Диссертация (1173769), страница 30
Текст из файла (страница 30)
255 Лишь только некоторые авторы рас-Лазарева В.А., Попов Д.В. Проблемы использования свидетельских показаний в уголовном процессе. – М.: Юрлитинформ, 2009. – С. 7.254Сидорова Н.В. Показания свидетеля в российском уголовном процессе: учебное пособие. – Тюмень, Тюменский госуниверситет, 2007. – С. 6.255Например: Каминская В.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе… С.
19–20; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1 … – С. 414, 431;Рахунов Р.Д. Признание обвиняемым своей вины. – М.: ВНИИ Прокуратуры СССР, 1975. –253145сматривают показания как единую процессуальную категорию. Так, П.В. Козловский пишет, что необходимо вообще отказаться от деления показаний навиды в зависимости от процессуального статуса допрашиваемого лица и объединить показания свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого,специалиста в один общий вид доказательств – показания256.
В целом не соглашаясь с данной позицией и считая ее слишком резкой, мы тем не менее весьмапозитивно оцениваем стремление автора к формированию единой категории,охватывающей различные виды показаний. Но подобной унификации следуетотвести место не на законодательном, а исключительно на теоретическомуровне; она не должна затрагивать устоявшийся и взаимосвязанный с множеством других положений закона правовой режим получения различных видовпоказаний.По своей гносеологической сущности, то есть по механизму формирования соответствующего мысленного образа в сознании субъектов процессуального познания, все виды показаний идентичны и основаны на едином способевосприятия доказательственной информации.
Получая любой вид показаний,дознаватель, следователь, судья или присяжные заседатели устно воспринимают определенные сведения (сигналы), облеченные в условно-знаковуюформу, которые, поступая в кору их головного мозга, образуют интеллектуальный результат (перцепт). А затем на основании этого перцепта посредством рационального мышления в их сознании формируются соответствующие мысленные образы обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Инымисловами, любые показания, независимо от своей разновидности, основаны навербальном способе уголовно-процессуального познания и заключаются, какправило, в беседе, диалоге, разговорном общении между судом, дознавателем,следователем – с одной стороны и соответствующим участником уголовногосудопроизводства – с другой.
А различия между отдельными видами показанийС. 8–9 и т.д. Курс советского уголовного процесса. Общая часть … – С. 573–574; СидороваН.В. Показания свидетеля в российском уголовном процессе … – С. 90 и т.д.256Козловский П.В. Виды доказательств в уголовном судопроизводстве: эволюция, регламентация, соотношение. – М.: Юрлитинформ, 2014. – С. 106.146не имеют сущностного характера. Они обусловлены нюансами процессуального статуса субъекта – носителя доказательственной информации и, следовательно, сводятся к особенностям их предмета, процедуре их получения, а такжек специфике их проверки и оценки.Обобщая смысл положений ст.
76–79, а также ч. 2 и 4 ст. 80 УПК РФ,можно сделать вывод, что законодатель в целом понимает под показаниямисведения, сообщенные подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, свидетелем, экспертом или специалистом в ходе соответствующего допроса. Однакоподобный подход представляется недостаточно полным и требует расширенного толкования. Ведь привязка показаний исключительно к результатам допроса в его легальном, законодательно закрепленном понимании, то есть следственного действия, заключающегося в вербальном контакте двух субъектов –допрашивающего и допрашиваемого, явно сужает их познавательную сущность. Так, вполне очевидно, что показания могут быть получены в ходе очнойставки, предъявления для опознания или проверки показаний на месте, о чемнеоднократно отмечалось в специальной литературе257.
Кстати, современныйУПК Республики Беларусь придерживается именно подобной, расширеннойтрактовки показаний, понимая под ними сведения, сообщенные подозреваемым, обвиняемым, свидетелем или потерпевшим в устной или письменнойформе на допросе, а также при производстве иных следственных действий с ихучастием (ст. 91–94 УПК Республики Беларусь).Говоря о показаниях как о сведениях, обусловленных вербальным способом процессуального познания, представляется целесообразным сопоставитьих с другим видом доказательств – результатами «невербальных» следственных и судебных действий (следственного или судебного осмотра, освидетель-Например: Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания … С.132; Гришина Е.Б.
