Диссертация (1173697), страница 37
Текст из файла (страница 37)
В этой связи представляетсясправедливым предположить, что неправомерные ограничения свободы собраний устанавливаются в условиях, когда подобная деятельность не производится, либо в случае возникновения определенного сбоя (как сознательного, так инеосознанного, ошибочного) на этапах выявления, оценки или выбора средстваминимизации риска, связанного с публичным мероприятием. Определим основания и формы проявления неправомерных ограничений в сфере организации ипроведения публичных мероприятий в целях получения представления о конкретных гарантиях, провозглашение которых необходимо для предупреждениянарушений прав и законных интересов организаторов и участников.1.
Неправомерные ограничения прав и законных интересов организаторови участников публичных мероприятий могут быть следствием некорректноговыявления круга рисков, объективно сопровождающих процесс организации ипроведения публичного мероприятия. При этом о неправильном обнаружениисвязанных с публичным мероприятием угроз можно вести речь в том случае,если законодатель или правоприменитель на данном этапе прогнозированияприписывает публичному мероприятию объективно ему не присущие, «мнимыериски», связанные с посягательством на имеющие особую значимость юридические ценности, круг которых был проанализирован ранее. Наиболее опаснымдействием властного субъекта выступает так называемая «подмена угроз». Подобное явление имеет место в ситуации, когда связанные с мероприятием угрозы, прежде всего, политико-социальной природы, под влиянием субъективныхфакторов ложно расцениваются как угрозы охраняемым законом ценностям.Во-первых, права и законные интересы организаторов и участников пубСм., например: ст.
5.38 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 01.06.2017).331161личных мероприятий могут быть неправомерно ограничены в случае, если законодатель или правоприменительный орган очерчивает круг угроз, связанныхс организацией и проведением публичного мероприятия, через призму субъективно определяемой приемлемости взглядов участников публичного мероприятия и личности носителей выражаемых мнений. Фактически речь идет о том,что распространение неприемлемых с позиции властного субъекта взглядов необоснованно расценивается в качестве обстоятельства, оправдывающего наложение ограничений, хотя подобное распространение само по себе не несетугрозы ни одной из ценностей, охраняемых законом.
В этой связи справедливоутверждать, что не вызываемые объективными обстоятельствами разные подходы в оценке последствий распространения одних, неодобряемых с позицииобщества и власти, взглядов по сравнению с оценкой последствий распространения иных мнений, являются проявлением дискриминации.Дискриминационный подход к обнаружению круга рисков, связанных спубличными мероприятиями, традиционно критикуется на международноправовом уровне. Как неоднократно отмечалось ЕСПЧ, осуществление свободысобраний исходя из интересов большинства населения недопустимо ввиду того,что подобная практика противоречит ценностям ЕКПЧ332.
В этой связи, по мнению данного межгосударственного органа правовой защиты, национальныевласти должны обратить особое внимание на обеспечение возможности меньшинств высказывать взгляды, противоречащие общественному мнению333.Между тем, практика установления ограничений прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий исходя из неприемлемости выражаемых гражданами взглядов, является весьма распространенной.Причем зачастую органы, уполномоченные на введение ограничений, усматриСм.: Application no. 6694/74, Artico v.
Italy, Judgment of 13 May 1980, § 33 // HUDOC. European Court of Human Rights. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-57424 (дата обращения:01.05.2017); Application no. 10519/03, Barankevich v. Russia, Judgment of 26 July 2007, § 31 //HUDOC. European Court of Human Rights. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-81950 (датаобращения: 01.05.2017).333См.: Application 41/1997/825/1031, Incal v. Turkey, Judgment of 9 June 2008, §107 // HUDOC.European Court of Human Rights. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-58197 (дата обращения: 01.05.2017).332162вают опасность в распространении взглядов представителями нетрадиционнойсексуальной ориентации, доступ которых к свободе собраний может существенно ограничиваться на национальном уровне.
К примеру, при рассмотрении дела «Алексеев против России», связанного с имевшим место в российскойправоприменительной практике ограничением проведения публичного мероприятия представителями нетрадиционной сексуальной ориентации, ЕСПЧ, неприняв во внимание аргумент РФ о невозможности обеспечения общественногопорядка как основании ограничения, сформулировал вывод о пронизывающейроссийскую практику дискриминации граждан по признаку сексуальной ориентации в отношении доступа к гарантируемой им свободе собраний334.В РФ достаточно распространена практика неправомерных ограниченийпредставителей сексуальных меньшинств в возможностях организации и проведения публичных мероприятий.
