Диссертация (1173443), страница 27
Текст из файла (страница 27)
С другой стороны,дегуманизация искусства, характерная в первую очередь для европейскойлитературы ХХ века, ведѐт к дегуманизации повседневного бытия человека. Но вто же самое время имеет место и обратный процесс: дегуманизация повседневныхпрактик находит отклик в литературном творчестве. Как уже было неоднократноСледует заметить, что согласно Э. Хобсбауму, в период трансформации общества и социальныхотношений для формирования и поддержания социальной субординации значимым аспектом являетсяобновление существующих и изобретение новых традиций в виде государственных праздников ипубличных церемоний, связанных с почитанием национальных героев и символов.
[120, с. 107-127]29129отмечено, литература достоверно характеризует эпоху и особенно подробно тообщество, в котором существует.Отчуждение является результатом не только экономических и социальныхпроцессов в обществе. Оно является следствием общепринятых способовпроизводства и потребления, а значит и тех культурных ценностей и моделейсоциального поведения, что отражаются в художественной литературе. Такимобразом, обозначенная Г.
Маркузе, объективация индивидуума – тоже процессдегуманизации, поскольку в данной оптике субъект – это не личность, неиндивид, а лишь специфический социальный объект – модель с определѐннымнабором функций. Основная цель такого объекта – быть активным элементомобщества потребления.В таком случае, декларация бездумных чувственных наслаждений внескончаемом нерефлексируемом акте потребления есть не что иное, как попыткапреодоления отчуждения, разрыва между формой и содержанием социальногобытия.
Кратковременное удовлетворение от достижения навязанной субъектуцели, или, иначе говоря, обретение суррогата счастья, определяется количествомприобретѐнных материальных благ. Количественное потребление и потреблениестатусное, когда вещи несут в себе определѐнный культурный код, указывают напринадлежность индивида к определѐнной социальной группе или классу, какправило, наиболее «успешных» и материально обеспеченных членов общества.При этом стремление к обретению идентичности в рамках определѐнныхсоциальных групп осложняется одновременным стремлением выделиться изобщей массы. Невозможность же достижения указанных целей, отсутствиеощущенияпроявленнойиндивидуальности,воспринятойиодобреннойокружающими в легитимной сфере, обрекает индивида на «социальное небытие»или толкает на поиск идентичности в разнообразных субкультурах, виртуальныхсоциальных сетях и т.п.
Данное обстоятельство полностью согласуется как сидеями Г. Маркузе, так и с идеями К. Манхейма, поскольку ни один субъект невоспринимает объекты окружающей действительности такими, как они есть: он130их или не замечает, или воспринимает в трактовке, разделяемой идеологии,достигая непротиворечивости наблюдаемой картины мира.В основе сюжета многих произведений, написанных в последниедесятилетия,лежитэкзистенциальноеощущениеперсонажамисвоейбеспомощности перед неумолимо жестоким миром и общей безысходностибытия, связанных с разрушением систем ценностей и утратой этическихкоординат. Кроме того, зачастую в сочинениях и отечественных, и зарубежныхлитераторов присутствует мотив невозможности обретения смысла жизни, в силуотсутствия каких бы то ни было идеалов.
Все эти обстоятельства делают вполнеактуальным обращение к проблемам дегуманизации и отчуждения. [102, с. 209]Идейнаянеопределѐнностьвсознаниисовременногочеловекаведѐткидеологическому и ценностному релятивизму, а следовательно, к существеннойнеопределѐнности моральных установок и размыванию этических норм.Такие классики советской литературы как А. Вампилов, В. Астафьев, В.Распутин, В.
Шукшин умели поставить обществу неутешительный нравственныйдиагноз, но вместе с тем давали читателю, а вместе с ним и обществу, надежду наочищение и исцеление. Персонажи Вен. Ерофеева и С. Довлатова такие женеприкаянные изгои, как и их создатели. Маргинальность их поведения итрагикомичность ситуаций лишь ярче выделяют их угрюмый протест противлицемерия, конформизма и потребительства современного мира, попытку бегстваот общества и стремление к свободе.
Они – изгои, маргиналы, нонконформисты.Для большинства из них было характерно стремление к осмыслению социальногоустройства окружающего мира и неприкаянность, как внешнее проявлениедуховного поиска. Но человек, его личность, неповторимый внутренний мир,оставались главной ценностью советской литературы. В то время как примернищего школьного учителя из романа А. Иванова «Географ глобус пропил», неоставляет ни возможности, ни надежды на очищение и преображение. Егопьянство–понимающемусвидетельствоиостродушевногонадлома,переживающемусвойственногоабсурдностьчеловеку,окружающейдействительности, но абсолютно бессильного перед обстоятельствами.131ПоутверждениюЗ.Бауманаизменениеэтики,характерноедлясовременного общества, связано в первую очередь с тем, что прежняя этикаперестаѐт соответствовать логике общества потребления, которому чужды«внимание и осторожность, умеренность и аскетизм».
