Реале Дж._ Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. 3 том (1184483), страница 85
Текст из файла (страница 85)
Прозрачность «Я»для себя самого, и тем самым мысль в действии, бегущая от любого сомнения, указывает, почемуясность — основное правило познания и почему фундаментальна интуиция. Мое бытие явлено моему«Я» без какого-либо аргументирующего перехода.
Хотя фигура «я мыслю, следовательно, я существую»и сформулирована как силлогизм, это не суждение, а чистая интуиция. «Все, что мыслит, существует; ямыслю; следовательно, существую». Просто в результате интуитивного акта я воспринимаю своесуществование, поскольку оно осмысливается. Декарт, пытаясь определить природу собственносуществования, утверждает, что это — res cogitans (вещь мыслящая), мыслящая реальность, где ницарапины, ни трещины между мыслью и существованием. Мыслящая субстанция — мысль в действии, амысль в действии — мыслящая реальность.Так Декарт достигает неоспоримого факта, что человек — это мыслящая реальность.
Применениеправил метода привело к открытию истины, которая, в свою очередь, подтверждает действенность этихправил, поскольку излишне доказывать: чтобы мыслить, нужно существовать. «Я решил, что можновзять за основу правило: все, воспринимаемое ясно и отчетливо, одновременно истинно». И все жеясность и отчетливость как правила метода исследования — на чем основаны? Может, на бытии,Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - СПетербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru160конечном или бесконечном? На общих принципах логики, одновременно и на онтологическом принципенепротиворечия или принципе тождества, как традиционная философия? Нет.
Данные правила обязанысвоей определенностью нашему «Я» как мыслящей реальности.Cogito ergo sum 311Отныне субъект познания должен будет не только метафизически обосновывать свои завоевания, ноискать ясности и отчетливости, типичных для первой истины, явленной нашему разуму.
Как нашесуществование в качестве res cogitans принимается не вызывающим сомнений лишь на основанииясности самосознания, так любая другая истина будет принята, если проявит эти признаки. Чтобыдостичь их, нужно следовать по пути анализа, синтеза и контроля; и важно, что возведенное на этойоснове не будет никогда подвергнуто сомнению.
Философия больше не наука о бытии, она становится,прежде всего, гносеологией. Рассмотренная в таком ракурсе, философия Декарта, обретет в любом своемсуждении ясность и четкость, не нуждаясь более в другой поддержке или иных гарантиях. Какопределенность моего существования в качестве res cogitans нуждается лишь в ясности и отчетливости,так и любая другая истина не нуждается в иных гарантиях, кроме ясности и отчетливости, — какнепосредственной (интуиции), так и производной (дедукции).Так, испытательным стендом нового знания, философского и научного, становится субъект, разум,сознание. Любой тип исследования должен стремиться к максимальной ясности и отчетливости, подостижении которых оно не будет нуждаться в других подтверждениях.
Человек так устроен, чтодопускает только истины, которые отвечают этим требованиям. Мы присутствуем при радикальнойгуманизации знания, приобщенного к первоисточнику. Во всех областях знания человек должен идтипутем дедукций от ясных, отчетливых и самоочевидных принципов. Там, где эти принципы недоступны,необходимо предположить их — во имя порядка как в уме, так и в реальности, — веруя врациональность реального, иногда скрытую за второстепенными элементами или субъективныминаслоениями, некритично спроецированными помимо нас.Это смещение оси поиска с проблематики бытия в план мышления поясним сравнением сАвгустином, первым теоретиком cogito. В полемике со скептиками Августин сформулировал принцип sifallor sum — «если я ошибаюсь, я существую».
Сомнение — форма мысли, значит, немыслимо внебытия, поэтому бытие активируется сомнением. Августин защищал основополагающий примат бытия итем самым Бога, близкого к нам более, чем мы сами. Декарт же использует выражение «я мыслю,следовательно, я существую» для того, чтобы подчеркнуть требования человеческой мысли, т. е.
ясностьи отчетливость, к которым должны стремиться другие виды знания. В то время как Августин впоследнем анализе приходит к Богу, cogito312 Рене ДекартДекарта обнаруживает человека и требования разума с его интеллектуальными завоеваниями. В товремя как cogito Августина умиротворяет, преображая все в Боге, cogito Декарта проблематизирует всеостальное, в том смысле, что после обретения истины собственного существования нужно обратиться кзавоеванию отличной от нашего «Я» реальности, постоянно стремясь при этом к ясности и отчетливости.Итак, Декарт по правилам метода получает первую определенность cogito. Однако этаопределенность не просто одна из многих истин.
