Диссертация (1173769), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Это обстоятельство нетолько предполагает социальную ценность процессуальной формы в уголовном процессе, но и обуславливает ее характер как ценности инструментальной,хотя, конечно, совершенно очевидна необходимость анализа и сравнительнойценности отдельных элементов уголовно-процессуальной формы283.Поэтому наиболее рациональным нам представляется третий вариант решения проблемы соотношения показаний с результатами «невербальных»Пример взят из личной следственной практики автора, проходившего службу вСледственном управлении ГУВД г.
Москвы (позднее – Главном следственном управлениипри ГУВД г. Москвы).283Курс советского уголовного процесса. Общая часть … С. 122.282158следственных и судебных действий. Он заключается в разумном наполненииотдельными вербальными элементами любого «невербального» следственногоили судебного действия (и наоборот) с последующим приданием всем полученным таким образом результатам доказательственного значения.
Иными словами, мы считаем, что при производстве следственного осмотра, обыска, выемки, освидетельствования и любого другого «невербального» действия дознаватель, следователь, суд должны иметь право на получение от присутствующихучастников определенных устных сведений с последующим их признаниемполноценными показаниями. Равно как и при проведении допроса или очнойставки должна быть предусмотрена возможность фиксации каких-либо сведений «невербального» характера. Вместе с тем подобные процессуальные механизмы допустимы лишь при условии гармоничного сочетания требований процессуальной формы, предъявляемых к получению соответствующих видов доказательств.
И показания, и результаты «невербальных» следственных и судебных действий, исходя из своей сущности и познавательного характера, формируются по определенным процессуальным правилам, обусловленным их содержанием и гарантиями обеспечения прав участвующих в них лиц. Поэтому принеобходимости наполнения «невербального» следственного или судебногодействия отдельными вербальными приемами (и наоборот) процедура его осуществления должна иметь комплексный характер, сочетающий собственныеправила производства с правилами другого следственного или судебного действия, соответствующего сущности данного приема.Для наглядности рассмотрим это на конкретном примере.
Допустим, что входе проведения обыска или выемки следователь столкнулся с необходимостью получения каких-то устных сведений от присутствующего там лица, которые в дальнейшем он предполагает использовать в качестве полноценных показаний. В этом случае, не прерывая осуществления следственного действия,он должен выполнить ряд формальных требований, предусмотренных для проведения допроса: разъяснить лицу его права, обязанности, предупредить об ответственности. Сами же устные сведения надлежит получать и фиксировать в159протоколе с учетом требований ст. 189–190 УПК РФ.
Представляется, что лишьпри соблюдении указанных процессуальных условий полученные в ходе «невербального» следственного или судебного действия устные сведения можновпоследствии расценить как допустимые показания. Аналогичным образомнадлежит поступать и в противоположных ситуациях, связанных с необходимостью выполнения отдельных «невербальных» приемов в ходе допроса илиочной ставки.Рассмотренный компромиссный подход к сочетанию показаний с результатами «невербальных» следственных и судебных действий позволит более эффективно и рационально осуществлять поисково-познавательную деятельность, не выходя за рамки процессуальной формы, в частности, не нарушаяустановленных законом гарантий прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве.
В соответствии с ним грани между отдельными вербальными и«невербальными» способами восприятия доказательственной информации внекотором смысле нам видятся условными, формально не зависящими от видапроводимого познавательного мероприятия. Кстати, подобная позиция весьмагармонично сочетается с положениями ст. 83 УПК РФ, которая, как уже отмечалось выше, не содержит определенного перечня «невербальных» следственных или судебных действий. Более того, нормы уголовно-процессуального закона, определяющие сущность показаний (ст.
76–79 УПК РФ) и требующиерасширительного толкования, также фактически не содержат полного перечняследственных или судебных действий, направленных на формирование этоговида доказательств. Это обстоятельство является еще одним подтверждениемразумности предложенного нами варианта практического сочетания показанийс результатами «невербальных» следственных или судебных действий.Вместе с тем возможности использования в следственной или судебнойпрактике механизмов совмещения элементов вербальных и «невербальных»следственных и судебных действий не следует рассматривать как абсолютноидеальный инструмент уголовно-процессуального познания. Очевидно, что онимеет и целый ряд недостатков. Одним из них, безусловно, является опасность160полного размывания граней между существующими в настоящее время следственными действиями или судебными действиями.
