Диссертация (1173747), страница 48
Текст из файла (страница 48)
По смыслу жест.264, 265 и 266 уст.угол.суд., главная задача предварительного следствиядолжна заключаться в открытии и изобличении лиц, учинивших преступноедеяние.”361 В связи с этим ст.265 Устава, согласно которой при производствеследствия судебный следователь обязан был с полным беспристрастиемприводить в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так иобстоятельства,егооправдывающие,немоглареальнопредотвратитьодносторонность следствия. В отчете ревизии, произведенной в 1895г. вВаршавском судебном округе, содержалось высказывание некоторых судебныхпрактиков о том, что “односторонность в производстве следствий являетсяпрямым логическим последствием инквизиционного начала, положенного воснованиенашегопредварительногоследствия;стремлениеуличитьобвиняемого, выказать особую к этому способность встречается гораздо чаще уследователей, чем у лиц прокуратуры, особенно в делах, чем-либо выдающихся;следователь, обнаруживающий виновного, распутывающий иногда сложноепроисшествие, заключающее в себе признаки преступления или проступка, самне замечая, невольно впадает в роль преследователя обвиняемого и не можетбыть, по психологическому закону, в то же время и его защитником”.362 С этимтрудно не согласиться.
А вот если бы судебный следователь получал от органовуголовного преследования не только материалы обвинения, но и лицо,подлежащее судебному преследованию, тогда судебный следователь мог быобъективнооцениватькакоправдательные,такиобвинительныедоказательства, что не было бы связано с теми трудозатратами (умственными,физическими и психологическими), которые имели место при действительном361Там же.С.10.Труды Комиссии, т.III, стр.16 и 17.
Цит. по: Объяснительная записка к проекту новой редакции Уставауголовного судопроизводства. Т.2. СПб.: Сенатская типография, 1900. С.43.362200им поиске фактических данных. Если бы эти идеи, разработанные ещеН.И.Стояновским,былибыпретворенывжизньпоследовательно,узкорозыскного начала на предварительном следствии можно было быизбежать, а функции -- определить и распределить справедливо.363Исполнение же защитительных функций было, по одной из серьезныхверсий, возложено на судебного следователя в связи с опасением законодателядопустить на предварительное следствие защитника.
Так, при обсуждении вГосударственном Совете вопроса о защите на предварительном следствииСоединенные Департаменты Законов и Гражданских и Духовных Делвысказали мнение, что “при предварительном следствии трудно поставитьзащитника в надлежащие границы и нельзя не опасаться, что он сочтет своеюобязанностью противодействовать собранию обличительных доказательств испособствовать обвиняемому в сокрытии следов преступления”364.Если учесть, что при розыскном дореформенном процессе в следствиимогли участвовать депутаты, т.е. лица одного социального положения собвиняемым,наблюдавшиезапроизводствомследствияполицейскимследователем, то возложение защитительных функций исключительно насудебного следователя можно расценивать как ослабление гарантий правобвиняемого.
А если принять во внимание осуществление судебнымследователем обвинительных функций при розыскном начале построенияпореформенного процесса, то реализация защитительной функции судебнымследователем представляется нереальной. Следователю, каким бы честным идобросовестным он не был, просто трудно в пылу преследования замечатьдоказательства, оправдывающие обвиняемого, а если он их и заметит, тосуществует большая степень вероятности, что оценит он их в светевыстраданной им же собственной версии, что, конечно, не соответствуетпринципу справедливости.363См.: Объяснительная записка к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства.
Т.2.СПб.: Сенатская типография, 1900. С.42.364Журнал Соединенных Департаментов Законов и Гражданских и Духовных Дел ГосударственногоСената, 1864г. № 47, С.32. Цит. по: Объяснительная записка к проекту новой редакции Устава уголовногосудопроизводства. Т.2. СПб.: Сенатская типография, 1900. С.127.201Это, по всей видимости, понимали многие члены Комиссии 1862 г.,мнение которых об участии защиты на предварительном следствии былоотклонено Соединенными Департаментами.
Обсуждение этого вопроса заняломного времени и сил у членов Комиссии 1862г., разрабатывавших проектУстава. Участие защитника на следствии представлялось как альтернативагласности, допущение которой, по их рассуждению, при производствепредварительного следствия не могло служить гарантией прав обвиняемых,поскольку гласность не везде бывает справедлива (в интересах следствия) ивозможна (допрос явившегосяс повинной).
