Диссертация (1173986), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Такимобразом, «невольно» в продолжение французской традиции при вынесениипостановления о возбуждении уголовного дела они получили право определятьграницы производства in rem, начиная тем самым производство по делу, в то240Например, если в ходе рассмотрения дела в суде устанавливаются новые фактическиеобстоятельства дела, наступают новые общественно опасные последствия, либо факты,изложенные в обвинении, говорят о совершении подсудимым более тяжкого преступления. Вперечисленных случаях дело не возвращается прокурору для изменения обвинения, апродолжает рассматриваться судом, принявшим его к производству, при условии, что невозникает подсудности вышестоящего суда.
Во всех случаях суд обязан надлежащим образомуведомить подсудимого об изменении обвинения и предоставить ему возможность для защиты.Последнее, в том числе, связано с правом подсудимого ходатайствовать о начале основногосудебного разбирательства заново либо об его отложении или приостановлении. Врассматриваемых случаях изменение обвинения по принятому судом к производству делудопустимо ввиду того, что доктринально границы производства по факту (in rem) жестко несвязаны правовой квалификацией деяния. Подробнее cм.: Шредер Ф.-К., Феррел Т.
Уголовнопроцессуальное право Германии : пер. с нем. / Шредер Ф.-К, Феррел Т. и др. – 5-е изд. – М.:Инфотропик Медиа, 2016. С. 198–199.241См.: Жидкова Е.И. Формирование пределов производства по делу в досудебных стадияхуголовного процесса : монография. – М., 2014. С. 73–75.126время как границы производства in personam, так же как и ранее, формировалисьими позже (при предъявлении обвинения) и являлись относительными.Обвинительное заключение (акт), которое направлялось прокурором в суд, ужеформировало абсолютные границы судебного разбирательства как in rem, так и inpersonam. При этом суд не имел права выходить за рамки правовой квалификациипреступного деяния, содержащегося в обвинительном заключении (акте), если этоухудшало положение подсудимого (ст.
254 УПК РСФСР 1960 г.).Таким образом, с доктринальной точки зрения, применительно к советскомууголовно-процессуальному законодательству нам необходимо выделять моментывозбуждения публичного иска и его предъявления, когда формируютсяотносительные границы производства по делу, и момент его окончательногонаправления в суд, когда формируются абсолютные границы производства поделу.Однако в советской доктрине конструкция публичного (уголовного) искалибо вообще отрицалась 242 , либо рассматривалась в более узком плане.
Так,Н.Н. Полянский рассматривал публичный иск243 как «обвинение определенноголица перед судом в преступлении, имеющее своей целью наказание обвиняемого,а юридическим последствием его возникновения судебную проверку объективнойдостоверности обвинения»244. При этом публичный иск считался «импульсом квозникновению» и движущей силой уголовного процесса245. Данное пониманиепубличного иска было близко по содержанию к рассмотренному нами первомуподходу, характерному для Германии, Швейцарии и Италии.Узкое понимание конструкции публичного иска, сформированное всоветский период, вплоть до настоящего времени ставит вопрос: должно лидосудебное производство носить процессуальный характер, если уголовный искявляется «импульсом к возникновению процесса», но этот «импульс» возникает242См.: Чельцов М.А.
Уголовный процесс. – М.1948. С.196.Часто в советской и современной доктрине вместо термина «публичный иск» используетсятермин «уголовный иск».244См.: Полянский Н.Н. Очерк общей теории уголовного процесса. – М., 1927. С. 116.245См.: Полянский Н.Н., Строгович М.С., Савицкий В.М., Мельников А.А. Проблемы судебногоправа.
– М., 1983. С. 74.243127только в момент предания обвиняемого суду? 246 Очевидно, что этот вопросснимается,еслиразделятьмоментывозбужденияуголовногоискаегопредъявления и окончательного направления в суд.Взамен дореволюционного понимания функции уголовного преследованиясоветской доктриной были сформированы иные подходы.В рамках концепции «трех основных процессуальных функций» в советскойдоктрине формируется совершенно новое понимание функции уголовногопреследования, которое основывается не на разделении процессуальных функций,а на их единстве: «уголовное преследование в советском уголовном процессе естьдеятельность следователя (или органа дознания) и прокурора в отношенииопределенного лица, привлеченного к уголовной ответственности в качествеобвиняемого, направленная на то, чтобы изобличить это лицо в совершениипреступления, доказать его виновность, обеспечить применение к немузаслуженного наказания»247.Подобное внимание концепции «трех основных процессуальных функций»в настоящей работе уделено потому, что во многом подходы, сформулированныеМ.С.
