Диссертация (1173769), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Во-103первых, это определенные события прошлого, не отобразившиеся в элементахвещной обстановки или отобразившиеся таким образом, что их «невербальное»познание невозможно (например, факт нахождения лица в определенном месте,если там не осталось его следов пальцев рук или обуви; факт произнесения лицом каких-то слов; описание похищенных вещей и т.д.). К этой же группеможно отнести обстоятельства хода и результатов проведения каких-либо следственных действий в досудебном производстве (осмотра, обыска, выемки), которые доводятся до сведения суда посредством вербальной фиксации в соответствующем протоколе.
Во-вторых, это объекты, которые не могут быть распознаны наглядно-образным способом в силу ограниченных возможностей органов чувств субъекта процессуального познания (микрообъекты, повреждениявнутренних органов на трупе, концентрация алкоголя в крови и т.д.). Такие обстоятельства подлежат подробному словесному описанию в соответствующемзаключении эксперта. В-третьих, это могут быть объекты, не подлежащиенаглядно-образному восприятию дознавателем, следователем или судом в силуособого места или специальных условий хранения. Например, для получениямысленного образа об удаленно расположенном земельном участке следователь вполне может ограничиться изучением документа – плана БТИ. В-четвертых, это могут быть какие-либо сведения, изначально содержащиеся в словесной форме и, следовательно, в принципе не подлежащие восприятию невербальным способом (сведения о прежней судимости лица, о перенесенных имболезнях, о содержании завещания умершего и т.д.).Вместе с тем вербальный способ познания объективной действительностихарактеризуется целым рядом недостатков, создающих определенные сложности в правоприменительной деятельности.
Безусловно, первым из них следуетназвать изначально субъективный характер получаемых сведений (выше о немговорилось как о «субъективизме в квадрате»). Дознаватель, следователь илисуд воспринимают обстоятельства уголовного дела через призму сознания соответствующих свидетелей, потерпевших и других лиц, через фильтр их зри-104тельного, слухового или иного представления (гнозиса), механизмы формирования которого наукой до конца не исследованы. Кроме того, в данном случаенельзя не принимать во внимание ошибки, допущенные этими лицами вследствие неправильного ощущения или восприятия предмета познания, фактыумышленного искажения информации и тому подобные негативные обстоятельства.
Поэтому при работе с вербальными доказательствами всегда возникает вопрос о степени их адекватности по отношению к объективной реальности.Более того, вербальный способ познания опасен возможностью неверноговосприятия или осмысления сообщенных сведений самим дознавателем, следователем или судом.
Каждое сказанное слово, словосочетание или иной символпобуждают формирование в их сознании определенного мысленного образа,который при этом может существенно отличаться от образа, первоначально закодированного в словесной или иной интеллектуальной форме. Полагаем, чтоособо острый характер данная проблема приобретает при оперировании оценочными понятиями (например, большой, богатый, известный, умный и т.д.).Кроме того, человеческая речь или иные интеллектуальные знаковые системыне являются универсальными средствами общения. В мире существует большое количество языков, отдельных диалектов и наречий, специфических терминов, специальных кодов и символов, обуславливающих серьезную угрозу непонимания (неправильного понимания) субъектом познания отдельных вербальных сведений.
Конечно, законодатель предусмотрел определенные процессуальные гарантии, направленные на минимизацию подобных рисков. В частности, для общения с лицами, не владеющими языком уголовного судопроизводства, существует институт переводчика; для уяснения специальных терминов, используемых в экспертном заключении, возможна процедура допросаэксперта; для правильного понимания каких-то технических и тому подобныхдокументов приглашается специалист. Однако указанные процессуальные гарантии далеко не безграничны. В современной следственной и судебной прак-105тике можно встретить немало ситуаций, когда существующая гарантия оказывается бессильной или невостребованной.
Например, следователь или суд недопрашивают эксперта, поскольку полагают, что содержание заключения, втом числе все специальные термины, абсолютно понятны, хотя, возможно, насамом деле это не совсем так. В другом случае подозреваемый или обвиняемыйжелает изъясняться на каком-то редком диалекте, что сильно затрудняет возможность обеспечения соответствующего переводчика.
Да и вообще участиетаких вспомогательных субъектов познания, как переводчик или специалист,еще более усиливает субъективизм соответствующих вербальных доказательств (фактически здесь уже имеет место «субъективизм в кубе»).И, наконец, последнее. Как уже отмечалось выше, вербальный способ познания достаточно часто связан со слуховым представлением (гнозисом), возможности которого весьма ограничены и сильно уступают зрительному. В этойсвязи следует вспомнить приведенные ранее данные психофизиологическихисследований, согласно которым максимальную долю сенсорной информации(свыше 90%) человек получает визуально.
