Диссертация (958818), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Соединяя, таким образом, несоединимое, Гоголь иДостоевский приводят читателя к мысли о возможности духовного возрождения12Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. С. 360.Карлова Т.С. О структурном значении образа «Мертвого дома». С. 136.152человека. Ю.В. Манн отмечает, что о душе прокурора вспомнили, когда он сталдумать и умер: «…душа обнаружилась самим фактом смерти, так сказать, фактомсвоего неприсутствия.
Кажется, с другими персонажами поэмы тоже должнопроизойти что-то необычное, смерть ли или страшное потрясение, чтобы мы моглисказать: у них ―была, точно, душа‖»1. Как мы уже сказали, для арестантаСушилова таким потрясением стал упрек Горянчикова в получении денег, дляЧичикова и Хлобуева - правильные слова Муразова о том, что они ведутпраздную жизнь. Оба автора говорят о том, как может потрясти человеканастоящее искусство: театральное представление – заключенных в остроге;красивая, лирическая русская песня на лоне природы – Чичикова и Петуха;песня удалая, разгульная, плясовая – Селифана.
Парадоксально то, чтоспособного к возрождению Чичикова, как пишет Ю.В. Манн, «интересует нескрытая сторона жизни, но нечто большее: ее противоположность - ―смерть‖. Ловецмертвых душ, следопыт смерти, Чичиков обостряет внимание к запретному догротескной кульминации»2. Герои Достоевского, наоборот, тянутся к миру живых,их души словно стремятся к возрождению.В эпоху создания поэмы «Мертвые души» и «Записок из Мертвого дома» ихавторам не надо было напоминать читателю, что душа человека бессмертна.
Но,почти двадцать лет спустя после выхода «Записок», Достоевский, предвидянадвигающийся век безбожия, на последней странице своего итогового романапрямо скажет то, что прослеживается в подтексте исследуемых намипроизведений: каждого ждет вечная жизнь, как бы низко ни пал человек, у егодуши всегда есть путь к нравственному, духовному возрождению. АлешаКарамазов произнесет с улыбкой, но так уверенно, что даже социалист КоляКрасоткин поверит: «Непременно восстанем, непременно увидим и весело,радостно расскажем друг другу все, что было, - полусмеясь, полу в восторгеответил Алеша» (XV, 197). Достоевский продолжил дело Гоголя - это становитсяочевидным, если мы вспомним точную характеристику замысла «Мертвых душ»,12Манн Ю.В.
Поэтика Гоголя. С. 312.Там же. С. 341.153которую дала Е.А. Смирнова: «…поражаешься неколебимой целеустремленностии ―гордой вере‖ ―в людей и жизнь иную‖, с которыми Гоголь прошел свойподвижнический путь. Поставив себе целью осуществление идеала человеческогобратства, он один взял на себя то, чего человечество сможет достичь лишь путемдлительного развития <…>»1. Поэтому Достоевский не считал годы, проведенныев остроге, потерянными. Узнав жизнь простонародья, он разглядел в людях силу,которая была заключена в «неведомых светом конях», «золото под корой»,которое поднимало вверх птицу-тройку Русь и позволяло ей лететь вдохновеннойБогом, вызывая восхищение Гоголя.
Это приветливость, справедливость имастерство Акима Акимовича; проницательность Ноздрева; пробудившеесяуважение майора из острога к заключенным; отеческое желание Плюшкинаподарить Чичикову часы; смелость и любовь к знаниям Петрова; доброта инезлобивость Манилова; чувство собственного достоинства Сушилова; искренняявера в Бога Хлобуева; талант и детская наивность Баклушина; уважение к трудуСобакевича; любовь к лирической песне Петуха и Селифана; тяга к искусствужителей Мертвого дома; раскаяние Чичикова.***Подчеркнем: Достоевский, подобно Гоголю, под «широтой души» русскогочеловека понимает сочетание самых противоречивых качеств (крайностей)национального характера.