Так, в российском законодательстве с 2013года содержится запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношенийсреди несовершеннолетних (ст. 6.21 КоАП РФ). Данное правило, сформулированное по результатам взвешенной оценки пользы подобной пропаганды с точки зрения свободы выражения мнений и ее вреда для нравственности, здоровья,физического и психического развития детей, представляется преследующим законную цель и вызываемым необходимостью.
Вместе с тем, в условиях существования анализируемого законодательного запрета, при отсутствии нормативно установленного круга критериев, используя которые можно квалифицировать определенные действия в качестве такой пропаганды, российские правоприменительные органы склонны расценивать любое публичное мероприятие, проводимое в защиту прав лиц нетрадиционной сексуальной ориентации,как пропагандирующее среди детей нетрадиционные сексуальные отношения335. Так, опасность пропаганды в правоприменительной практике РФ необоснованно связывается с простым освещением в ходе публичного мероприятия тематики нетрадиционных сексуальных отношений безотносительно к тоСм.: Alekseyev v.
Russia.См., например: Определение Московского городского суда от 09.02.2015 № 4г/8-699 //СПС «КонсультантПлюс».334335163му, какова целевая аудитория проводимого мероприятия: публичный характермероприятия автоматически, по мысли властных субъектов, связан с негативным воздействием на детей, имеющих доступ к публичному мероприятию336.Как следствие, ограничения, устанавливаемые в целях минимизации угроз,объективно не присущих публичному мероприятию, проводимому в защитуправ лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, не могут быть расценены вкачестве правомерных.Для преодоления практики неправомерного ограничения свободы собраний лиц, организующих и проводящих публичные мероприятия по вопросамзащиты прав представителей нетрадиционной сексуальной ориентации, в ФЗ №54 следует установить запрет на использование форм публичных мероприятийв целях пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних.
Подобную пропаганду целесообразно связывать с совершаемымив навязчиво-популяризирующей форме действиями, посредством которых осуществляется целенаправленное воздействие на несовершеннолетних в части ихпобуждения к вступлению в нетрадиционные сексуальные отношения.Во-вторых, неправомерные ограничения прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий могут являться следствиемреализации широких дискреционных полномочий законодателя или правоприменителя по вопросам, связанным с выявлением рисков, которые сопровождаютпроцесс организации и проведения публичного мероприятия.
Высокий уровеньдискреции властного субъекта в сфере публичных мероприятий, как правило,служит источником произвольного ограничения свободы собраний. Оно имеетместо в случаях, когда вопрос о сопряженных с публичным мероприятиемнегативных последствиях решается не через призму угроз охраняемым закономценностям, или объективного риска, а через призму иных факторов и обстоятельств, существование которых не придает мероприятию опасный характер.Так, в качестве неправомерного вмешательства в свободу собраний спраСм., например: Апелляционное определение Московского городского суда от 06.12.2013№ 11-40180 // СПС «КонсультантПлюс».336164ведливо расценить такие правоприменительные ограничения организации ипроведения публичного мероприятия, которые устанавливаются на основе вывода властного субъекта об отсутствии целесообразности выражения в ходе акции взглядов определенного содержания, а также о несоответствии формы, места, времени или средств проведения мероприятия цели, преследуемой егоучастниками337.
Подобные ограничения, будучи связанными с участием правоприменителя в решении вопросов, находящихся в исключительном ведении организаторов, налагаются вне связи с уровнем общественной опасности мероприятия. Неправомерность такого вмешательства подтверждается и правовымипозициями высших судов: как было отмечено Верховным Судом РФ, гражданени при каких условиях не могут быть ограничены в правомочии самостоятельного определения формы и целей публичного мероприятия338.Оценка сопровождающих публичное мероприятие рисков не производится и в том случае, если ограничения налагаются на права и законные интересыорганизаторов и участников публичных мероприятий по формальным основаниям, пренебрежение которыми не оборачивается появлением каких-либо объективных угроз со стороны публичного мероприятия.
К примеру, в качественеправомерного вмешательства в свободу собраний следует расценить практику возвращения гражданам для устранения недостатков уведомлений о публичных мероприятиях, – при условии, что наличие этих недостатков не влияет науровень опасности публичного мероприятия339.Исследуемая группа ограничений также может быть связана с прекращением публичного мероприятия по причине несоответствия обстоятельств егопроведения условиям, указанным в уведомлении.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