Как справедливо отмечаетС.А. Шейфер, комплекс предусмотренных законом следственных действий рассматривается не как случайное и неорганизованное множество, а как системноеобразование, в котором каждое следственное действие выступает элементомсистемы284. На данное обстоятельство также обращают внимание и многие другие ученые285.
При этом предусмотренный в уголовно-процессуальном законенабор следственных действий не случаен, поскольку каждое из них, представляя собой специфическое сочетание приемов познания, имеет строго определенный предмет приложения и может оптимально решить не все, а лишь конкретные познавательные задачи286. И любое следственное действие как элементсистемы имеет множество индивидуальных особенностей287.
К сожалению, вспециальной литературе практически не освещаются аналогичные вопросы касательно судебных действий, направленных на формирование и исследованиедоказательств в судебном заседании. Однако представляется, что в силу близости этих двух категорий все высказанные суждения о систематизации следственных действий в известной степени применимы к действиям судебным. Существующая в настоящее время система следственных и судебных действийхорошо налажена, отработана и апробирована многолетней практикой. Причемкаждый из ее элементов хотя и взаимосвязан с остальными, тем не менее занимает строго определенное место; роль каждого следственного или судебногодействия в общем механизме процессуального познания сугубо индивидуальнаШейфер С.А.
Следственные действия. Основания, процессуальные порядок и доказательственное значение. – М.: Юрлитинформ, 2004. – С. 35.285Например: Быховский И.Е. Процессуальные и тактические вопросы проведенияследственных действий: учеб. пособие. – Волгоград: ВСШ МВД СССР, 1977. – С. 15–16;Казинян Г.С., Соловьев А.Б. Проблемы эффективности следственных действий. – Ереван:Ереванский госуниверситет, 1987. – С. 31; Семенцов В.А.
Следственные действия в досудебном производстве (общие положения теории и практики). – Екатеринбург: УрГЮА, 2006. –С. 26–27 и т.д.286Казинян Г.С., Соловьев А.Б. Проблемы эффективности следственных действий … С.30.287Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма … С. 55.284161и самостоятельна.
В этой связи предложенный нами механизм получения показаний в рамках «невербальных» следственных и судебных действий и наоборотможет негативно сказаться на сложившейся системе, подвергнуть ее разрушению, размыть грани между ее отдельными элементами. Существующие следственные и судебные действия могут потерять свою индивидуальность. А это,в конце концов, приведет к практике полной подмены одних действий другими(например, сложных более простыми), что, безусловно, причинит непоправимый вред всему механизму уголовного судопроизводства в целом и его отдельным институтам в частности.
С.А. Шейфер справедливо пишет, что проведениененадлежащего следственного действия приносит уголовному судопроизводству тройной вред: делается ненужная работа; существенно затрудняется илиутрачивается полностью возможность получить и закрепить необходимые фактические данные; необоснованно стесняются права граждан288.Осознавая рассмотренные выше негативные последствия внедрения в правоприменительную практику механизмов сочетания вербальных и «невербальных» познавательных приемов, мы полагаем, что эти последствия вполне преодолимы.
В своей деятельности органы дознания, предварительного следствия,а также суды могут совмещать отдельные элементы различных по способампроцессуального познания следственных и судебных действий (например, допроса и выемки, обыска и допроса и т.д.) без потенциальной опасности размывания граней между ними и потери их индивидуальности. Это представляетсяреальным в том случае, если предложенные нами механизмы сочетания вербальных и «невербальных» познавательных приемов не будут носить произвольного, безусловного, нерегулируемого характера.
Иными словами, возможность совмещения в практической деятельности отдельных элементов вербальных и «невербальных» следственных и судебных действий должна быть обусловлена определенными критериями допустимости. А их отсутствие следуетШейфер С.А. Следственные действия. Основания, процессуальные порядок и доказательственное значение … С. 44.288162расценивать как основание для признания результатов соответствующего следственного или судебного действия в части проведения не свойственного длянего познавательного приема недопустимым доказательством. При этом в качестве таких критериев допустимости мы предлагаем: а) критерий законности;б) критерий второстепенности; в) критерий производности; г) критерий рациональности.Так, критерий законности должен заключаться в том, что если следователь, дознаватель или суд выполняют в рамках «невербального» действия какие-либо вербальные познавательные приемы, равно как и наоборот, то все этиприемы должны осуществляться в соответствии с требованиями закона, регламентирующими производство тех следственных или судебных действий, фрагменты которых они содержат.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