В связис допущениемобвинительной власти к присутствию при совершении следственных действийи при принятии во внимание равенства прав сторон, защита обвиняемогодолжна была быть сильна. Комиссия считала, что если “при собираниинеобходимых для суда материалов следователь постоянно будет побуждаемтолько прокурором, лицом опытным и влиятельным, то, конечно, он сделаетсяодносторонним и будет оставлять без внимания интересы обвиняемого, весьмачасто не имеющего смелости, представить все то, что может служить к егооправданию.Поэтимуважениямкомиссиейединогласнопризнананеобходимость допущения защиты при следствии”365.По этому поводу были высказаны следующие мнения. Защитник полезенне только обвиняемому, но и самому следователю, поскольку помогаетсохранить последнему объективность. Однако указывалось и на проблемыучастия защитника.
Так, для достижения цели защиты нельзя скрывать отзащитника никакие материалы и действия (т.е. для защитника следствие должностать исключительно гласным). Но при таком построении отношений напредварительномследствиивозникаетвозможностьзлоупотреблениязащитником своими правами: он может недобросовестно пользоватьсяполучаемой информацией для того, чтобы любыми способами добитьсяоправдания своего клиента. Средство от такого злоупотребления, считалобольшинство, — правильный отбор защитников.
Меньшинство же, десять365Объяснительная записка к Проекту Устава уголовного судопроизводства. СПб., 1863. С.160.202членов Комиссии, считало, что к защите можно допускать любых лиц,поскольку сам следователь будет наблюдать за ними. Саму же необходимость взащите на предварительном следствии они видели не в том, чтобы защитникнаблюдал за действиями недобросовестного следователя, а в том, чтобы онуказывал следователю на доказательства, оправдывающие обвиняемого.Поэтому защитник должен был быть, по мнению десяти членов, в первуюочередь опытным. Очевидно, что из двух взглядов на функцию и задачизащитника позиция 10 членов более отвечает принципу справедливости,посколькуонасправедливость),направленанаустановлениеистины(материальнаяа не исключительно на формальное распределениевозможностей (формальная справедливость).Рассмотрение членами Комиссии 1862г. английского опыта и ихубежденность в необходимости участия защитника на предварительномследствии свидетельствовало о том, что в предварительное следствиепредполагалось внести существенный элемент состязательности, но этопредложение, как известно, одобрено не было.
В результате же судебнойреформы 1864г. возложение защитительных функций исключительно насудебного следователя привело лишь к усилению, вопреки принципусправедливости, розыскного начала. Комиссия 1894г. справедливо указывала,что “только при существовании отдельного от следственной части правильноорганизованного розыска, в смысле предварительного, до поступления дела ксудебномуследователю,собиранияособымиорганамидоказательств,изобличающих виновника, совершившего преступное деяние, возможноприменение к формам следственного процесса начал состязательности, хотя быв ограниченном объеме”366.Дореволюционные авторы отмечали, что ст.265 Устава, согласно которойв обязанность следователю вменялось собирание как обвинительных, так иоправдательных доказательств, “имела значение уступки состязательному366Объяснительная записка к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства.
Т.2. СПб.:Сенатская типография, 1900. С.137-138.203началу,стемсущественнымразличием,чтосостязательноеначалопредполагает, во-первых, две стороны, во-вторых, равенство сторон”367.Поэтому в Комиссии 1894г. встал вопрос о сторонах на предварительномследствии: “С теоретической точки зрения принцип защиты стоит вне всякогоспора.Еслиобвиняемыйимеетправонаформальнуюзащитуприпреследовании его перед судебною властью, то подобное право не можетизменяться от того, находится ли дело в стадии предварительного или главногоследствия”368. Далее Комиссия приводила в поддержку этой точки зрения такуюаргументацию: во-первых, обвинению всегда должна противопоставлятьсязащита; во-вторых, функции защиты не могут возлагаться на следователя,поскольку следователь является лицом, заинтересованным в исходе дела,стремясь изобличить лицо, обвиняемое в совершении преступления; в-третьих,прокурор также не может быть защитником, поскольку он являетсяпредставителем обвинительной власти, и поэтому не может осуществлятьпротивоположныефункции;в-четвертых,участиезащитникапозволитзафиксировать доказательства, которые могут быть утрачены потом и оценитьнекоторые обстоятельства, которые затруднительно оценить в будущем; впятых, для обжалования следственных действий; в-шестых, оно устраняетнеосновательное предание суду, и, в-седьмых, в судебном заседании не будутобойдены стороной обстоятельства, имеющие значение для вынесенияправильного,рассуждениях,т.е.справедливогоКомиссияприговора.представлялаКаквидим,следователяпритакихсубъектом,заинтересованным в исходе дела и в связи с этим, применяя принципсправедливости (в его материальном и, даже более, формальном значении),пыталась выстраивать процессуальную схему.Тогда защита к участию в предварительном следствии не была допущенаи это, безусловно, негативно сказалось на справедливости того, фактическиобвинительно построенного предварительного расследования.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
