Диссертация (958830), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Его утопическое бытие поддерживалось стараниями старогокобольда Хинцельманна, который хотел воплотить «хорошее» место, как длялюдей, так и для сакральных сущностей. Правда каждую зиму в городке исчезалребёнок, но этому всегда находилось объяснение, и размеренный ритм жизниЛейксайда не покидал своей колеи. Хинцельманн, как он сам рассказывает Тени,до того, как стать кобольдом в Америке, был тотемным духом в германскомплемени, охранявшим поселение и требовавшим жертвоприношения детей.Иными словами, Хинцельманн – является нуминозным субъектом из старогомира, тотемным духом, требующим ежегодную плату за свою «тяжелую работу»по «защите» Лейксайда от перемен, от тяжелых времён экономическойтурбулентности.
Тень осознает, что утопия озерного городка поддерживаласьблагодаря воздействию сакрального субъекта, и что с гибелью Хинцельманна, этасила иссякнет. С другой стороны, Лейксайд был как бы «возвращён» висторическое пространство, в поток движущегося эмпирического времени.Движение в пространстве, как уже говорилось выше, Тень совершает как вгоризонтальном, так и в вертикальном направлении. Горизонтальное движениепредставляет собой физическое путешествие по территории реальной Америки сприключениями в духе путевого романа.
Вертикальное – это ещё и путь душиТени в царство смерти во время бдения по Одину в течение девяти дней.Спустившись в царство смерти, Тень открывает своё прошлое, узнает своёпризвание, обретает себя и своё «племя». Выдержав испытание смертью, онощущает себя живым, чего не мог ощутить прежде. Он осознаёт своюпричастность к миру, в котором живет, к его пространству и времени.
Ощущаетсвою взаимосвязь с пространством во всём его сакрально-профанном единстве.Свой путь по материковой части Америки Тень начинает в тревожномсостоянии духа, в сопровождении дурных предзнаменований, и путь этот190Гейман Н. Американские боги: роман - М.: АСТ: Астрель, 2009. – С. 265.92становится для него настоящей одиссеей поисков себя. «Американские боги» −это история о движении в пространстве как сакральном, так и обыденном,история о пересечении границ – и физических и метафизических.
ПутешествиеТени, которое неизбежно приводит его к самоидентификации, неоднократнопровоцирует его на пересечение границ, как физических, так и ментальных. Этодвижение прерывается несколькими остановками. Во время пребывания в Кейро,в доме Ибиса и Шакеля, Тени открывается широта и глубина метафизическойзоны «свободной торговли», которой являлась Америка на протяжении всей своейистории. Затем в Лейксайде Тень ощущает в некотором роде пространствоутопическое, находящееся вне потоков истории и временных изменений.
В итоге,когда он оказывается в буквальном смысле подвешенным между жизнью исмертью на стволе Мирового Древа, он открывает себя самого, своёпроисхождение и место в мире, ощущает готовность принять участие в конфликтебогов.Само имя героя – Тень – метафорично в пространстве его пути. Подобнотому, как буквальная тень занимает промежуточное положение между светом иотсутствием света, так и он находится между богами и людьми, между старымибогами и новыми, между жизнью и смертью, между сакральным и профаннымпространством.ОднакоссовершениемподвигапутешествиеТенинезаканчивается, он продолжает свой путь, на этот раз за пределы физическойграницы Америки, в Исландию, где снова встречает, хотя и немного другое,воплощение Одина.
Тень не собирается оставаться в Исландии, равно как ивозвращаться в Америку, поскольку не пересёк ещё все, ждущие его границы:«Он развернулся и пошел прочь, не останавливаясь и не оборачиваясь»191.В ХХ веке, говорит Ю.И. Кагарлицкий, человечество заново открыло своймир, поскольку оно взглянуло на него из космоса и впервые увидело целиком.Герои фантастической литературы, как справедливо отмечает Е. Тамарченко,одновременно принадлежат двум взаимоисключающим мирам, они существуютна границе между ними. И это положение героя на границе пластов бытия, на191Гейман Н. Американские боги: роман - М.: АСТ: Астрель, 2009.
