Диссертация (1173769), страница 32
Текст из файла (страница 32)
Участие адвоката в доказывании по Уголовно-процессуальному кодексу РФ: сб. справоч.-методич. материалов. – М.: ФПА, 2008. – С. 26.268Ляхов Ю.А. Допустимость доказательств в российском уголовном процессе. – М.:Экспертное бюро, 1999. – 36–37.269Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе.– М.: Проспект, 2006. – С.
144.270Орлов Ю.К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе … С. 77.271Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе … С. 44.272Руденко А.В. Содержательная логика доказывания. – М.: Проспект, 2015. – 179–181.273Быков В.М. Актуальные проблемы уголовного судопроизводства.
– Казань: Познание, 2008. – С. 128.274Газетдинов Н.И., Вишневская О.В. Состязательная деятельность защитника на предварительном следствии / под ред. Л.Д. Чулюкина. – Казань: Казанский госуниверситет, 2005.– С. 139.267154следственного действия, на наш взгляд, вполне приемлемо для судебной практики. В этой связи следует согласиться с мнением Е.А. Карякина, полагающего,что сторона защиты в любом случае должна быть наделена правом ходатайствовать перед судом о включении в совокупность доказательств тех из них,которые ранее были признаны недопустимыми по причине существенныхнарушений порядка производства соответствующих следственных действий,но тем не менее имеют оправдательный (смягчающий наказание) характер275.Но концепция асимметрии допустимости доказательств – это лишь то самое исключение, которое подтверждает общее правило о невозможности использования в уголовном судопроизводстве доказательств, полученных с нарушением закона.
Как совершенно справедливо отмечает тот же Н.М. Кипнис,правила асимметрии доказательств должны применяться судом в конкретныхслучаях, круг которых может определить только правоприменительная практика276. Во всех остальных ситуациях подобные нарушения процессуальногопорядка получения доказательств вызывают естественные сомнения в достоверности полученных сведений, так как установленная процессуальная формаслужит одной из гарантий получения достоверных данных277.Второй вариант решения обозначенной проблемы заключается в жестком,императивном разделении соотносимых нами доказательств на две антагонистичные группы: показания и результаты «невербальных» следственных и судебных действий, как это предлагалось выше по тексту в качестве теоретической модели. Следуя данной логике, в законе должны быть строго закрепленыперечни вербальных и «невербальных» следственных и судебных действий спрямым запретом их подмены друг другом в безусловном порядке. Такую позицию в своих работах, в частности, высказывал А.Р.
Ратинов. Применительнок допросу и обыску он писал, что смешение различных следственных действийКарякин Е.А. Теоретические и практические проблемы формирования истины поуголовному делу в суде первой инстанции … С. 207.276Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве … С.
103.277Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство,практика … С. 145.275155и отражение их в общем протоколе законом не предусмотрено и недопустимо.А если в ходе обыска возникает необходимость зафиксировать объяснениякого-либо из присутствующих, это лицо может быть допрошено на месте278. Всвою очередь, Н.В. Григорьева считает, что объяснения подозреваемого или обвиняемого не должны вноситься в протоколы осмотра места происшествия илиследственного эксперимента, а если они внесены, то не должны оглашаться всуде и исследоваться, так как доказательствами являются лишь показания указанных лиц279. Х.А. Сабиров пишет, что объяснения участников осмотра,обыска, выемки и других следственных действий, основанных на приемах наблюдения, даются в условиях, не обеспечивающих объективного получения вербальной информации. Поэтому указанные действия по своей конструкции неприспособлены к достижению этой цели и поэтому доказательственного значения иметь не могут280.
Этот же подход прослеживается и в работах С.А. Шейфера, который отмечает, что объяснения участников осмотра, обыска, выемкии других следственных действий, основанных на приемах наблюдения, относительно происхождения вещей даны в условиях, не обеспечивающих объективного получения вербальной информации, ибо указанные действия по самойсвоей конструкции не приспособлены к достижению этих целей.