Строговичем, в том числе определение уголовного преследования, впоследующем будут отражены в УПК 2001 г. (однако лишь с тем отличием, чторазработчики УПК 2001 г. попытаются интегрировать принцип состязательностив отечественную модель досудебного производства).В то же время в советской доктрине уголовное преследование изучалось и виных аспектах.Так, например, функция уголовного преследования рассматриваласьП.С. Элькинд как функция, осуществляемая стороной обвинения только в ходесудебного разбирательства, в то время как на предварительном следствии, по еемнению, уголовное преследование самостоятельной функцией не являлось и246См., например: Александров А.С.
Понятие и сущность уголовного иска // Государство иправо. 2006. № 2. С. 38–39.247См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. С. 65.128составляло функцию расследования 248 . С данным подходом можно было бысогласиться, если бы при переходе к модели прокурорского расследования былликвидирован институт предварительного следствия со всеми присущими этойпроцессуальной форме элементами (следственные действия, сбор судебныхдоказательств и др.).
Однако ввиду того, что этого не произошло, подходП.С. Элькинд представляется не совсем верным.Что касается соотношения понятий уголовного преследования и обвиненияв контексте процессуальной функции, в советской доктрине имелись следующиеподходы: а) в большинстве случаев уголовное преследование и обвинение вдоктрине рассматривались как синонимы249; б) понятие уголовного преследованиярассматривалось как общее по отношению к понятию обвинения250; в) обвинениерассматривалось как форма реализации функции уголовного преследования251; г)отмечалось,чтоуголовноепреследованиеосуществляетсявходепредварительного расследования, а обвинение в ходе судебного разбирательства,в связи с чем они реализуются в различных процессуальных условиях,проявляются в разных формах 252.Некоторые процессуалисты, например В.Г.
Даев, вообще исключалифункции уголовного преследования и обвинения из числа процессуальныхфункций, считая их продолжением функции надзора253.В целом не вызывает сомнения, что уголовное преследование по своейприроде есть ничто иное как обвинительная деятельность.248См.: Элькинд П.С. К вопросу о функции обвинения в советском уголовном процессе //Вопросы теории и практики прокурорского надзора. – Саратов, 1974. С.
7.249См.: Альперт С.А. Обвинение в советском уголовном процессе. – Харьков, 1974. С. 26;Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. С. 189–191.; Таджиев Х.С.Прокурорский надзор и ведомственный контроль за расследованием преступлений: вопросытеории и практики. – Ташкент, 1985. С. 27.250См.: Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. – М., 1951. С. 31; Якубович Н.А.Процессуальные функции следователя.251См.: Бубнов Р.Г. Взаимоотношения субъектов уголовного преследования по делампубличного и частно-публичного обвинения : автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. – Самара,2006.
С. 10.252См.: Галкин Б.А. Функции прокурора в советском уголовном процессе // Советскоегосударство и право. 1957. № 2. С. 34.253См.: Даев В.Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовномсудопроизводстве // Правоведение. 1970. № 1. С. 72.129Таким образом, характеризуя советский период с точки зрения проблем,рассматриваемых в этой работе, можно отметить следующее:1. В рассматриваемый период законодатель полностью отказался отконцепции полноты судебной власти, заложив основу многолетних споров опринадлежности следователя и прокурора к той или иной ветви власти.
Так, ввопросе судоустройства отделение вспомогательных органов суда от судебнойвласти началось в конце 1920-х годов. В 1928 г. следователи, ранее состоявшиепри судах, были переподчинены прокуратуре. В 1933 г. была учрежденапрокуратура СССР, взамен прокуратуры Верховного Суда СССР упразднена. В1936 г. органы прокуратуры и следствия выделены из народных комиссариатовюстиции союзных республик с подчинением непосредственно прокурору СССР.Прокуроры и следователи перестали быть вспомогательными органами суда,содействующими целям осуществления правосудия и превратились в чиновников.Связь адвокатуры с судебной властью в 1939 г.
была также прервана, в связи сизданием положения254 об адвокатуре255.2. Взамен классификации уголовно-процессуальных функций на основепринципаразделенияклассификациивластейнаукойуголовно-процессуальныхбылифункцийразработанынаосновеконцепциипринципаразделения труда. В связи с этим проблема разграничения функций уголовногопреследования и предварительного следствия, как функций возложенных наразные по своей природе, целям и задачам органы государственной власти, внауке подробно не исследовалась.
Более того формируется новая модельдосудебного производства – прокурорское дознание при частичном сохраненииинститута предварительного следствия, а следователь сохраняет ряд полномочийхарактерных для следователя-представителя судебной власти. Разграничениефункций в соответствии принципом разделения властей в новой модели254Положение об адвокатуре СССР.
Утв. Постановлением СНК СССР от 16 августа 1939 г. №1219.255Наиболее долго связь с судебной властью сохранили судебные исполнители – преемникисудебных приставов, но начиная с 1997 г. вновь созданный институт судебных приставов былподчинен исполнительной власти. См.: Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 118-ФЗ «Осудебных приставах».130досудебного производства реализовано не было. Более того не были решены даженасущные вопросы установления оперативного судебного контроля256надосудебном производстве.