– С. 622.93перекрёсткевсевозможныхпутейинаправленийвкачественномвзаимопроникаемом пространстве, способствует раскрытию в фантастике тем,связанных со свободой, выбором и перерождением личности.2.2.2. Пространственная организация тетралогии Д. СиммонсаНаучнаякартинагеометризованное,мираоднородное,постулироваланепрерывноепространствоикакбесконечнонечтоделимое.Совокупность геометрических законов служит нормой и инструкцией дляэмпирически-пространственного мира. В классической Ньютоновской физикесвойства пространства никак не зависят от присутствия или отсутствияматериальныхтел.Общаятеорияотносительности,помимотого,что«объединила» разрозненные прежде пространство и время в пространственновременной континуум, утверждает, что материальные тела модифицируютсвойства пространства, искривляя его. И, как бы абсурдно это ни звучало, но для«постэйнштейновского» человека, равно как и для архаического, движение вовремени становится эквивалентно движению в пространстве.
«Идея подвижностипереросла в идею направленного движения в пространстве, а потом и вовремени»192.Физическое пространство обозначается как силовое в связи с эмпирическимявлением воздействия сил и их закономерностью. В структурном же пространствемифа закон заменён неким ценностным акцентом, выражающимся в дихотомиисакрального и профанного. Верх и низ, части света в этом смысле не различаютсявмифенаманерэмпирическоговосприятия,наоборот,имприсущеспецифическое бытие и специфическая значимость.В научной фантастике, отмечает Том Ломбардо, произведения адресованыкак внешнему, так и внутреннему измерению человеческого пространства –макрокосму и микрокосму.
То есть тому количественно и качественноопределённому пространству, которое обусловливает их возникновение. Е.192Кагарлицкий Ю.И. Что такое фантастика? – М.: Художественная литература, 1974. – С. 155.94Тамарченко193 называл это мотивировками «извне» и «изнутри». Мотивировка«извне» происходит со стороны изображаемой действительности, включающейреалииописываемогоМотивировкамира,«изнутри»ситуации,несёт,вотношениянекотороммеждуроде,персонажами.иносказательный,метафорический характер, исходя из пространства духовного, идеологического.Фантастика и её художественный мир, говорит в другой работе Е. Тамарченко,«являютсяграницейграницвкультуреконкретноговремени»194.Пространственно-временная форма в фантастической литературе призрачна,поскольку мир, который она создает, внепространственный, и всё в нёмперетекает друг в друга.Фантастика способна воспринимать те формы пространственно-временногообраза мира, которые характерны для описываемой ею эпохи.
Е. Тамарченконазывал это склонностью к «историческому миметизму». Так, если, например, влитературе преобладают реалистические тенденции изображения мира, то ифантастика приобретает внешние пространственно-временные реалистическиечерты. А поскольку жанр и жанровые разновидности в литературе определяютсяименно хронотопом, то пространственно-временные особенности, связанные спограничным состоянием, и являются тем, что воспринимается сознанием какфантастическое.
Фантастику роднит с мифом наличие «всего во всём». Этоозначает, по словам Е. Тамарченко, что мир фантастики – «мир без дистанций»,не знающий пространственно-временных барьеров и запретов реальности. Вфантастической литературе встречаются несовместимые времена и точкипространства. Герои одновременно принадлежат двум взаимоисключающиммирам, обитая на границе между ними, на перекрёстке всевозможных путей.Здесь допустимы любые нарушения как времени, так и пространства, прозрачные,взаимопроникающие пласты бытия, вплоть до возникновения пространственныхперсонификаций.Для193тетралогииДэнаСиммонса«ПесниГипериона»характернаТамарченко Е.Д.