Показания в системе видов доказательств в уголовном судопроизводстве:автореф. дис. … к.ю.н. – Орел: Орловский юридический институт МВД РФ, 2010. – С. 14;Новиков С.А. Проверка показаний на месте: проблемы правового регулирования // Российский следователь. – 2010. – № 2. – С. 7–8 и т.д.257147ствования, обыска, выемки и т.д.), в основе формирования которых лежат принципиально иные механизмы получения дознавателем, следователем или судомсведений, имеющих значение для уголовного дела, основанные на нагляднообразном восприятии ими обстоятельств объективной реальности.
Вполне очевидно, что в самом общем виде показания следует соотносить, а точнее разграничивать, с результатами «невербальных» следственных и судебных действийкак антагонистичные, гетерогенные гносеологические категории, отличающиеся друг от друга диаметрально противоположными способами получения значимой для уголовного дела информации – вербальным и «невербальным». Исходя из этого, весьма логично и закономерно было бы предположить, что исами следственные и судебные действия также четко (диаметрально) разделенына вербальные и «невербальные».
А подмена одних другими (например, допроса обыском или выемкой и наоборот) является недопустимой.Однако подобная, казалось бы логически правильная, конструкция можетрасцениваться исключительно как идеальная теоретическая модель, которуюдопустимо взять за основу наших дальнейших рассуждений. В реальности жеразграничение показаний с результатами «невербальных» следственных и судебных действий носит весьма условный характер. Это достаточно наглядноподтверждается примерами из современной правоприменительной практики.Так, в ходе проведения обыска по месту жительства Д., задержанного по подозрению в приобретении, хранении и сбыте наркотических средств, его мать пояснила, что прекрасно осведомлена о «бизнесе» своего сына и что он уже давносам является наркозависимым.
При этом она добавила, что даже отчасти радазадержанию своего сына, так как это избавит ее от каждодневных «сборищ»наркоманов у них дома, а также, возможно, поможет ему освободиться от пагубной привычки. Все указанные сведения были занесены в протокол обыска.В дальнейшем допрошенная в качестве свидетеля, она, воспользовалась своимправом на свидетельский иммунитет и вообще отказалась давать какие-либопоказания против сына.
Тем не менее следователь в своем обвинительном за-148ключении, а затем и судья – в обвинительном приговоре, отметили в числе доказательств протокол обыска квартиры Д., во время которого его мать прямоуказала на свою осведомленность о том, что Д. приобретает, а затем перепродает наркотики258. Другим примером может послужить личный обыск К., задержанного по подозрению в совершении разбойного нападения. В ходе его проведения из внутреннего кармана куртки К. был извлечен пистолет «ТТ». Приэтом подозреваемый пояснил следователю, что не имеет к пистолету никакогоотношения, что его подбросили сотрудники уголовного розыска при задержании.
Указанные сведения были зафиксированы в протоколе обыска, а в дальнейшем ими пытался воспользоваться защитник, настаивавший в судебном заседании на невиновности К.259Данные примеры не являются единичными, о чем свидетельствуют результаты изучения нами 658 различных уголовных дел, в частности материаловследственных осмотров и обысков. Примерно в 23% проанализированных протоколов этих следственных действий зафиксированы устные сообщения участников, имеющие отношение к обстоятельствам, подлежащим установлению поуголовному делу. Причем в целом ряде случаев следователи и суды в своих обвинительных заключениях и приговорах ссылались на подобные сообщениякак на полноценные уголовно-процессуальные доказательства. В свою очередь,96% из 148 проинтервьюированных нами следователей (руководителей следственных органов) и 67% из 187 проинтервьюированных нами судей считаюттакую практику вполне нормальной и допустимой. При этом 54% следователейи 38% судей лично использовали устные сообщения и заявления, сделанные входе осмотра, обыска и других «невербальных» следственных действий, в качестве аргументов, обосновывающих соответствующие процессуальные решения.258259Архив Тимирязевского районного суда г.
Москвы. Уголовное дело № 1-234/2011.Архив Таганского районного суда г. Москвы. Уголовное дело № 1-15/2011.149Кстати сказать, обозначенная практика находит поддержку и в научной литературе. Еще Н.В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин писали, что следует признать ненормальными факты, когда первоначальные объяснения подозреваемого процессуально не оформляются в надежде на то, что они могут быть даны во времядопроса.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
