Диссертация (958818), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Собр. соч. В 15 т. Т. 4. С.739.107испытыватькобездоленному―маленькомучеловеку‖лишьчувствовысокомерного презрения <…>»1. Достоевский по-прежнему сочувствует судьбе«маленького человека». Ихменев говорит, что «забитый, последний человек естьтоже человек и называется брат мой!» (III, 189). В этих словах слышитсяДостоевский, вернувшийся к истокам, к началу своей литературной деятельности,когда в его сознании сложно совмещались христианский идеал Гоголя иубеждения Белинского, как бы очищенные от своих крайностей.
Ведь сочувствие«маленькому человеку», не обязательно активно-действенное, революционное, иесть идеал Белинского как идеолога «натуральной школы».В романе он не просто вспоминает свой литературный дебют и атмосферудуховной жизни тех лет, а переносится в прошлое с целью переоценки своихсоциалистических взглядов того периода.
Кружок Левеньки и Бореньки, опосещении которого с гордостью говорит Алексей Валковский, и попыткарешения там вопросов отвлеченного характера - пародия на собрания уПетрашевского, судя по следующему ироническому описанию: «…у Кати естьдва дальние родственника, какие-то кузены, <…> один студент, а другой простомолодой человек. <…> Безмыгин - это знакомый Левеньки и Бореньки и,между нами, голова, и действительногениальная голова! <…>подруководством Безмыгина, дали себе слово действовать честно и прямо всюжизнь <…>» (III, 308-310). Алеша следует за незнакомыми людьми безопределенных целей.В приведенных словах Валковского-младшего прослеживается параллель скомедией «Горе от ума», когда Репетилов рассказывает Чацкому: «Еще у нас двабрата: // Левон и Боринька, чудесные ребята! // Об них не знаешь, что сказать<…>»2.
Достоевский словно продолжает эту цитату и объясняет, в чемзаключаетсякомизмперсонажейиихвосторженнойоценки,даннойРепетиловым. В беседе с Екатериной Федоровной, которой увлечен Алеша,выясняется, что они ожидают обещанного миллиона, якобы на полезное дело:12Там же. С. 728.Грибоедов А.С. Горе от ума // Грибоедов А.С. Сочинения. М.: Художественная литература, 1988.
С. 114-115.108«…когда еще я его пожертвую; а они уж там теперь делят, рассуждают, кричат,спорят: куда лучше употребить <…>» (III, 353). Молодые люди еще недоучились, вместо конкретных дел, которые они задумали осуществить на чужиеденьги,униходнипустыеразговоры.Осуждающуюоценкувынес«секретнейшему союзу» Репетилова и автор «Выбранных мест», характеризуяразличные типы, представленные в комедии: «Глупый либерал Репетилов, рыцарьпустоты во всех ее отношениях, рыскающий по ночным собраньям, радующийся,как бог весть какой находке, когда удается ему пристегнуться к какому-нибудьобществу, которое шумит о том, чего он не понимает, чего и рассказать даже неумеет, но которого бредни слушает он с чувством, в уверенности, что попалнаконец на настоящую дорогу <…>» (VIII, 398-399).
С такой точкой зренияГоголя Достоевский солидарен, он изображает Алексея Валковского, - отчастикак продолжателя «дела» Репетилова.Тентетников тоже участвовал в некоем «тайном обществе», о чемсаркастически говорит Гоголь. В нем состояли философы, гусары, недоучившийсястудент, мошенник-игрок, присвоивший все деньги членов кружка. Мечтаясделать счастливым все человечество, они спились от бесконечных тостов запрогресс. Мы можем увидеть здесь сходство не только с описанием кружкаАлеши. Как считает И.П. Золотусский, тема «тайного общества» в поэме Гоголя отражение реальных событий. Одним из прототипов Тентетникова был знакомыйписателя - Ю.
Самарин, изложивший в газете свои мысли о государственноммеханизме России. В беседе с ним царь Николай I сказал, что это сочинениемогло произвести новое 14 декабря, и Самарин был отправлен в Симбирск. В томже 1849 году осуждают и Достоевского. По версии ученого, Гоголь не могостаться равнодушным к протесту таких, как Самарин и Достоевский, не мог непредостеречь их от кривых дорог1. Поэтому добавим, что в оценке кружкаПетрашевского и в изображении общества Валковского-младшего Достоевский1См.
об этом: Золотусский И.П. Гоголь. С. 452-453.109следует не только за Грибоедовым, но и за автором второго тома «Мертвых душ»,отвечая на предупреждение Гоголя и солидаризуясь с ним спустя годы1.Достоевский устами Ихменева указывает способ исправления жестокойдействительности с ее социальной несправедливостью и безнравственностьютаких, как князь Валковский. Это единение всех униженных через любовь,доброту и прощение: «…мы опять вместе, и пусть, пусть теперь торжествуют этигордые и надменные, унизившие и оскорбившие нас! <…> Мы пойдем рука вруку, и я скажу им: <…> это безгрешная дочь моя, которую вы оскорбили иунизили, но которую я, я люблю и которую благословляю во веки веков!..» (III,422).