Мир без дистанций // Вопросы литературы, 1968, № 11. – С. 96-115.Тамарченко Е.Д. Уроки фантастики // В мире фантастики: Сб. литературно-критических статей и очерков офантастике / Сост. А. Кузнецов. - М.: Молодая гвардия, 1989. – С. 133.19495тенденция«всепространственности»метафорическии очень точнои«внепространственности»,обозначил этокакявление Е.
Тамарченко.Пространство «Песен» изображено в его движении от космоса через хаос кновому космосу. Мир тетралогии выстроен с помощью ряда бинарных оппозиций,максимально очерчивающих художественное пространство романов.Наибольшее значение для структуры «Песен» имеет характерное длятрадиционных обществ противопоставление между территорией обитания инеизвестным, неопределенным пространством, которое их окружает, то естьбинарная оппозиция своего и чужого пространства и, как вариант, изведанного /неизведанного, освоенного / неосвоенного.
То есть глобальная оппозиция центраи периферии. Своё, изведанное, освоенное пространство – это Гегемониячеловечества, мир Сети – участок галактики, заселенный людьми и ограниченныйсетью порталов. Порталы связывают пространство Гегемонии в единое целое,сводят к условности понимание расстояния и масштабов. Сеть порталов былаподарена человечеству новой вариацией богов – ИскИнами. СтруктурноГегемония представляет собой ряд планет, освоенных людьми, располагающихсяна различном расстоянии от центральной планеты, откуда осуществляетсяуправление человеческим сообществом. Чем дальше от центра обитаемаятерритория, тем меньшей властью обладает над ней правительство Гегемонии.
Запределами сети порталов находится Окраина – неизведанное и заведомо опасноепространство, − мир Бродяг, которые в тетралогии выступают синонимомпервозданного Хаоса, непонятного, неконтролируемого, чужого, следовательно –опасного. По сути, Бродяги – это архетипический образ внешнего врага.Пространство Бродяг оппозиционно динамическое радиальному статичномупространству Гегемонии. Оно представляет собой путь, вечное движение к новымгоризонтам.
Третья пространственная сфера, пространство ИскИнов – ТехноЦентр − существует одновременно как внутри самой Гегемонии, в качестве еёвнутреннего сакрального пласта бытия, так и вне её, повсюду, представляя собой,в некотором роде, неструктурированное, но наполненное инобытие.Основной конфликт тетралогии начинается с момента путешествия семи96архетипических паломников из ограниченного, своего пространства Гегемонии напланету Гиперион, расположенную за пределами Сети, то есть на неизведаннойчужой территории Окраины. Паломники, (каждый ведомый собственной целью),покидают привычное, структурированное, понятное, своё пространство ипроникают в чужую область, зависящую от прихоти Шрайка (выступающегоздесь в роли хтонического божества) и неконтролируемых временных аномалий.Гегемония испытывает одинаковый страх перед возможностью вторжения на еётерриторию, огражденную сетью порталов, как Шрайка, так и Бродяг.
Бродягиявляют собой иную форму и организацию эмпирического бытия, чем сообществоГегемонии. «Варварские орды Бродяг были единственной внешней угрозойГегемонии. <…> В Великой Сети всё больше укоренялось мнение: Бродяги непредставляют и никогда не будут представлять угрозу для миров земного типахотя бы в силу того, что за три столетия они полностью адаптировались кневесомости. Быть может, Бродяги регрессируют, а может статься, ипрогрессируют – но их эволюционный путь ведет в сторону от столбовой дорогирода человеческого»195.Если Гегемония человека, мир Сети представляет собой статическое,урбанистическое, радиально расширяющееся от сакрального Центра к перифериипространство, то движущийся мир Бродяг, воспроизводя архаическую моделькочевой культуры, выступает в качестве её антиномии. «В романном дискурсеконца ХХ века, − отмечает Г.В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
