Диссертация (1173344), страница 88
Текст из файла (страница 88)
141 – 160; Плотникова, 1993, с. 100–102; Толстая, 2000, с. 52–95].Итак,душавпредставлениирусских–символбессмертнойжизнетворной силы человека в единстве разума, воли и чувства.Следовательно, схожим в семантике лексем «das Herz» и «душа»является 'место средоточия внутреннего мира человека'.Сопоставим лексемы «schüttle» и «тряси».Глагол «schüttle» восходит к слову «schütteln», употребляющемусятолько в немецком языке в значении 'сильно задевать' [Duden.
Etymologie,2007, S. 743]. Современная семантика лексемы «schütteln» выделяетзначения: 'кого-что сильными движениями заставить двигаться из стороны в483сторону','трясти;крепкожать;встряхивать,взбалтывать;знобит;потряхивать гривой; вытрясти муку из мешка; дрожать от ужаса', 'сэлементом «sich»: отряхиваться; трястись от смеха', 'содрогаться ототвращения','обтрясать(дерево)','трясти(окарете)'[Duden.Universalwörterbuch, 2011, S. 1563].Русский глагол «тряси» образован от формы «трясти», встречающейсяв украинском – «трясти», белорусском – «тресць», древнерусском – «трясти»,старославянском – «ТРѦСТИ», болгарском – «трéса», сербохорватском –«трéсти», словенском – «trésti», чешском – «třásti», словацком – «triast»,польском – «trząść», верхнелужицком – «třasć», нижнелужицком – «tśěsc» ивосходящей к праславянским корням «*tręsti», «*tręsǫ», которые быликонтаминированы на основе индоевропейских «*temō» и «*tresō».
Первоепредставлено в греческом «ηρćμφ» – 'дрожу, трепещу', «ηρόμος» – 'трепет',латинском «tremō» – 'дрожу', литовском «trìmti», «trimù» – 'дрожать отхолода', «trémti», «tremiù» – 'свалить', тохарском «A träm» – 'дрожать', «Btremen» – 'трепет', албанском «trѐmp» – 'пугаюсь', древнесаксонском«thrimman» – 'прыгать, скакать'. Индоевропейскому «*tresō» соответствуетдревнеиндийское «tråsati» – 'дрожит', авестийское «tǝrǝsaiti», греческое«ηρέφ» – 'трепещу' [Фасмер, 2009, т.
4, с. 113]. В современном русском языкелексема «трясти» используется в значениях: '(кого-что) толчками заставлятьчасто двигаться из стороны в сторону, колебаться', '(что) размахивая чемнибудь, встряхивая, заставлять что-нибудь высыпаться', '(кого-что) вызыватьв ком-нибудь дрожь', '(чем) качать, двигать из стороны в сторону' [Ушаков,1996, т. 4, с. 820].Этимологически слова «schüttle» и «тряси» связаны значением: 'кого-тозаставлять толчками двигаться из стороны в сторону; дрожать', 'заставлятьчто-нибудь высыпаться', 'качать, двигать из стороны в сторону'.Обратимся к этимологии лексем «die Glieder» и «груша».Имя существительное «die Glieder» от «das Glied» – общегерманскоеслово (сравните: средневерхненемецкий – «lit», древневерхненемецкий –484«lid»,готский–«liÞus»,древнеанглийский–«liĎr»)восходиткиндоевропейскому корню «*el-» – 'гнуть', родственно древнеанглийскому«lim» – 'член (тела), сустав'.
Для наименования локтя употреблялась форма«Elle», происходящая от английского «limb» в значении 'конечность', но атакже 'руки и ноги' как противоположность туловищу. В переносном смыслеимело значение 'часть целого; член общества', 'цепь', 'ряд' [Duden. Etymologie,2007, S. 280]. В современном немецком языке слово «die Glieder»эксплицирует значения: '(у человека и животных) движущиеся конечности,присоединенные к туловищу', 'части тела', 'мужской половой орган','анатомическое: конечная часть между двумя суставами', 'член (семьи,общества)', 'поколение, колено', 'часть целого', 'военное: рядовой состав','спортивное: команда', 'экипаж (судна)' [Duden. Universalwörterbuch, 2011, S.733].Русская лексема «груша» имеет соответствия в родственных языках:украинский – «груша», словенский – «grûška», чешский – «hruška», польский– «grusza», полабский – «gräsói», «gräúsva», болгарский – «круша»,сербохорватский – «крӳшка», кашубский – «kreša», верхнелужицкий –«krúšwa», нижнелужицкий – «kruša», «kšuša» [Фасмер, 2004, т.
1, с. 405]. Всовременном русском языке слово «груша» служит обозначением 'сладкогосъедобногоплода,большейчастьюкруглоговнизуиконическиутончающегося к стеблю', 'названия изделий и приспособлений, имеющихформу груши' [Ушаков, 1996, т. 1, с. 632].В мифологии древних славян груша, с одной стороны, наделяетсяпризнаками чистоты и святости, с другой, – связывается с нечистой силой.Южные славяне считают грушу святым деревом; согласно легендамлюди молились Богу не в церкви, а под грушей.
