Диссертация (958818), страница 30
Текст из файла (страница 30)
И внешний вид хозяина соответствовал прочно-построенному дому,молодцам с портретов и своей тяжелой мебели. Чичикову он кажется похожим намедведя. Описание одежды Плюшкина вызывает у Гоголя такое же удивление,которое испытал в остроге Горянчиков, видя продаваемые лохмотья: «…нельзябы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до тогозасалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назадивместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатаябумага» (VI,116). Собакевич и Плюшкин описаны автором в уродливо-комическом виде, как и их жилища. Первый имеет сходство с животным ипредметом мебели одновременно.
Если в нем что-то напоминает человека, тотолько такого, как те неестественные люди с портретов, от вида которыхпроходила по телу дрожь. Предметы гардероба Плюшкина вообще не поддаютсяопознанию: халат – будто из материала для сапог, вместо галстука - чулок.ТакиминеожиданнымисравнениямиГогольнамеренногиперболизируетнедостатки помещиков. Неопрятной внешности и одиночеству Плюшкинасоответствует и запустение, в котором пребывали все строения: «Ничего незаметно было оживляющего картину: ни отворявшихся дверей, ни выходившихоткуда-нибудь людей, никаких живых хлопот и забот дома!» (VI, 114). НоПлюшкин смирился с такой жизнью, с этими условиями. Недаром Достоевскийустами Горянчикова говорит, что человек ко всему привыкает. В момент1О значении лексемы «дом» см.
также: Радомская Т.И. Феномен дома и поэтика его воплощения в русскойлитературе первой трети XIX в. (А.С. Грибоедов, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов). Автореф. дис. … докт. филол.наук. М., 2007. С. 8-13.130наибольшего отчаяния, автор «Записок» доходит до того, что тоже готов навсегдапримириться с жизнью в остроге, надежда покидает его, и он добровольнохоронит себя заживо: «Мысль со временем пожалеть об этом уголке - меня самогопоражала ужасом: я и тогда уже предчувствовал, до какой чудовищной степениприживчив человек» (IV, 56).При этом все каторжники чувствуют, что они не дома, а словно в гостях.Поэтому Горянчиков вспоминает: «…осмыслил я вполне всю исключительность,всю неожиданность такого существования и все более и более дивился на него»(IV, 19).
Доказательством невозможности примирения с каторгой служит то, чтоДостоевский жизнь в остроге напрямую сравнивает с адом: «Большинство былоразвращено и страшно исподлилось. Сплетни и пересуды были беспрерывные: этобыл ад, тьма кромешная» (IV, 12). Другой пример – сцена в бане: «…я думал, чтомы вошли в ад. <…> Пар, застилающий глаза, копоть, грязь, теснота до такойстепени, что негде поставить ногу.
Я испугался и хотел вернуться <…>» (IV, 98).Герцен сравнивал «Записки» с «Адом» Данте и фресками «Страшного Суда»Микеланджелопосилепроизводимоговпечатления.ОнназвалроманДостоевского страшной книгой, «которая всегда будет красоваться над выходомиз мрачного царствования Николая, как надпись Данте над входом в ад…»1Россию, которую описывал Гоголь в поэме, Герцен тоже сравнивал с «Адом» из«Божественной комедии»: «…с каждым шагом вязнете, тонете глубже.Лирическое место вдруг оживит, осветит и сейчас заменяется опять картиной,напоминающей еще яснее, в каком рву ада находимся…»2Изучим некоторые детали в сцене ночного приезда Чичикова к Коробочке:«…громовый удар раздался в другой раз громче и ближе, и дождь хлынул вдругкак из ведра. <…> Селифан лошадей, однако ж, остановил, впрочем, ониостановились бы и сами, потому что были сильно изнурены.
<…> Слезши с козел,он стал перед бричкою, подперся в бока обеими руками, в то время как баринбарахтался в грязи, силясь оттуда вылезть, и сказал после некоторого12Герцен А.И. Полн. собр. соч. В 30 т. Т. 18. С. 219.Там же. Т. 2. С. 220.131размышления: ―Вишь ты, и перекинулась!‖ <…> Он (Чичиков.
– П.Ч.) послалСелифана отыскивать ворота, что, без сомнения, продолжалось бы долго, если бына Руси не было вместо швейцаров лихих собак, которые доложили о нем такзвонко, что он поднес пальцы к ушам своим. <…> Ничего, ничего, - сказалахозяйка. - В какое это время вас бог принес! Сумятица и вьюга такая... (Курсивнаш. – П.Ч.) <…>» (VI, 41-45). Е.А. Смирнова показывает, что Гоголь в своемзамысле книги собирался повторить структуру «Божественной комедии» Данте,поэтому перед приездом героя к Коробочке, от сумерек к тьме, Гоголь повторяетсветовые градации «Ада» Данте.
