок «Смеси». Писем-«вопросов» немного, а письма информативного характера выдвигаются на первый план. Отличие«Трутня» от «Смеси» заключается не столько в коммуникативной моделифункционирования писем, сколько в тенденциях их содержания. При всей условности такого разграничения можно сказать, что если проблематика «Смеси»скорее морально-дидактическая, то в «Трутне» усиливается социальное звучание сатиры.
В этом журнале, и прежде всего в письмах, больше внимания уделяется актуальным социальным проблемам, таким как взяточничество и произвол властей.Наряду с социально-сатирическими вопросами журналы обращаются и ктеме внешней политики, впрочем, значительно реже. Общая для них политическая тема – русско-турецкая война. Во «Всякой всячине» помещены два посвященных ей письма, причем оба – от имени иностранцев: немца с говорящейфамилией Варгейт (‘правда’) и англичанина.
Письма на эту тему, но от лицарусских есть также в «Смеси» и в «Трутне». В трактовке темы журналы демонстрируют единство, поддерживая действия Российской Империи.Форма читательского письма, сопровождаемого предисловием и послесловием издателя, позволяет реализовать в рамках журнала диалогическийпринцип. Но диалог читателя и издателя, в отличие от описанногоМ. М. Бахтиным, неравноправный. За внешней независимостью читателя от издателя часто скрывается внутренняя подчиненность. Во «Всякой всячине» читателю отведена, прежде всего, роль просителя, который признает авторитетиздателя и сознает свою неспособность разрешить те вопросы, с которыми онобращается в журнал.
В «Смеси» и «Трутне» читатель более активен, он чаще16становится единомышленником издателя, но все это возможно лишь постольку,поскольку позиции читателя и издателя совпадают. Дидактическая литератураXVIII века не предполагает концепции нескольких правд; правильный, рациональный взгляд на мир – один, прочее – заблуждение.Зачем же тогда вводится самостоятельный образ читателя, если его самостоятельность оказывается мнимой? Представляется, что это позволяет усилить дидактическое воздействие, причем с помощью нескольких различныхмеханизмов.В том случае, если позиции издателя и читателя совпадают, возникаетэффект коллективного авторитета: на стороне истины не один голос, а несколько.
Создается впечатление широкой солидарности, общественной поддержкииздателя.Если же эти позиции не совпадают, аргументация издателя в споре с читателем, противником заведомо слабым, приобретает дополнительную риторическую убедительность. Иногда ирония оказывается решающим аргументом.Это хорошо видно на примере тех писем, где читатель, не осознавая своих заблуждений, сам разоблачает себя. В таком случае издателю даже не обязательно выставлять контраргументы, и некоторые из таких писем действительно остаются без ответа. Вызванного такой формой чувства превосходства реальногочитателя, к которому обращен журнал, над читателем фиктивным, не сознающим своей неправоты, достаточно, чтобы произвести мощный дидактическийэффект.Наконец, и в том, и в другом случае читатель фиктивный замещает в художественном пространстве журнала читателя реального, и, определяя отношение издателя к нему, автор предлагает аудитории модель собственных взаимоотношений с ней.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