При этом своим нравственным обликом, манеройповедения, речью заключенные и офицеры зачастую напоминают героев поэмыГоголя. Так, Достоевский сравнивает преступников с поэтами: всем рискуют, нодействуют по вдохновению - выгода у них не на первом месте. Они пускаются ваферы, преступают закон, как и Чичиков, у которого не было привязанности кденьгам ради денег, им двигало не скряжничество, а мечта о «просвещенной»жизни. Таким образом, оба автора преследуют одну цель: в персонажах своихкниг найти и показать человеческое, даже если оно проявляется в них впародийно-искаженном виде, скрыто под корой меркантильных интересов ипокрыто1тинойотвратительныхмелочейСмирнова Е.А.
Поэма Гоголя «Мертвые души». С. 194.повседневногосуществования.154Достоевский вслед за Гоголем стремится выявить в своих героях «живую душу» в таком понимании мы усматриваем существенную эволюцию взглядовДостоевского, который в 1840-е годы, как и Белинский, воспринимал гоголевскиетипы как исключительно сатирические. Достоевский начинает отмечать, что смехГоголя не уничижительный и не злобный, а проникнут состраданием кперсонажам и верой в их духовное преображение. Эта цель из подтекста первоготома «Мертвых душ» теперь переводится в романе Достоевского в плоскостьнепосредственного изображения парадоксальности русской души, ведь никто невидел всей трагической глубины судеб арестантов.
Этот пафос «Записки»наследуют из второго тома гоголевской поэмы, где эти противоречия подаютсяоткрыто и становятся предметом рефлексии автора и его героев. Достоевский, каки Гоголь, считает потребность в труде главной чертой личности русскогочеловека, и не столько ради заработка, сколько ради спасения, возрождения души.Недаром Гоголь, поэтизируя работу крестьянина, призывает к труду как кподвижничеству, как к молитве, во имя Бога. Оба писателя продолжают говоритьо созидательном, преображающем воздействии искусства (фольклора) на душучеловека, в частности, Достоевский подчеркивает, что оно помогает объединениюлюдей разных вер. При этом понятия «душа» и «вера» – неразделимы, так как вглубине души русский народ всегда носит образ Христа, соответственно, черезверу в него можно лучше понять и душу русского человека.3.3 Проблема «воскресения души» в идейной структуре и сюжете поэмы Н.В.Гоголя и «Записок» Ф.М.
ДостоевскогоАвтор «Записок из Мертвого дома» пишет, что это «особенные заметки опогибшем народе» (IV, 8). Название поэмы Гоголя характеризует героев первого ибольшинство персонажей второго тома так же – погибший народ. Но концепциядвух рассматриваемых нами произведений включает в себя мотивы преступления(греха) и наказания, и, следовательно, мотивы гибели и спасения души – какструктурообразующие для сюжета и философского содержания.155Горянчиков убежден, что остроги не исправляют преступника, а только егоожесточают. По мнению же Горянчикова, человек там превращается в бездушнуюоболочку – и это самое страшное: «Знаменитая келейная система достигаеттолько ложной, обманчивой, наружной цели. Она высасывает жизненный сок изчеловека, энервирует (Утомляет, расстраивает. – П.Ч.) его душу, ослабляет ее,пугаетееипотомнравственноиссохшуюмумию,полусумасшедшегопредставляет как образец исправления и раскаяния» (IV, 15).
Со страниц поэмыГоголя мы попадаем в острог лишь однажды – вместе с Чичиковым. Его, вотличие от героев романа Достоевского, несколько часов заключения привели косознанию вины, раскаянию и желанию вести в дальнейшем праведный образжизни. Когда Муразов просит Павла Ивановича не отступиться от этого, Чичиковсоглашается: «Отступился бы, может быть, если бы не такой страшный урок»1.Следует уточнить, что острог у Гоголя – это, скорее, символическое местонаказания, а не тот сложный механизм административно-государственных имежличностных отношений, со своим неписанным «уставом» и образом жизни,который художественно исследован Достоевским. Острог – это своего рода фон,на котором происходят беседы Чичикова с Муразовым и Самосвистовым.Писателю было важно подчеркнуть силу слова вообще и правоту слов и действийМуразова в частности, как и то, что у человека даже у последней черты естьвозможность раскаяться и встать на праведный путь.
