Диссертация (971914), страница 40
Текст из файла (страница 40)
По мнениюНозика, здесь мы налюдаем действие «невидимой руки».5) Чтобы стать полноценным государством, охранному предприятиюнедостаточно монополии на рынке. Оно вынуждено также представить226Höffe O. Immanuel Kant / O. Höffe – Munich : C. H.Beck, 2007. – C. 199.214обоснованиесвоегомонопольногоправананасилие,тоестьпродемонстрировать свою легитимность. «Вопрос о факте» дополняется«вопросом о праве». И в этом месте проводимый Нозиком мысленныйэксперимент наталкивается на главную трудность: государство, в основекоторого лежит страх естественного состояния, которое возникло какпобедитель в борьбе охранных предприятий, не обладает ресурсами дляобоснования собственной легитимности. Власть такого государства будетподкрепляться только силой, в лучшем случае – ещё и изворотливой ложью,что представляет проблему для либеральной теории. Нозик готов признать,что эта трудность потребует впоследствии особого внимания.6) Ассоциация, завладевшая монополией на насилие в некотором ареале,но защищающая при этом лишь права платящих ей клиентов, может носитьназвание«ультраминимальногогосударства».Здесьсновавозникаеттрудность с обоснованием его легитимности.7) Привлекательной стратегией обоснования легитимности ЧОПа,назвавшегося государством, может показаться рассуждение от понятия«моральных ограничений».
Это запрещения нарушений естественных правиндивидов. Вновь появившееся понятие естественных прав мы уже встречалив пункте 1, однако там оно осталось без обоснования. Нозик не даёт его издесь, поэтому факт наличия естественных прав, их происхождение, характерих принудительной силы оказывается проблематичными. Тем не менееамериканский философ рассуждает о важности защиты этих естественныхправ, ради которой возможно пожертвовать и некоторой долей политическойвольности, и платой за услуги, и, фактически, признать ЧОП легитимнымгосударством.Несколько упрощая аргумент Нозика о естественном состоянии можнотак суммировать обоснование необходимости «минимального государства»: а)индивидам присущи права, б) имеются жёсткие ограничения, охраняющие215базовые индивидуальные права, в) стремление людей к их защите имеетследствием появление «минимальных государств», имеющих только одну этузащитную функцию.Несложно заметить, что на категории «естественных прав» и «жёсткихограничений» в теории Нозика приходится большой вес – обоснованиелегитимности «минимального государства» зависит именно от них.
Локкутверждал, что естественные права учреждены посредством природногозакона самим Богом, и только его авторитет по-настоящему придаёт имзначение. Локковская политическая антропология является религиозной (неслучайно во «Втором трактате» Локк ссылается на Ричарда Хукера, бывшегоодним из главных теологов англиканства; Хукер, в свою очередь, во многомопирался на теорию естественного права Фомы Аквинского – см., напр., 227), ивне её отсылки к «природному равенству» как к самоочевидному источнику«долга взаимной любви меж людьми» оказываются внушающими симпатиюсантиментами, но не философскими рассуждениями.
Концепция же Нозика неимеет и этого ресурса, поскольку он принимает гоббсианский взгляд начеловеческую природу. Можно было бы попытаться обосновать легитимностьЧОП-государства отсылкойкутилитаристскойвыгоде–подчинениеувеличивает полезность, – однако Нозик справедливо полагает, что этотспособ может завести нас довольно далего в обосновании государственногопринуждения. И он выбирает неожиданную стратегию – применитьдеонтологический аргумент, позаимствованный у Ролза (и у Канта).Два достоинства концепции Нозика – интуитивная приемлемостьцентрального положения и последовательность аргумента – оборачиваются227Seagrave S. A.
The Foundations of Natural Morality: On the Compatibility of Natural Rights and theNatural Law / S. A. Seagrave – Chicago : University of Chicago Press, 2014. – 185 с.216двумя трудностями. Первая заключается в том, что многие люди, философы инефилософы, расходятся в своих интуитивных представлениях о том, чтодолжно находиться в центре политической концепции. Некоторые при этомполагают возможным соединение различных фундаментальных ценностей,другие уверены, в духе «агонального либерализма», что их противоречиенеизбежно.
Так или иначе, главную конкуренцию ценности политическойсвободы в либеральных концепциях составляет равенство. Однако равенству влибертарианстве Нозика уделяется лишь поверхностное внимание. Онополучает зависимый статус как равенство мер индивидуальной свободы. Такоеопределение оказывается весьма узким и контринтуитивным, и для егоподкрепления Нозик выстраивает ряд изобретательных аргументов.Центральным понятием предлагаемой Нозиком теории справедливостиявляется «титул собственности».
