Реале Дж._ Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. 3 том (1184483), страница 26
Текст из файла (страница 26)
е. «откровением и каноническим писанием», в то время как другие аргументы здесь не подходят.И по этому поводу не должно быть никаких сомнений. Если вспомнить выше приведенную теорию«двойной истины», позиция Помпонацци вполне ясна.Следует отметить другой пункт. Помпонацци согласен с тем, что добродетель (т. е. нравственнаяжизнь) больше сочетается с тезисом о смертности, чем с тезисом о бессмертии души, потому что тот, ктохорош только из-за награды, оскверняет своим рабством чистоту добродетели. Впрочем, наш философнапоминает известную идею Сократа и стоиков о том, что истинное счастье — в самой добродетели, анесчастье — в пороке как таковом.Однако вопреки этому решительному сокрушению метафизического образа человека, Помпонаццивновь обращается к идее человека как микрокосма и к некоторым идеям знаменитого «манифеста Пико».Душа оказывается на первом месте в иерархии материальных существ и поэтому, как таковая, граничит снематериальными сущностями, находясь «посредине между ними, объединяя те и другие»: материальнав сравнении с нематериальными существами и, напротив, нематериальна в сравнении с материальнымисуществами.Пьетро Помпонацци 61Она причастна как разумному, так и материальному.
Когда она совершает действия в согласии сдуховными сущностями, она божественна; когда же действует как животное, то в него и обращается. И ввыражениях, очень близких к пассажам Пико, процитированным выше, Помпонацци пишет: «Ведь заковарство называют человека змеей или лисой, за жестокость — тигром и так далее. Ибо нет ничего вмире, что хоть каким-нибудь свойством не могло бы иметь общего с человеком, почему заслуженноназывают его микрокосмом, или малым миром. Ведь говорят некоторые, что великое чудо есть человек,поскольку он является всем миром и способен обратиться в любую природу, так как дана ему властьследовать любому, какому пожелает, свойству вещей.
Справедливо ведь говорили древние в своихпритчах, утверждая, что некоторые люди становились богами, другие львами, иные волками, иныеорлами, те рыбами, эти растениями и камнями и так далее, так как одни люди следуют разуму, другиечувству, а третьи растительным силам и т. д. Следовательно, те, кто телесные наслажденияпредпочитают нравственным или разумным добродетелям, скорее превращаются в зверей, чем в богов, ате, кто предпочитают богатство, уподобляются золотому тельцу, одних поэтому должно именоватьживотными, других — безумцами.
Итак, из того, что душа смертна, вовсе не следует, что должноотвергать добродетели и стремиться к одним наслаждениям, если только кто не предпочтет животноесуществование человеческому, или стать безумцем, нежели быть разумным и понимающим человеком»(цит. по: Антология мировой философии, т. 2. М., 1970, с. 96).Большую ценность представляет также «Книга о причинах естественных действий, или Оволшебстве», в которой рассматривается проблема влияния сверхъестественных причин на естественныеявления; Помпонацци показывает, как все события без исключения могут быть объясненыестественными началами, включая все происходящее в истории людей. В прошлом оченьпреувеличивали значение формулировки этого «естественного начала», утверждая, что Помпонацци«преподнес нечто новое и намного обогнал свое время». Но историческая критика с большойосторожностью привлекла внимание читателя к тому факту, что Помпонацци здесь выполняет операции,явно ограниченные с точки зрения аристотеликов, и что он дает себе отчет в существовании различныхистин.
Это значительно корректирует смысл его рассуждений.Аналогичной оказывается его позиция в книге «О судьбе, свободе воли, предопределении иБожественном Провидении». Он при62 Гуманизм и Возрождениедерживается той точки зрения, что в вопросе о судьбе не может быть неоспоримого решения. И вэтом случае также необходимо довериться вере и откровению.
