Диссертация (1173697), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Ограничительная оговорка и тест на пропорциональность впрактике Верховного Суда Израиля // Сравнительное конституционное обозрение. 2015. № 2.С. 81-82.290См.: CE, Benjamin, 19 May 1933 (цит. по: Salát O. Op. cit. P. 91, 127).289143щественного порядка и общественной безопасности оценивается правоприменителем через призму доктрины «прямой угрозы», суть которой сводится кпризнанию правомерным лишь такого ограничения свободы собраний, котороенаправлено на нейтрализацию сопровождающей акцию прямой немедленнойугрозы охраняемым ценностям.
Федеральный Конституционный Суд ФРГсориентировал судебную практику связывать данную угрозу исключительно свысокой степенью вероятности, что лицо, являющееся носителем свободы собраний, готово к насилию или к его оправданию, а также намеревается совершить действия, посягающие на охраняемые ценности. Вместе с тем, вопрос окритериях определения высокого уровня угрозы для оправдания правомерностиограничения прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий до сих пор остается в немецкой правоприменительной практике без ответа.
Как видим, в ФРГ не исследуется вероятность реального совершения насилия291.Интересное развитие тест на пропорциональность ограничений свободысобраний получил в азиатских правовых системах, – причем как в тех, которыепримыкают к романо-германской семье (Япония, Тайвань), так и в тех, которыев силу исторических обстоятельств основываются на английском общем праве(Сингапур, Гонконг). По результатам анализа правоприменительной практикиэтих государств можно сформулировать ряд выводов об особенностях оценкиправомерности ограничений свободы собраний в странах азиатского региона.Во-первых, в отличие от абстрактных подходов европейских государств, вазиатских правовых системах применение каждого критерия теста пропорциональности осуществляется ступенчато, с позиции многообразных условий,субъектов и качеств.
К примеру, удовлетворение ограничения требованию нечрезмерности в Гонконге оценивается с позиции обоснованности, пропорциональности, оспоримости, масштаба применения и позитивных обязательствгосударства292. Во-вторых, в правовых системах азиатского региона особое291292См., например: BVerfGE, Brokdorf, 360 (1985) (цит. по: Salát O. Op. cit. P. 119).См., например: Hong Kong Court of Final Appeal, Leung Kwok Hung v. HKSAR, 8 HKCFAR144внимание уделяется выявлению критериев правомерности нормативных ограничений свободы собраний, важнейшим из которых является критерий ясностии недвусмысленности предписаний, вводящих ограничения293.
В-третьих, впрактике азиатских государств подчеркивается неопределенность используемой на нормативном и правоприменительном уровнях категории вероятностикак оценки степени угрозы, которую несет публичное мероприятие для охраняемых законом ценностей294. Таким образом, практика применения принципапропорциональности в азиатских правовых системах не уступает западноевропейским подходам к использованию данного теста.Между тем, правомерность ограничений прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий устанавливается по-иному вСША и Великобритании.
Так, для правоприменительной практики этих государств не свойственно многоэтапное осмысление ограничений свободы собраний в плоскости «цель-средство-результат», – напротив, судебная практикаозадачена поиском ответа на вопрос о характере последствий, которые могутлибо могли бы наступить при отсутствии вмешательства в осуществление данного права. Таким образом, размышления переносятся уже в плоскость исключительно «результата ограничения», который оценивается исходя из представлений властного субъекта о реальности и неминуемости ущерба охраняемымзаконом ценностям со стороны публичного мероприятия295. В американскойдоктрине данный тест получил наименование теста «явной и неизбежной опасности».
Причем для оправдания правоприменительного ограничения в американской правовой системе важно, чтобы лицо, организующее публичное мероприятие или участвующее в нем, имело также намерение причинить своим по-229 (2005) (цит. по: Wen-Chen Chang, Li-ann Thio, Kevin YL Tan and Jiunn-rong Yeh.
Constitutionalism in Asia: cases and materials. Hart Publishing, 2014. P. 743).293См.: Supreme Court of Japan, Japan v. Teramae, 29 Keishu 489 (1975) (цит. по: Wen-ChenChang, Li-ann Thio, Kevin YL Tan and Jiunn-rong Yeh. Op. cit. P. 745-746).294См.: Taiwan Constitutional Court, JY Interpretation № 445, 22 January 1998 (цит. по: WenChen Chang, Li-ann Thio, Kevin YL Tan and Jiunn-rong Yeh. Op. cit. P.
743).295См., например: Piddington v. Bates, 1 WLR 162, 169 (1961); Minto v Police, 1 NZLR 374, 377(1987) (цит. по: Salát O. Op. cit. P. 123).145ведением вред296. Данное требование, в свою очередь, делает американский тестправомерности ограничений свободы собраний настолько строгим, что, используя его, практически невозможно оправдать ни одну ограничительную меру вотношении публичного мероприятия.Таким образом, англо-американский подход к оценке правомерностиограничения свободы собраний в целом принципиально отличается от подходов государств романо-германской правовой семьи в вопросе, на который отвечает субъект, производящий оценку: если в государствах, активно использующих тест пропорциональности, стараются ответить на вопрос, каковы будут последствия введения ограничений, то, напротив, в странах прецедентного правастремятся понять, каковы будут последствия их невведения.С учетом вышеизложенного, представляется возможным сформулироватьследующие выводы относительно правил определения и пределов правомерности ограничений прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий.