Этот титул появляется как результатпервичногоприсвоениясобственности,ненарушающеготребованийсправедливости, и передаётся вместе с сообразной закону передачей даннойсобственностидругомувладельцу.Случается,чтовходепередачисобственности имеет место несправедливость, которая требует мер поустранению.Государство,претендующееназваниесправедливого,контролирует процессы перехода собственности и избегает вмешательств востальное. Любая попытка сначала придумать идеальное распределениесобственности, утопическую конфигурацию конечного «равенства», и затемдобиться такого положения вещей мерами государственного принужденияприведёт к попранию принципа свободы. Последняя сохраняется, еслисправедливость трактуется не как целевое конечное состояние, к которомудолжно стремиться общество, а как свод процедур, регламентирующихобращение собственности.Наверно, самой известной иллюстрацией к этому принципу Нозикаявляетсяегорассуждение«отУилта217Чемберлена»,призванноепродемонстрировать,чтовыполнениегосударствомфункцийперераспределения благосостояния с целью достичь большего равенстваоказывается нарушением фундаментальной ценности свободы.
Допустим, чтоимеет место распределение благ А, признаваемое всеми справедливым, иимеется талантливый баскетболист Уилт Чемберлен, который на всемизвестных условиях заключил контракт с клубом. По этому контракту одначетвёртая часть стоимости каждого билета выплачивается ему в видегонорара. К концу баскетбольного сезона Уилт оказывается намного богачеобычного гражданина, но это не означает, что государство имеет правонавязывать Уилту какие-то схемы перераспределения для того, чтобы поднятьуровень благосостояния прочих граждан, поскольку новое распределениебогатства в обществе сложилось из по гипотезе справедливого состояния,изменившегося в силу публичного и законного контракта.Интуитивная убедительность рассуждений Нозика играет, в конечномсчёте, против его концепции.
Мы вполне можем утверждать (и в сегодняшнейРоссии подобные утверждения являются постоянным фоном), что и исходноераспределение собственности, и воспоследовавшие манипуляции с нейоказались настолько несправедливыми, что почти любые государственные (даи негосударственные) интервенции в систему собственнических отношений, втерминах Нозика, «титулов собственности», могут видеться как исправлениенесправедливостей и этим оправдываться. Подобные же рассуждения могутзвучать и в другом обществе, в котором первоначальное накопление ипоследовавшеедвижениесобственностиснеизбежновозникающимипреступлениями как против буквы закона, так и против духа справедливостибыли растянуты на столетия, а не сжаты, как в России, в два десятилетия, ипотому не так явственно видны в общественной памяти.Вторую трудность теории Нозика можно определить в кантовскойтерминологии как смешение чистого и эмпирического планов исследования218происхождения государства.
Сначала его теория исследует возможный генезис«минимального государства», которое Кант отнёс бы к области «практическойантропологии». Мысленный эксперимент, рисующий выход из естественногосостояния к гражданскому, мотивированный страхом, находится в этой сфере.Нет ничего удивительного в том, что в итоге этот эксперимент упирается ввопрос о легитимности государственных претензий на монополистическуювласть, который не может получить ответа в терминах избранной теории. Этотвопрос о праве уже не является эмпирическим, и его либо надо считатьбессмысленным и оказаться гоббсианцем, либо признать, что теориянуждается в более сложной антропологической модели, чем «человекбоящийся». Если же мы примем более оптимистичную либеральную модель,наделив человека естественными правами, то вопрос о легитимности всё равноокажется неразрешимым, поскольку принуждение к подчинению государствуи принуждение к подчинению ЧОПу окажутся явлениями одного порядка,основанными на насилии.Попыткам преодоления этого затруднения посвящена целая главаработы Нозика, где он стремится продемонстрировать, что «минимальноегосударство», учреждающее «жёсткие ограничения», вовсе не нарушает праваиндивида, и даже осуществляет цель их реализации.
Для этого гарвардскийфилософ привлекаетКанта: «Жёcткиe oгрaничeния, нaклaдывaeмыe нaдeйcтвия, oтрaжaют ocнoвнoй кaнтиaнcкий принцип: чeлoвeк — этo цeль, a нeпрocтo cрeдcтвo; людьми нeльзя жeртвoвaть или иcпoльзoвaть для дocтижeниякaких-нибудь цeлeй бeз их coглacия. Индивид нeприкocнoвeнeн» 228.В этом вольном пересказе формулы гуманности категорическогоимператива228немедленновидназамена«человеком»Nozick R.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
