viktor_frankl_osnovy_logoterapii (855235), страница 30
Текст из файла (страница 30)
В то же мгновение я получил удар по спине, и с грубымиругательствами мне было велено вернуться на свое место. За несколько минут до этого тот же самый охранник презрительно говорил нам,что мы «свиньи», у которых отсутствует дух товарищества.В другой раз в лесу при температуре 2 градуса по Фаренгейту мыначали копать сильно промерзший верхний слой земли для прокладки водопроводных труб.
Тогда я стал уже довольно слабым физичес132Человек в поисках смысла: введение в логотерапиюки. Неподалеку прохаживался десятник с круглыми румяными щеками. Его лицо определенно напоминало поросячью морду. Я обратилвнимание, что он носил красивые теплые перчатки в этот морозныйдень. Некоторое время он наблюдал за мной молча. Я чувствовал, чтово мне нарастает беспокойство, потому что передо мной лежала горка земли, которая точно показывала, сколько земли я выкопал.Потом он начал: «Ты, свинья, я наблюдал за тобой все время! Янаучу тебя работать. Подожди, ты будешь копать землю своими зубами, ты подохнешь, как скотина! За два дня я покончу с тобой! Тыникогда не работал как следует.
Кем ты был, свинья? Бизнесменом?»Мне было бы все это безразлично, но я должен был принимать егоугрозу убить меня всерьез, поэтому я выпрямился и посмотрел емупрямо в глаза. «Я был доктором - специалистом».«Что? Доктором? Держу пари, что ты забирал кучу денег у людей». - «Фактически я выполнял большую часть работы вообще бесплатно, в клинике для бедных», - ответил я. Но тут же я понял, чтосказал лишнее. Он бросился на меня и сбил меня с ног, крича каксумасшедший. Я уже не могу припомнить, что он кричал.Я хочу показать этой явно тривиальной историей, что бываютмоменты, когда возмущение может вспыхнуть даже, по-видимости, убесчувственного узника, - возмущение, вызванное не жестокостьюили болью, но связанным с ними оскорблением.
В тот раз кровь бросилась мне в голову, потому что я должен был выслушивать, как мояжизнь оценивается человеком, который не имел никакого представления о ней, человеком (я должен признаться: следующее замечание,которое я высказал потом моим товарищам, принесло мне детскоеоблегчение), «который выглядел настолько вульгарным и грубым, чтосанитарка в моей больнице не впустила бы его в приемный покой».К счастью, Капо в моей рабочей команде был мне обязан; он воспылал симпатией ко мне, потому что я выслушивал его любовныеистории и матримониальные переживания, которые он поверял мнево время длительных переходов к месту работы. Я произвел на негобольшое впечатление моим диагнозом его характера и психотерапевтическими советами.
Вследствие этого он испытывал чувство благодарности ко мне, и это уже имело большую ценность. В несколькихпредыдущих случаях он резервировал место для меня рядом с собойв одном из первых пяти рядов нашего рабочего отряда, который обыч133Основы логотерапиино состоял ю двухсот восьмидесяти человек. Это покровительствобыло немаловажным. Мы должны были строиться рано утром, когдабыло еще темно. Каждый боялся опоздать и оказаться в задних рядах.Если требовались люди для выполнения неприятных и вызывающихотвращение работ, появлялся старший Капо и обычно забирал людейиз задних рядов.
Эти люди должны были идти выполнять другой, особенно страшный, вид работы под командой других охранников. Както раз старший Капо выбрал людей из первых пяти рядов - специально для того, чтобы поймать тех, кто старались быть ловкими. Все протесты и мольбы были пресечены несколькими меткими пинками, ивыбранных жертв криками и ударами погнали к месту сбора.Однако до тех пор пока Капо чувствовал потребность изливатьсвою душу, мне это не грозило. Я имел гарантированное почетноеместо рядом с ним. Но было также и другое преимущество. Подобнопочти всем узникам лагеря, я страдал болезнью ног. Мои ноги такраспухли, и кожа на них так сильно натянулась, что я едва мог сгибатьколени.
Мне приходилось носить ботинки незашнурованными, чтобы мои распухшие ноги могли поместиться в них. В носках они бы непоместились, даже если бы они у меня были. Таким образом, моичастично голые ноги были всегда мокрыми, а мои ботинки всегдаполны снега. Поэтому, конечно, они всегда были обморожены. Каждый шаг становился настоящей пыткой. Слой льда нарастал на наших ботинках во время переходов через покрытые снегом поля.
Вновьи вновь люди поскальзывались и идущие следом спотыкались и падали на них. Тогда колонна должна была останавливаться на момент, ноне дольше. Кто-нибудь из охранников вступал в действие, заставляялюдей быстро подниматься ударами прикладов. Чем ближе к началуколонны вы находитесь, тем реже приходится останавливаться и темменьше приходится потом, чтобы наверстать потерянное время, бежать на больных ногах. Мне очень повезло, что я оказался личнымврачом Его Превосходительства Капо и имел возможность идти в первых рядах ровным шагом.В качестве дополнительной платы за мои услуги я мог быть уверен, что до тех пор, пока обеденный суп распределяется на нашемрабочем месте, когда подойдет моя очередь, он зачерпнет поглубже, имне достанется порция, в которой будет чуть больше гороха.