По мнению исследователя, аналогичнаяситуация описана в «Божественной комедии», где есть образные источникидеталей приезда Чичикова - дождь, вьюга, испачканный грязью Чичиков и лайсобак; «причем Гоголь как бы суммирует здесь образы из второго и третьегокругов (Ада. - П.Ч.).Во втором - во мраке,…стеная, несся кругТеней, гонимых вьюгой необорной…(―Ад‖, V, 48–49) <…>В третьем круге…дождь струится,Проклятый, вечный, грузный, ледяной <…>Земля смердит под жидкой пеленой.Трехзевый Цербер, хищный и громадный,Собачьим лаем лает на народ,Который вязнет в этой топи смрадной <…>А те под ливнем воют, словно суки;Прикрыть стараясь верхним нижний бок…(―Ад‖, VI, 7–8; 12–15; 19–20)Далее о Цербере сказано, что его…лай настолько душам омерзел,Что глухота казалась бы им милой.132(Там же, 32–33)»1.Герой «Записок» Достоевского впервые переступил порог острога, когдасмеркалось; такой светлый день, как праздник Рождества Христова, тожеомрачился вечером: «Смеявшийся за час тому назад уже рыдал где-нибудь,напившись через край.
<…> Каждый проводил его, как будто обманувшись вкакой-то надежде» (IV, 111). Описывая госпиталь, где условия были лучше, чем вказармах, так как там все были равны и жили по-приятельски, Горянчиковвспоминает, что «самое грустное время в продолжение целого дня приходилосьвечером, при свечах, и в начале ночи. <…> Становится смрадно и душно» (IV,165). Потому что когда смеркалось в палату вносили ночной ушат: «И страшно игадко представить себе теперь, до какой же степени должен был отравляться этоти без того уже отравленный воздух <…>» (IV, 138). Такими деталями, каксумерки, ночь, смрад, эти сцены тоже перекликаются с фрагментом из«Божественной комедии».Е.А.
Смирнова отмечает: «Ад у Данте - гигантская воронка внутри Земли свыходом на поверхность в противоположном полушарии. Эпизод выходасоставляет содержание последних стихов ―Ада‖. Последний взгляд автораповествователя — вверх,…в зияющий просвет;И здесь мы вышли вновь узреть светила.(―Ад‖, XXXIV, 138–139)Аналогичный образ у Гоголя в финале: ―…только небо над головою, далегкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны‖»2. По нашемумнению, здесь очевидна аналогия с воспоминаниями Горянчикова: «…подойдешьсмотреть сквозь щели забора и увидишь тот же вал, таких же часовых и тот жемаленький краешек неба, не того неба, которое над острогом, а другого, далекого,вольного неба» (IV, 9).
Острог - как замкнутое пространство, окруженноевысоким забором, - у Достоевского, словно дно той огромной воронки, о которой12Смирнова Е.А. Поэма Гоголя «Мертвые души». С. 130-131.Там же. С. 128.133писал Данте: «Средина двора пустая и составляет ровную, довольно большуюплощадку. Здесь строятся арестанты, происходит поверка <…>» (IV, 9).У каторжан была возможность смотреть на мир только сквозь узкие щелизабора, и окна домов некоторых помещиков были либо заколоченными, либонебольшими. Гоголь так описывает взгляд Плюшкина: «Маленькие глазки еще непотухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши <…>» (VI, 116).Манилов всегда щурил свои сладкие глаза, когда смеялся. Помещики у Гоголясмотрят на мир словно в замочную скважину, подобно тому, как это делаютзаключенные в остроге. Каторжане при этом видели только край неба и землянойвал, поросший бурьяном.
И в имении Плюшкина был старый, заглохший сад.В некоторых героях поэмы Гоголя мы видим парадоксальное соединениеживого и мертвого. Так, о Чичикове нельзя сказать, что его природа «сурова ичерства и чувства его были до того притуплены, чтобы он не знал ни жалости, нисострадания; он чувствовал и то и другое» (VI, 228). Это отчетливо заметно впродолжении поэмы. В первом томе живое отступает перед мертвым, отходит навторой план. За одеждами словно не было людей, когда в гражданской палатеЧичиков и Манилов увидели «сертуки губернского покроя и даже просто какуюто светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив головунабок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко <…>» (VI, 141).Перед нами излюбленный Гоголем прием синекдохи (часть вместо целого) - вданном случае предмет одежды словно представительствует за всего человека:мертвое («светло-серая крутка») на глазах читателя фантастически оживает.Птица в доме Собакевича, похожая на него, - узник клетки, она лишенасвободы, подобно заключенным на каторге.
Россия у Гоголя - Мертвый дом, как иу Достоевского. Но мы не вправе сказать, что Россия – тюрьма. Покидая крепость,Горянчиков размышлял: «…это, может быть, и есть самый даровитый, самыйсильный народ из всего народа нашего» (IV, 231). И совсем не значит, чтодолжны погибнуть все заключенные, что ни у кого нет возможности духовноговозрождения. Достоевский верил в обратное, поэтому сравнил освобождение изострога с нравственным воскресением: «…с богом! Свобода, новая жизнь,134воскресенье из мертвых...» (IV, 232). Подобный мотив конца грешного мира иожидание возрождения мы можем услышать и в «Мертвых душах», когда вовремя бала Чичиков увидел губернаторскую дочку и сделался чуждым ко всемупроисходящему: «…и Чичиковы, на несколько минут в жизни, обращаются впоэтов; но слово поэт будет уже слишком.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
