Диссертация (1173769), страница 31
Текст из файла (страница 31)
В результате теряются ценные доказательства и значительно затрудняется опровержение ложных показаний подозреваемого или обвиняемого, отказывающихся от ранее ими данных, но надлежащим образом не оформленныхобъяснений тех же фактов260. Аналогичная позиция высказывалась и в работахА.М. Ларина261.Во всех подобных практических ситуациях органы предварительного расследования, несмотря на общий «невербальный» характер производимого следственного действия, тем не менее воспринимают часть значимой для уголовного дела информации через устное общение с определенными участниками,то есть методом, по своей сущности близким к допросу. Причем такая возможность прямо предусмотрена законом. Согласно ч. 4 ст. 166 УПК РФ в протоколепомимо прочего должны быть изложены заявления лиц, участвовавших в соответствующем следственном действии.
А ч. 2 ст. 167 УПК РФ предоставляетлицу, отказавшемуся подписать протокол следственного действия, право датьобъяснение причин своего отказа, которое заносится в данный протокол. В этойсвязи нельзя не обратить внимание на позицию О.А. Глобенко, которая указывает на недопустимость рассмотрения устных сообщений обвиняемого как части протокола соответствующего процессуального действия. По ее мнению, вэтом случае игнорируется специфика источника получения сведений.
Поэтомуавтор предлагает считать показаниями любые устные сообщения обвиняемого,сделанные в ходе любых следственных и иных процессуальных действий262. С260Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие. – М.: Юрид. лит., 1965. –С. 157.Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами … С. 61.Глобенко О.А.
Показания обвиняемого в современном российском уголовном процессе: дис. … к.ю.н. – Н.Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2007. – С. 23–24.261262150данной точкой зрения согласен и другой исследователь – П.В. Козловский263.Однако в настоящее время в соответствии с действующим законодательствомни указанные заявления, ни объяснения, зачастую имея существенное значениедля дела и, по сути, напоминая показания, формально таковыми признаны бытьне могут, поскольку не являются результатом допроса.
Что же касается практики, то эти сведения с учетом их значимости фактически используются в качестве показаний, хотя и позиционируются в контексте ст. 83 УПК РФ.Существуют и обратные ситуации. Например, следователь вызвал для допроса в качестве свидетеля генерального директора ЗАО «А.», имуществу которого был причинен вред мошенническими действиями В.
и К. В ходе допросасвидетель на основании ч. 3 ст. 189 УПК РФ неоднократно заглядывал в принесенные с собой финансовые документы, а после – передал их следователю дляприобщения к материалам уголовного дела. При этом отметка о передаче документов была сделана прямо в протоколе допроса и заверена подписями свидетеля и следователя264. Как видно из приведенного выше примера и всех подобных практических ситуаций, вербальные показания свидетеля, потерпевшего (авозможно, подозреваемого или обвиняемого) фактически дополняются отдельными познавательными приемами «невербального» характера, по сути близкими к процедуре выемки. Формально такой механизм приобщения к уголовному делу отдельных материалов законом не предусмотрен.
Допрос в соответствии с требованиями закона проводится вне процессуальных условий, предусмотренных для производства выемки. И поэтому полученные таким образомдокументы вообще нельзя признавать допустимыми. Но вместе с тем описанные приемы на практике используются достаточно часто, например, в связи сэкономией служебного времени, невозможностью обеспечить условия выемкии т.д.Козловский П.В. Виды доказательств в уголовном судопроизводстве: эволюция, регламентация, соотношение … С. 94.264Архив Мещанского районного суда г. Москвы. Уголовное дело № 1-789/2010.263151Целесообразность использования подобной следственной практики подтверждают 27% изученных нами материалов допросов в качестве свидетелей ипотерпевших лиц, потенциально могущих представить следователю определенные документы, в частности владельцев похищенного автотранспорта ииного документально подтверждаемого имущества, руководителей и главныхбухгалтеров различных организаций и т.д.
О разумности изъятия определенныхпредметов и документов непосредственно в ходе допросов также высказались92% проинтервьюированных нами следователей и 74% судей. При этом 78%следователей лично использовали такую практику в своей работе.Таким образом, следует констатировать достаточно серьезное расхождение существующей следственной и судебной практики с установленным законом правовым режимом производства отдельных вербальных и «невербальных» следственных действий. Причем применяемые на практике методы и приемы по своей сути представляются достаточно разумными, целесообразными ив целом требующими законодательной поддержки.