Все же как «философ природы» он врешении вопроса о судьбе отдает предпочтение точке зрения стоиков.В этой работе есть прекрасный образ Прометея, которого Помпонацци причисляет к философам:«Прометей является истинным философом. Пытаясь узнать тайны Бога, он терзается вечными тревогамии тайнами; не испытывает ни жажды, ни голода, не спит, не ест, не испражняется, осмеиваемый всеми ипочитаемый святым глупцом, преследуемый инквизиторами, являет забавный спектакль для толпы. Вотдоходы философов, вот им награда».Но уже в эпоху Помпонацци начинают отдавать предпочтение опыту, а не авторитету Аристотеля. Влекции 1523 года (отмеченной специально Б. Нарди), комментируя «Метеорологию» Аристотеляотносительно земли, не пригодной для обитания в зоне между тропиком Рака и Козерога, Помпонацциобъявляет, что может опровергнуть аподиктический силлогизм Аристотеля и Аверроэса о необитаемостиэтой земли письмом друга, который пересек зону тропиков и нашел ее населенной.Д.
Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - СПетербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru48Заключение Помпонацци: «Нужно доверять чувствам». Доказывает опыт, а не Аристотель. Наряду сПомпонацци из аристотеликов отметим еще имена Чезаре Чезалпино, Джакопо Цабарелла, ЧезареКремонини, Джулио Чезаре Ванини.Выше было сказано, что есть причины, по которым возрожденческий аристотелизм заслуживаетглубокого рассмотрения из-за своего широкого распространения в прошлом и потому, что он необходимдля верного понимания эпохи.
Это само по себе, безусловно, правильно. Все же мы еще далеки отточного понимания соотношения между двумя ветвями аристотелизма: Аристотеля этико-политическойпроблематики, обретшего вторую жизнь в литературе гуманистов, и Аристотеля как логика-натуралиста.Согласимся, во всяком случае, что общий тон эпохи задан больше всего платонизмом, которомуаристотелизм в общем диалектическом русле эпохи Возрождения служил преимущественно антитезой.Философы XVI века, обратившиеся к природе как к первой инстанции, не только не нашли какой-либоподдержки у Аристотеля, но испытывали скуку и отвращение: Телезио найдет у Аристотеля слишкоммало физики и слишком мало метафизики; Бруно найдет егоВозрождение скептицизма 63«достойным жалости стариком», «суетливым, кривым, горбатым, покрытым язвами, — как Атлант,придавленный весом небес, так что не мог уже видеть». Жители «Города Солнца» Кампанеллывоспринимают себя врагами педанта Аристотеля.Возрождение скептицизмаНовая жизнь эллинистической философииГосподствующими традициями в XV веке, как мы видели, были платонизм и аристотелизм, в товремя как эпикуреизм и стоицизм стояли на втором плане и, хотя и обнаруживались у некоторыхавторов, не имели широкого хождения.
Иная ситуация сложилась в XVI веке, когда эпикуреизм истоицизм возродились вместе со скептицизмом в том виде, который придал ему Секст Эмпирик.Скептицизм даже создал совершенно особенный специфический культурный климат во Франции —Монтень стал его выразителем.Как произошло это возрождение?Впервые учение Секста Эмпирика систематическим образом было использовано ДжанфранческоПико делла Мирандола (1469—1533), племянником великого Пико, в работе «Рассмотрение тщетностиязыческих теорий и правды христианского учения» (1520), в которой были использованы материалыскептиковснамерениемпродемонстрироватьнесостоятельностьфилософскихтеорий,придерживающихся разумных оснований, ведь для того чтобы достичь истины, необходимо верить. СДжанфранческо Пико солидарен и Генрих Корнелиус (которого называли также Агриппой Неттесгеймом(I486-1535), он был известен также как маг).
В работе «Сомнительность и тщетность наук и искусств»(написанной в 1526 году и опубликованной в 1530-м) высказывается мысль, что не науки и искусства, нотолько вера приводит человека к спасению.Вслед за тем во Франции были опубликованы новые латинские переводы Секста Эмпирика. В 1562году Стефанус (Генрих Эстиенен, 1522—1598) перевел «Пирроновы наброски», а в 1569 году64 Гуманизм и ВозрождениеГентиан Хервет (1499—1584) опубликовал все работы Секста в латинском переводе.Юстус Липсиус (1547—1606) проповедовал стоицизм в Германии и в Бельгии, выдвигая в качествеобразца в особенности Сенеку, стремясь примирить стоицизм с христианством.Мишель Монтень и скептицизм как основа мудростиВыше упоминалось имя Мишеля Монтеня (1533—1592), автора «Опытов» (1580; 1588), шедевра,который и сегодня доставляет наслаждение.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