Это истина, которая, будучи постигнута, самаформирует правила, ведь она обнаруживает природу человеческого сознания как res cogitans,прозрачного для себя самого. Всякая другая истина будет воспринята только в той мере, в какойприравнивается и сближается с этой предельной самоочевидностью. Вначале увлеченный ясностью иочевидностью математики, теперь Декарт подчеркивает, что математические науки представляют собойлишь один периферийный сектор знания, опирающийся на метод, имеющий универсальное применение.Отныне и впредь любое знание найдет опору в этом методе не потому, что он обоснован математически,а потому, что метод обосновывает математику, как и любую другую науку.
Носитель метода — это bonamens — человеческий разум, или тот здравый смысл, который есть у всех людей, нечто, по Декарту,наилучшим образом распределенное в мире. Что же такое этот здравый смысл? «Способность правильнооценивать и отличать истинное от ложного — это именно то, что называется здравым смыслом, илиразумом, что естественным образом одинаково присуще всем». Единство людей проявляется в хорошонаправляемом, здоровом и развивающемся разуме.
Об этом Декарт пишет еще в своем юношескомсочинении «Правила для руководства ума»: «Все различные науки не что иное, как человеческаямудрость, которая всегда остается одной и той же, хотя и применяется к разным объектам, так же как неменяется солнечный свет, хотя он и освещает разные предметы». Но большего внимания, нежелиосвещенные предметы — отдельные науки, — заслуживает солнце-разум, устремленный ввысь,поддерживаемый логикой и заставляющий уважать свои требования. Единство наук свидетельствует оединстве разума, а единство мысли — о единстве метода. Если разум — это res cogitans, уцелевший вгорне тотального сомнения, то бессильны злой гений и обман чувств, а ясность и отчетливость останутсянеопровержимыми постулатами нового знания.Существование и роль Бога 313Существование и роль БогаПервая определенность — осознание самого себя как мыслящего существа.
Но действительно липравила метода открывают мир, способствуют познанию? Открыт ли мир этим правилам? В состояниили сознание принять нечто другое, ему нетождественное?Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - СПетербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru161«Я» как мыслящее существо наполнено множеством идей, подлежащих осмысленной селекции. Еслиcogito — это первая самоочевидная истина, то какие другие идеи могут быть столь же самоочевидными?Можно ли реконструировать с помощью идей, таких же ясных и четких, как cogito, здание науки? Изатем: поскольку Декарт считал основой сознание, как можно выйти за его пределы и подтвердитьсуществование внешнего мира? Идеи, увиденные не как сущности или архетипы реального, а какреальное присутствие сознания, — имеют ли они объективный характер? Если как формы мысли они невызывают сомнений, как моментальные представления правдивы, то представляют ли они объективнуюреальность или являются чистым плодом воображения?Прежде чем ответить на вопросы, следует вспомнить, что Декарт различает три вида идей:врожденные идеи, которые я обнаруживаю в себе самом, вместе с моим сознанием; приобретенные идеи,которые приходят ко мне извне и обращают меня к вещам, совершенно отличным от меня; исотворенные идеи, сконструированные мной самим.
Если мы отбросим последние, в силу ихпроизвольности и химерности, то вопрос коснется объективности врожденных и приобретенных идей.Пусть три класса идей не различаются с точки зрения их субъективной реальности, — все этомыслительные акты, о которых я имею немедленное представление, но содержания их различны.Действительно, если сотворенные, или производные, идеи не представляют никакой проблемы, тообъективны ли приобретенные идеи, отсылающие меня к внешнему миру? Я уверен даже при всеобщемсомнении — в моем существовании и в познании. Но где уверенность, что сознание остаетсядейственным и тогда, когда результаты переходят от актуальной данности в царство памяти? Всостоянии ли память сохранить их в неприкосновенности, с той же ясностью и отчетливостью?Разум обращается, читаем мы в «Метафизических размышлениях», к врожденной идее Бога,«бесконечной, вечной, неизменной, независимой, всеведущей субстанции, породившей меня и все су314 Рене Декартщее.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