[7, с. 89] Самопрезентацияи стремление «продать» себя как можно выгоднее заставляют индивида«воспринимать мир, как контейнер, полный объектов для одноразовогоиспользования; весь мир, - включая других людей». [7, с. 175] Но как показываютнекоторые социологические исследования, человек обладает определѐннымнабором установок, находящихсвоѐ выражение вне культуры. Данноеобстоятельство позволяет говорить о том, что не только культура сама по себеформирует личность, но «взаимодействие культуры и личностных чертформирует поведение индивидов и социальных групп.
На уровне индивида этотподход предполагает, что установки, ценности, привычки и навыки – полныйнабор адаптационных свойств, развиваемых людьми, – вероятно, отражают вкладкак индивида, так и культурного контекста.» [122, с. 13]Действительно, навязывание индивиду культурных ценностей обществапотребления не является абсолютным и фатальным. Человек вправе приниматьили не принимать данные культурные установки. Подобное обстоятельствовполне согласуется с идеями Г.
Маркузе, а ярким примером может служить такоесоциальное явление как «дауншифтинг» – намеренный отказ от показногочрезмерного потребления, умеренный аскетизм и стремление к гармоничномуразвитию тела и сознания, балансу между материальным и духовным развитием.Однако подобный волевой акт, позволяющий отказаться от привычныхценностных установок и моделей социального поведения, обязан иметь в своейоснове приемлемую альтернативу, а также согласовываться с осознаннымчувством неудовлетворѐнности текущим способом бытия субъекта.
В противномслучае преодолеть ценностные, а следовательно и идеологические установкиглобального общества потребления не представляется возможным.Для того чтобы обрести альтернативу идеологии потребительства всовременных условиях необходимо ставить вопрос о формировании не столько132национальной идеологии, столько об интегративной идеологии, способнойобъединить различные политические силы и социальные группы на основе«общественного договора» и «на базе фундаментально значимых ценностей» [23,с. 197].
Выделять и пропагандировать те идеи, из которых в последствииразовьѐтся единая общественная идеология. Но непременно следует помнить, чтолюбые преобразования неизбежно потерпят крах в случае отсутствия чѐткихцелей, сообразных с системой национально-государственных интересов. Или,выражаясь метафорично, «когда человек не знает, к какой пристани он держитпуть, для него ни один ветер не будет попутным». [104, с. 163]«Ценностные ориентации устанавливают критерии желательности илинежелательности тех или иных целей. Эта целеполагающая функция превращаетценностные ориентации в мощный мотивационный регулятор поведения людей.»Иными словами ценности могут зарождаться и отмирать в соответствии сразвитием социума. Это специфическая эволюция, отбирающая наиболееприоритетные, существенные и жизнеспособные в определѐнных условияхценности.
[47, с. 43] Однако неизбежно возникает вопрос: что следует делать, вусловиях, когда необходимо найти альтернативу существующей системе идей иценностей, но при этом ни одна из известных идеологий не устраивает нас вкачестве замены?Определѐнно,искусственносозданныеидеологиинежизнеспособны.Органичные действенные идеологии, по сути, есть сформулированная иструктурированная система идей и ценностей, уже воспринятых и разделяемыхопределѐнной общностью людей.
Идеи эти формируются естественным образом входе социальных взаимодействий достаточно длительное время. Они раз за разомпереосмысливаютсяновымичленамиобщества,ипотомунеизбежноэволюционируют и изменяются со временем в зависимости от обстоятельств. Так,А.А. Кара-Мурза выдвинул тезис, гласящий: «идеи промысливаются – идеологиипостулируются» [51, с.
27], следуя в своѐм творчестве за В. Вейдле,утверждавшем, что «идеология – это система мыслей, которых никто более не133мыслит; мыслить их, значило бы подвергнуть их опасности изменения». [20, с.247]К. Манхейм, размышляя над взаимосвязью идеологий и идей, ихобразующих, выразил определение последних таким образом: «Идеи – этокритика того, что есть и не является таким, каким оно должно было бы быть.
Помере того, как они, будучи реализованы, воплощаются в новые условия жизни изастывают в виде привычки, инертности, косности, возникает необходимость вновой критике, и так все вновь и вновь». [78, с. 119] Антиподом подвижной иизменчивой идее выступает косная идеология, застывшая и огрубевшая подбременем собственных догматических утверждений.В свою очередь Ф.А. Степун пишет: «Под идеологией я понимаю всякуютеорию, всякое построение теоретического сознания, и только. Нечто совсемдругое представляет собою идея.
В отличие от идеологии она не есть построениетеоретического сознания, а структура нашего бессознательного переживания. Невся его случайно индивидуальная полнота, а всего только его сущностнаяпервооснова. Целый ряд весьма различных людей могут, каждый по-своему,переживатьоднуитужеидею.Захватываясамыеразнообразныепсихологические территории и, даже как бы применяясь к их различиям, идеявсегда остаѐтся одной и той же, всегда верной себе. Тайна еѐ жизни в том, что онауниверсальна и конкретна одновременно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