В этой связи мы полагаем,что данная проблема имеет по крайней мере три варианта своего разрешения.Первый вариант заключается в том, что подходы к соотношению результатов показаний и «невербальных» следственных и судебных действий, а отсюда – и соответствующая правоприменительная практика, должны сохраниться в том виде, в котором они существуют в настоящее время. Иными словами, как ученым, так и законодателю надлежит просто «закрыть глаза» на обозначенные нами процессуальные проблемы, а органам дознания, предварительного следствия и судам – продолжать соответствующую практику. Однако подобный вариант будет противоречить самой концепции современного уголовного судопроизводства и в первую очередь конституционному принципу законности. Как известно ч. 2 ст.
50 Конституции РФ не допускает использованиедоказательств, полученных с нарушением федерального закона. А ч. 3 ст. 7УПК РФ прямо предусматривает, что нарушение его положений судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного152судопроизводства влечет за собой признание полученных таким путем доказательств недопустимыми.Фактически существующая модель соотношения показаний и результатов«невербальных» следственных и судебных действий во многом не соответствует целому ряду процессуальных норм, что, в частности, четко прослеживается в приведенных нами примерах.
Так, сделанные лицом в ходе обыска заявления нельзя расценивать как полноценные показания, поскольку они были получены не в ходе допроса, без соблюдения правил, предусмотренных для этогоследственного действия, то есть не соответствуют положениям ст. 76–79 УПКРФ. А, например, факты представления в ходе допроса или очной ставки предметов или документов нельзя соотнести с положениями ст.
83 УПК РФ, поскольку в этом случае не соблюдались правила проведения соответственноследственного осмотра, обыска, выемки и т.д.Правда, в контексте концепции асимметрии допустимости доказательствнекоторым исключением в данном случае можно считать сведения оправдательного характера, играющие в пользу стороны защиты.
Под асимметрией допустимости доказательств в настоящее время понимают возможность использования стороной защиты доказательств, полученных с нарушением закона265.В этой связи П.А. Лупинская отмечала, что стороне защиты в некоторых случаях и с определенной целью можно предоставить право использования доказательства, при собирании или процессуальном закреплении которого былинарушены требования закона266.
В свою очередь, Н.М. Кипнис, расценивая признание доказательства недопустимым как процессуальную санкцию, говорит оневозможности применения подобной санкции к стороне защиты, если она желает огласить в судебном заседании сведения, полученные с нарушением закона стороной обвинения и изначально предполагаемые не для защиты, аНапример: Гаспарян Н.С.
Недопустимые доказательства (теория и систематизированная судебная практика). – М.: Информ-Право, 2010. – С. 64.266Рассмотрение дел судом присяжных: науч.-практич. пособие / отв. ред. В.М. Лебедев. – М.: Юрид. лит., 1998. – С. 124.265153именно для изобличения лица в совершении преступления267. Близкие посмыслу позиции прослеживаются в работах Ю.А. Ляхова268, И.Б.
Михайловской269, Ю.К. Орлова270, В.В. Золотых271, А.В. Руденко272 и еще целого ряда отечественных процессуалистов.Вместе с тем, ради справедливости следует обратить внимание, что концепция асимметрии допустимости доказательств не является бесспорной и вызывает серьезные возражения у целого ряда ученых-процессуалистов. Например, по мнению В.М. Быкова, трудно представить такое построение эффективного уголовного судопроизводства, в котором обвинительные доказательстваоценивались бы по одним правилам, а оправдательные по другим. А именно натаком подходе – считает автор – и основана вся идея асимметрии при оценкедоказательств273.
В свою очередь, Н.И. Газетдинов и О.В. Вишневская пишут,что идея асимметрии правил о допустимости доказательств противоречит закону и науке уголовно-процессуального права, в силу чего такая идея должнабыть отброшена274.Мы не разделяем подобных позиций и полностью поддерживаем концепцию асимметрии допустимости доказательств как одну из важнейших гарантийсостязательности уголовного судопроизводства и обеспечения подозреваемомуи обвиняемому права на защиту. Поэтому использование стороной защиты вкачестве некоего аналога показаний устных сведений, сообщенных подозреваемым, обвиняемым или иным лицом во время производства «невербального»Кипнис Н.М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