Во-первых, большинство критериев, которые предлагаются на уровне различных правовых систем для оценки ограничений свободысобраний, в том числе, и в рамках применения теста пропорциональности, являются весьма абстрактными, а потому нуждающимися в дальнейшей конкретизации при помощи других критериев, воплощенных в более удобных в практическом отношении «подтестов».В РФ, правовая система которой относится к романо-германской правовой семье, не применяется ни один из анализируемых выше тестов проверкиограничений в сфере публичных мероприятий, что, прежде всего, связано с отсутствием на национально-правовом уровне системного представления о механизме ограничения свободы собраний297.
В этой связи в отечественной конституционно-правовой науке неоднократно поднимался вопрос о целесообразностиперенесения континентального подхода к оценке правомерности ограничительСм., например: U.S. Supreme Court, Brandenburg v Ohio, 395 U.S. 444 (1969) // FindLaw.URL: http://caselaw.findlaw.com/us-supreme-court/395/444.html (дата обращения: 01.05.2017).297См., например: Яковенко М.А. Конституционное право граждан Российской Федерации напроведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований в контексте практики Европейского Суда по правам человека // Российское правосудие.
2011. № 7. С. 19-25.296146ного воздействия в сфере свободы собраний на российскую правовую почву.Как правило, на этот вопрос дается утвердительный ответ. Государства, в которых ограничения в области организации и проведения публичных мероприятийисследуются с позиции принципа пропорциональности, крайне редко признаются ЕСПЧ нарушающими свободу собраний: так, по состоянию на 2016 годЕСПЧ было выявлено лишь два случая нарушения ЕКПЧ со стороны ФРГ и четыре случая – со стороны Франции298. Подобная статистика свидетельствует,прежде всего, об эффективности внутригосударственного судебного контроляограничений свободы собраний.Во-вторых, применение теста пропорциональности связано с определенными сложностями. Представляется, что критерии теста, на соответствие которым проверяется ограничение, влияют на результат этой проверки не количественным, а качественным образом: так, в американской правовой системе признание правомерного характера ограничения прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий довольно проблематично ввиду чрезмерной строгости теста.
Подобная практика вытекает из гарантируемойпервой поправкой к Конституции США практически беспредельной защитысвободы слова и собраний.В-третьих, американский подход также не может быть безоговорочнопринят в качестве исходного для оценки правомерности ограничений в сфереорганизации и проведения публичных мероприятий в целях дальнейшего егоиспользования как в теоретических исследованиях, так и в практике Российской Федерации, где свобода слова и собраний не рассматриваются в качественеприкасаемых ценностей. Так, цель предотвращения будущей или настоящейопасности со стороны публичного мероприятия не может рассматриватьсятолько в связи с предполагаемым вредом, изолированно от средств и результатаограничивающего воздействия.
Кроме того, критерий умышленного отношенияСм.:Hudoc.EuropeanCourtofHumanRights.URL:http://hudoc.echr.coe.int/eng#{%22respondent%22:[%22FRA%22,%22DEU%22],%22documentcollectionid2%22:[%22GRANDCHAMBER%22,%22CHAMBER%22],%22violation%22:[%2211%22]} (дата обращения: 01.08.2017).298147правообладателя к вредным последствиям едва ли можно расценить в качествеуниверсального: применение данного критерия в отношении нормативныхограничений свободы собраний весьма сомнительно. Практические условия организации и проведения мероприятий настолько разнообразны, что необходимость ограничения свободы собраний может возникнуть и в отсутствие виныорганизаторов или участников акции, например, если речь идет о необходимости прекращения мероприятия в связи с насилием со стороны контрдемонстрантов или провокаторов.Вместе с тем, исследование опыта зарубежных стран в области оценкиправомерного характера ограничений прав и законных интересов организаторов и участников публичных мероприятий через призму условий теста на пропорциональность позволяет выявить представляющий интерес для российскойправотворческой и правоприменительной практики подход, связанный с установлением ограничений свободы собраний с учетом угрозы причинения участниками акции вреда охраняемым законом ценностям.
Значение процесса выявления и последующей оценки рисков возможных негативных последствий какосновы правомерного вмешательства в свободу собраний неоднократно разъяснялось в решениях ЕСПЧ, принятых в отношении Российской Федерации. Вчастности, данным органом межгосударственной правовой защиты был выработан ряд правовых позиций, связанных с ориентацией национальных властейна конкретизацию рисков, сопровождающих каждое публичное мероприятие вотдельности299, а также на оценку вероятности причинения участниками акциивреда охраняемым законом ценностям300.В целом важно отметить, что риск-ориентированный подход не являетсячуждым российской государственной деятельности и в настоящее время наиболее активно внедряется в организацию государственного контроля (надзора),См., например: Application no.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