Но, как следует из этих слов, обидчики (князь и опекунша Бубнова)остаютсябезнаказанными,празднуютпобеду.Валковскийвысокомерноподшучивает над бескорыстным Иваном Петровичем, прямо говоря ему не толькоо бедности: «…Алеша отбил у вас невесту, <…> а вы, как какой-нибудьШиллер, за них же распинаетесь, им же прислуживаете <…>» (III, 358). Князюкажется смешным, что кто-то видит величайший подвиг человека в том, чтобы«ограничитьсярольюсамопожертвование,онвторогобрезгливоплана»,емучуждохристианскоеназываеттакоеповедение«игройввеликодушные чувства» (III, 358). Это ключевой эпизод романа, можно сказать,его кульминация. Валковский выступает как умный, коварный «идеолог зла».С.В.
Сызранов считает важной семантику говорящего имени героя: «…―князьВалковский‖ хорошо рифмуется с евангельским ―князь бесовский‖ (Мф. 12:24). Вевангельском тексте это определение прилагается к имени Вельзевула,образованному от имени Ваал. Если допустить правомерность ассоциативнойсвязи Валковский - Ваал, то в этом случае имя ―Петр Валковский‖ может бытьпонято как цельный мифоним со значением ―камень Ваала‖ (петрос – греч.камень) или ―твердыня Ваала‖. <…> ближайшая семантика фамилии Валковский- валкий, шаткий, падкий - указывает на непрочность, неустойчивость этой1Характеристику образа Тентетникова см.: Сапченко Л.А.
Образ Андрея Ивановича Тентетникова и традицииромана воспитания // Творчество Н.В. Гоголя и европейская культура. Сборник научных статей по материаламМеждународной научной конференции. Новосибирск: Новосибирский издательский дом, 2016. С. 105-113.110мнимой твердыни»1. Анализируя «Зимние заметки» Достоевского, мы отметили,что писатель осуждает поклонение Ваалу и обожествление человеческого разума(гордыню ума).
Поэтому согласимся с мнением исследователя, которыйсправедливоотмечает,чтовсердцахгероевромана«Униженныеиоскорбленные» дух Ваала борется с духом Христовым, и, несмотря натрагедийное звучание финала произведения, не приходится сомневаться вконечной победе сил добра.В приведенных выше словах Валковского появляется имя Шиллера, весьмазначимоедлямировоззрениянекоторыхгероевДостоевскогоипрямоотсылающее к контексту гоголевского творчества, а потому оно заслуживаетотдельного комментария. Скажем несколько слов об одной из смысловыхконстант шиллеровского текста: о таких качествах человека, как идеалистичностьи прекраснодушие.
Гоголь задумывается в «Переписке»: «Кому при помышленьео Шиллере не предстанет вдруг эта светлая, младенческая душа, грезившая олучших и совершеннейших идеалах, создававшая из них себе мир <…>» (VIII,382). И в сознании князя мечтатель-идеалист Иван Петрович ассоциируется сШиллером. Князь нагло пользуется наивностью подобных людей, по наблюдениюМаслобоева: «…подлецам превосходно иметь дело с так называемымивозвышенными существами. Они так благородны, что их весьма легко обмануть<…>» (III, 337).В.В. Дудкин считает схожими судьбы Шиллера и Достоевского: «…бедноедетство и вечная нужда, блестящий литературный дебют ―немецкого Шекспира‖и ―нового Гоголя‖; ―благородный адвокат человечества‖ и защитник униженных иоскорбленных; почетный гражданин Французской Республики и петрашевец;добровольное изгнание и мытарства Шиллера и каторга, ссылка Достоевского<…>»2. Эта параллель отчасти подтверждает, что образ рассказчика, которогоВалковский сравнивает с Шиллером, во многом автобиографический.1Сызранов С.В.
Ономапоэтика и закономерности формообразования произведений Ф.М. Достоевского. С. 411.Дудкин В.В. Литературные предвестники «Бесов» («Заговор Фиеско в Генуе» Шиллера) // Достоевский.Материалы и исследования. СПб.: Наука, 2007. Т. 18. С. 189.2111В романе нередко звучит острая критика Достоевским «прекраснодушия»Шиллера, когда оно становится орудием зла, точнее маской, прикрытиемпреступных замыслов. Князь Валковский не скрывает: «…одно из самыхпикантных для меня наслаждений всегда было прикинуться сначала самому наэтот лад, <…> ободрить какого-нибудь вечно юного Шиллера и потом вдруг,сразу огорошить его; вдруг поднять перед ним маску <…>» (III, 360).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