Муразов не обещаетЧичикову освобождение, лишь говорит о том, что приложит к этому все силы.Самосвистов же гарантирует: «Не робейте: все будет поправлено. <…> Еще ивознаграждение получите за убытки» (VII, 116), и вскоре возвращаетзаключенному шкатулку. Казалось бы, Чичиков должен пойти за всесильнымСамосвистовым, так как даже острог этой чиновной особе нипочем - он и самтюрьмы не боится, и любого другого освободит.
Но Павел Иванович идет попути, который указывает ему Муразов. Поэтому важную роль в данном случаесыграла не только угроза наказания и потери шкатулки, но и мудрые слованаставления Муразова.1Гоголь Н.В. Мертвые души // Гоголь Н.В. Избр. соч. В 2 т. М.: Художественная литература, 1978. Т. 2. С.
432.156Т.С. Карлова пишет, что «в изображении Достоевского устрашение скореекалечит, чем вылечивает; к возрождению ведет не ―усекновение‖ в элементарныхправах, а живая жизнь души человеческой, если только она не погибает подтяжестью юридических установлений»1. Такой точки зрения придерживается иГоголь. Поэтому Чичиков, прося милосердия у князя, признается не только в том,что он последний негодяй, но и в том, что он – человек. Муразов видитдостоинства Чичикова, например - раскаяние, а, следовательно, - возможностьисправиться, пути для возрождения его души, поэтому не спешит с осуждением ипризывает к этому князя, который тоже не лишен недостатков (несправедливоосудил одного юношу, которого подтолкнули к преступлению, воспользовавшисьего неопытностью).
Похожие мысли высказывает Гоголь и в «Авторскойисповеди»: «…где замешалось дело души, нельзя так решительно возвещатьприговор.<…> Естьтакиевещи,которыенеподвластныхолодномурассуждению, как бы умен ни был рассуждающий, которые постигаются только вминуты тех душевных настроений, когда собственная душа наша расположена кисповеди, к обращению на себя, к охужденью себя, а не других» (VIII, 437).
Так икнязь, обратив взор на себя, понимает свою ошибку в отношении к юноше иотпускает Чичикова. Важнейшая проблема позднего Гоголя – соотношениеформального закона и милости. Князь и юрисконсульт – антиподы, но в главномедины: опираются на юридический закон, один – желая искоренить зло, другой –желая его укрепить. Муразов противостоит обоим, опираясь на милость какглавную ценность, заповеданную человечеству Христом.Осознавая, что не в односторонней плоскости укрепления Закона лежит путьусовершенствования человека, Гоголь минует непосредственное изображениеострожной жизни и сразу приходит к нравственно-морализаторским выводам,которые нашли отражение и в «Выбранных местах», когда речь идет обобязанностях монарха: «Вспомни только то умилительное зрелище, какоепредставляет посещение всем народом ссыльных, отправляющихся в Сибирь,когда всяк несет от себя - кто пищу, кто деньги, кто христиански-утешительное1Карлова Т.С.
О структурном значении образа «Мертвого дома». С. 136.157слово. Ненависти нет к преступнику, нет также и донкишотского порыва сделатьиз него героя, собирать его факсимили, портреты, или смотреть на него излюбопытства, как делается в просвещенной Европе. Здесь что-то более: нежеланье оправдать его или вырвать из рук правосудия, но воздвигнуть упадшийдух его, утешить, как брат утешает брата, как повелел Христос нам утешать другдруга» (VIII, 260).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