Доказательственной ценности такие объяснения иметь не могут281.Однако подобный вариант решения данной проблемы нам представляетсясугубо формальным, даже догматичным. В этой связи следует обратить внимание, что в последнее время в науке уголовного процесса существует, на нашвзгляд, не совсем правильная тенденция по возведению некоторых, кстати совершенно справедливых, идей в разряд правовых догм. В результате существование некой процессуальной конструкции (определенной процессуальнойРатинов А.Р. Обыск и выемка. – М.: Госюриздат, 1961. – С. 211.Григорьева Н.В. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств// Российская юстиция. – 1995. – № 2.
– С 6.280Сабиров Х.А. Протоколы следственных и судебных действий как вид доказательствв российском уголовном процессе … С. 26.281Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма … С. 55.278279156формы) становится самоцелью независимо от эффективности решения техюрисдикционных вопросов, ради которых она и существует. А все возникающие при этом практические трудности и недостатки принято без особого разбора списывать на непрофессионализм и некачественную работу дознавателей,следователей, судей и т.д.Полагаем, что формальный подход строгого разделения доказательств напоказания и результаты «невербальных» следственных и судебных действийприведет к полному обесцениванию устных объяснений и заявлений, сделанных в ходе осмотра, освидетельствования, обыска, выемки, следственного эксперимента и т.д.
По крайней мере, подобные сведения потеряют свое доказательственное значение. Это также полностью исключит возможную перспективу появления каких-либо легальных механизмов представления предметовили документов в ходе допроса или очной ставки. В результате органы дознания, предварительного следствия и суд ежедневно в своей практической деятельности будут сталкиваться с необходимостью проведения еще целого комплекса дополнительных процессуальных действий, направленных на закрепление сведений, которые не представилось возможным получить ранее в силу запрета на смешение вербальных и «невербальных» способов познания. В качестве примера приведем ситуацию, имевшую место в связи с расследованиемрезонансного уголовного дела по факту деятельности АО «МММ».
Сотрудникиследственной группы прибыли на один из складов этой компании, чтобы провести осмотр партии еще хранившихся там билетов «МММ». При осмотре присутствовал старший кладовщик Р. После того как пачки с билетами были осмотрены и пересчитаны, следователь поинтересовался у него о наличии соответствующих сопроводительных документов. Р. пояснил, что никаких документову него нет, что все документы находились у его начальника, который в связи срасследованием уголовного дела поспешил куда-то уехать; где он находитсясейчас, Р.
не знает. Анализируя данную ситуацию, обратим внимание, что сообщенные Р. сведения серьезного доказательственного значения по уголовному делу, в принципе, не имели. Однако в сложившейся ситуации они все же157могли определенным образом повлиять на установление истины. Поэтому следователь самым подробным образом записал их в протоколе осмотра282. Еслиисходить из рассматриваемого нами формального подхода к соотношению показаний с результатами «невербальных» следственных и судебных действий, тоникакого права фиксировать подобные сведения в протоколе осмотра следователь бы не имел.
По крайней мере, они бы не могли расцениваться в качестведоказательственной информации. Вместо этого следователю бы пришлось отдельно допрашивать Р. в качестве свидетеля по указанному вопросу, тратить наэто свое служебное время и еще больше увеличивать объем и без того огромного, многотомного уголовного дела.Очевидно, что такой подход может иметь и более негативные последствия,связанные, например, с невозможностью или нежеланием лица в последующемдавать показания и т.д. Мы полагаем, что любой сугубо формальный, догматичный вариант решения какой-либо проблемы, стоящей перед уголовным судопроизводством, всегда опасен именно своей самоцельностью, оторванностью от реальных потребностей правоприменительной практики, от задач уголовно-процессуальной деятельности.
В этой связи один из авторов «Курса советского уголовного процесса» – Ю.А. Иванов – подчеркивал, что уголовнопроцессуальная форма играет важнейшую роль в правильном и быстром расследовании, рассмотрении и разрешении уголовных дел, то есть в выполнениистоящих перед уголовным судопроизводством задач.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