И если в досудебном производствеизъяны слухового восприятия информации легко компенсируются посредствомпоследующего ознакомления допрашиваемого лица с соответствующим протоколом, то при рассмотрении дела в судебном заседании подобные механизмысуществует лишь частично. Согласно ч. 7 ст. 259 и ч. 1 ст. 260 УПК РФ правомна ознакомление с протоколом судебного заседания обладают только стороны;свидетели, эксперты и специалисты не имеют возможности оценить правильность фиксации в протоколе их показаний.
При этом мы полагаем, что от ограниченности слухового восприятия в наибольшей степени страдают уголовныедела, рассматриваемые с участием присяжных заседателей. В силу особенностей процедуры, установленной гл. 42 УПК РФ, эти субъекты процессуальногопознания воспринимают все оглашаемые вербальные сведения, включая материалы досудебного производства, исключительно на слух.В свою очередь, «невербальный» способ познания обстоятельств уголовного дела также имеет свои преимущества и недостатки. Важнейшим из его106преимуществ, несомненно, является первичный объективизм тех фрагментовреальности, тех элементов вещной обстановки, которые попадают в непосредственное поле зрения дознавателя, следователя или суда.
В отличие от показаний, заключений эксперта, специалиста или вербальных документов в данномслучае субъекты познания взаимодействуют с материальными следами: вещественными доказательствами, местом совершения преступления, обстановкойкакого-либо помещения или сооружения, отображениями пальцев рук, обуви,орудий взлома, протектора транспортных средств и т.д. Появление таких объектов процессуального познания обусловлено законами и закономерностямифизики, химии, биологии, иных естественных и технических наук191.
Причем, вотличие от механизмов формирования мысленных образов, современный уровень владения этими науками вполне достаточен для определения четкой материальной взаимосвязи между обстоятельствами, подлежащими установлениюпо уголовному делу, и соответствующими следами. Таким образом, «невербальное» познание характеризуется абсолютной адекватностью отражаемогопредмета и отражающего объекта познания. А возникающие в связи с этимошибки могут быть связаны только с некорректным гнозисом представленнойинформации или неправильной оценкой полученных результатов.Еще одним достоинством «невербального» способа познания являетсянаглядно-образный характер перцепта, который выступает в качестве основыдля формирования соответствующих мысленных образов. Конечно, как уже отмечалось выше, перцепт – всего лишь промежуточное звено; его образованиене обуславливает окончание соответствующей гностической процедуры.
Однако чувственная трансформация персептивного образа в полноценный мысленный образ – это процесс, хотя достаточно абстрактный и малоизученный,но тем не менее явно более примитивный, чем механизмы рационального мышления, связанные с гнозисом вербальных сведений. Следовательно, «невер-Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика: учебник для вузов. – 4-е изд. – М.: Норма, 2013. – С. 205.191107бальный» способ уголовно-процессуального познания обусловлен сравнительно небольшой степенью гностической погрешности. По сравнению с вербальным познанием, его результаты в целом более адекватны обстоятельствам,подлежащим установлению по уголовному делу.Среди недостатков «невербального» познания прежде всего следует отметить относительную невоспроизводимость сформированных доказательств.Физический, химический, биологический и тому подобный характер возникновения материальных объектов познания имеет и свою обратную сторону – ихподверженность таким же физическим, химическим, биологическим и тому подобным разрушениям, обусловленным диалектической закономерностью движения материи.
Разрушения объектов «невербального» познания могут носитькак естественный, так и искусственный характер. В первом случае следы преступления подвергаются воздействию различных природных явлений (например, в результате дождливой погоды были уничтожены следы обуви на местепроисшествия; вследствие биохимических процессов происходит постепенноеразложение трупа; изменились погодные условия, при которых проводилсяследственный эксперимент, и т.д.). Искусственное разрушение связано с участием в этом процессе человека. Так, материальные объекты могут полностьюили частично лишиться своих познавательных свойств непосредственно в ходевыполнения соответствующих следственных или иных процессуальных действий (в ходе осмотра или обыска следователь изымает необходимые предметы, документы или ценности из тех мест, где они находились; в процессеэкспертного исследования расходуется представленное на экспертизу веществои т.д.).
Вместе с тем искусственное разрушение объектов невербального познания может иметь место и вне рамок уголовного судопроизводства (послеосмотра места происшествия потерпевшим был наведен порядок в квартире;осмотренный труп был перевезен в морг и т.д.). Хотя при этом стоит обратитьвнимание, что некоторые материальные следы преступления все-таки обладают относительной устойчивостью и практически могут сохранять неизменный вид на протяжении всего уголовного судопроизводства. Среди них в108первую очередь следует выделить приобщенные к материалам дела вещественные доказательства (орудия преступления, предметы, на которые были направлены преступные действия; вещи, нажитые преступным путем, и т.д.). К нимтакже можно отнести какие-то целые помещения, сооружения, участки и прочие объекты.Отмеченный недостаток «невербального» познания в уголовном судопроизводстве влечет за собой еще одно негативное обстоятельство, касающееся досудебного производства, – относительную субъективность формирования результатов соответствующих следственных действий.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