Этот Капо,бывший армейский офицер, даже имел смелость шепнуть десятнику,134Человек в поисках смысла: введение в логотерапиюс которым у меня была стычка, что он знает меня как очень хорошегоработника. Это не поправило дела, но тем не менее он ухитрился спасти мою жизнь (сколько еще раз ее нужно было спасать!). Через деньпосле эпизода с десятником ему удалось перевести меня в другуюрабочую команду.Среди десятников были такие, которые сочувствовали нам и которые старались, сколько могли, улучшить наше положение, по крайней мере на рабочем участке. Но даже они напоминали нам, что средний рабочий выполняет работу в несколько раз большую, чем мы, иза более короткое время.
Но они понимали, что нормально рабочийне живет на десять с половиной унций хлеба и одну и три четвертипинты жидкого супа в день; что нормально рабочий не живет в состоянии такого постоянного психического стресса, какому подвергалисьмы, не имея сведений о наших семьях, которые были либо отправлены в другой лагерь, либо в газовую камеру; что нормально рабочийне находится под постоянной угрозой смерти ежедневно и ежечасно.Я даже позволил себе однажды сказать доброму десятнику: «Если бывы могли столь же быстро научиться у меня выполнять операцию намозге, как я у вас - выполнять эти дорожные работы, я имел бы большое уважение к вам». И он ухмыльнулся.Апатия, главный симптом второй фазы, была необходимым механизмом самозащиты. Восприятие действительности притуплялось, ивсе эмоции центрировались на одной задаче: сохранения собственной жизни и жизни товарищей. Было привычным при возвращении срабочего места в лагерь слышать вздох облегчения и фразу: «СлаваБогу, еще один день позади».Легко понять, что такое состояние напряжения, связанное с постоянной необходимостью концентрации на задаче сохранения жизни, вызывало опускание внутренней жизни узника на примитивныйуровень.
Некоторые из моих коллег, занимавшихся психоанализом,говорили о «регрессии» заключенных в лагере - возврате к более примитивной форме психической жизни. Их желания и стремления с очевидностью выражались в их сновидениях.Что снится заключенному чаще всего? Хлеб, пирожные, сигареты и приятная теплая ванна.
Невозможность реализации этих простых желаний приводила к тому, что он видел их осуществление всновидениях. Были ли полезны такие сновидения - другой вопрос;135Основы логотерапиисновидец должен был, просыпаясь, переходить из мира сновидений креальности лагерной жизни и ужасному контрасту между этими двумя мирами.Я никогда не забуду, как однажды проснулся от стонов соседа,который метался во сне, очевидно, в кошмарных мучениях. Так как яособенно беспокоился о людях, которые страдали кошмарными сновидениями, или бредом, я хотел разбудить несчастного.
Внезапно яотдернул свою руку, готовую уже взяться за плечо товарища, испугавшись того, что собирался сделать. В этот момент я вдруг отчетливоосознал, что никакое сновидение, даже самое ужасное, не может бытьстоль кошмарным, как реальность лагеря, которая окружала нас и ккоторой я хотел его вернуть.Из-за сильного недоедания, от которого страдали заключенные,вполне естественным было то, что желание есть было главным примитивным инстинктом, вокруг которого концентрировалась психическая жизнь. Давайте посмотрим на большинство заключенных, когдаим случалось работать рядом друг с другом и при этом не было близко охранников. Немедленно начинались разговоры о еде. Один спрашивает работающего рядом товарища, какие кушания он больше всего любит. Потом они обмениваются рецептами и составляют меню надень, когда они встретятся - день в отдаленном будущем, когда онистанут свободными и вернутся домой.
Так они продолжают вновь ивновь, живописуя все это во всех подробностях до тех пор, пока неуслышат предостерегающий сигнал о приближающейся охране.Я всегда считал разговоры о еде опасными. Не вредно ли провоцировать организм такими детализированными и эмоциональнымикартинами деликатесов, в то время как он вынужден каким-то образом адаптироваться к слишком малому рациону и ничтожному количеству калорий? Хотя это и может способствовать временному психологическому облегчению, но, будучи иллюзией, физиологически,наверняка, должно быть небезопасным.В последнее время нашего пребывания в лагере дневной рационсостоял из очень жидкого супа, выдаваемого один раз в день, и обычной маленькой порции хлеба. В дополнение к этому выдавался такназываемый дополнительный паек, состоявший из трех четвертейунции маргарина, или тонкого ломтика скверной колбасы, или маленького кусочка сыра, или кусочка синтетической сладости, или лож136Человек в поисках смысла: введение в логотерапиюки водянистого варенья.
В смысле калорий такая диета была абсолютно неадекватной, особенно если учитывать нашу тяжелую физическую работу, холод и совершенно негодную одежду. Больным, которым требовался «специальный уход», т. е. таким, которым разрешалось оставаться лежать в бараках, вместо того чтобы идти на работу, было даже еще хуже.Когда исчезали последние слои подкожного жира и мы становились похожими на скелеты, обтянутые кожей и одетые в лохмотья, мымогли наблюдать, как наши тела начинают поедать самих себя. Организм переваривал свой собственный протеин, и мускулы исчезали.Тогда тело уже утрачивало силы сопротивления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