В северной Болгарии грушапочиталась как хранительница засеянного поля. Белорусы Витебщинымотивировали запрет срубать грушу тем, что на ней отдыхает богородица,когда сходит на землю.485Вместе с тем к груше относились как к месту обитания нечистой силы:в Пиринском крае дикая груша входит в ряд деревьев, которые называются«самовилскими», под ней запрещалось спать, сидеть, привязывать к нейколыбель. В Полесье опасались стоять под грушей во время грозы. Поповерьям, на груше (растущей в поле, с густой кроной, кривой) обиталивештицы и халы (Сербия), собирались ведьмы по ночам, танцевали стриги;при ритуальном изгнании из села Чумы для нее оставляли жертву на старойгруше.В украинской заговорной традиции груша соотносится с мировымдеревом (дубом) и является деревом антимира, деревом зла и бесплодия, ипротивопоставляется яблоне.Ветки, плоды, древесина, зола от груши служили апотропеем ииспользовались в продуцирующей магии.
Древко свадебного знамени делалииз сука груши (болгары), втыкали в свадебный каравай грушевую ветку(украинцы). Когда невеста ехала к венцу, на всех перекрестках разбрасывалисушеные груши; мать осыпала жениха грушами, чтобы он был богатым(Полесье); бесплодная молодица должна была съесть грушу (яблоко), дольшевсех провисевшую на дереве (Плавдив). Чтобы новорожденный был здоров, впервую купель клали ветки груши, выливали воду после купания под грушу.Первые плоды освящали и раздавали соседям на помин души [Славянскаямифология, 2011, с. 121–122].Отсюда мы видим, что лексемы «die Glieder» и «груша» семантическиразличны.Итак, первую часть паремий «Liebe dein Weib von ganzem Herzen…» и«Люби жену, как душу…» можно считать эквивалентными. Компонентрусской пословицы «душа» восходит к одной из древнейших форм осознаниямира,длякоторойхарактерноанимистическоевосприятиетакойнематериальной сущности, как душа. Уже у первобытных народов сложилосьпредставление о душе как «о тонком, невещественном человеческом образе,по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени.
Она составляет486причину жизни и мысли в том существе, которое оно одушевляет <…>,нераздельно владеет личным сознанием и волей своего телесного обладателя<…>, способна покидать тело и переноситься с места на место [Тайлор, 1989,с. 37]. Компонет «das Herz» связывается с соматическим кодом культуры.Согласно мифологическим представлениям древних германцев, сердцеассоциировалось с местопребыванием души в теле человека и потомувоспринималось как его эмоциональный центр и как орудие Бога ввоздействии на человека и как показатель состояния души – ее чистоты,целомудрия или, напротив, ожесточения.
Компоненты «das Herz» и «душа»соотносятся с духовно-религиозным кодом культуры, являясь мериломэмоционально-нравственной силы человека, его доброты, искренности,сострадания. В основе образа паремий лежит синекдоха: «das Herz» , «душа»как неотъемлемые части целого замещают самого человека. Первая частьпаремий «Liebe dein Weib von ganzem Herzen…» и «Люби жену, как душу…»выступаетвролистереотипногопредставленияобискреннем,добросердечном отношении мужа к жене.Вторая часть паремий «…schüttle es, daß die Glieder schmerzen» и«…тряси ее, что грушу» через компоненты «schüttle» и «тряси» соотносится сфизически-деятельностным кодом. Образ пословиц образован метафорой,уподобляющей целенаправленную деятельность метким броскам или ударам,сосредоточенным на определенном человеке – жене.В составе немецкой паремии компонент «die Glieder» выступает какнеотделимая часть целого (тело женщины), то есть замещает человека кактакового.Образмотивировандревнейшимметонимическимотождествлением части и целого (конечностей и женщины) и содержитантропную метафору, которая основана на символьной функции «die Glieder»как основного средства, с помощью которого жена перемещается впространстве, выполняет домашнюю работу, вступает в определенныемежличностные отношения.487В основе образа жены в русской пословице лежит понятие о груше како символе чистоты, святости, долговечности, так как грушевые деревья оченьдолго живут.
Белые цветы груши являлись, с одной стороны, символомпечали и непостоянства, с другой, – красоты. Расширяющаяся книзу формагруши напоминает женскую фигуру с широким тазом, и, по-видимому,поэтому этим плодам в символике глубинной психологии приписываетсясексуальное значение. При этом грушевое дерево является праматерью Евы,а плоды – происходящими от нее людьми, имеющими греховное начало[Бидерманн, 1996, с. 64–65].Следовательно, вторая часть сопоставляемых паремий «…schüttle es,daß die Glieder schmerzen» и «…тряси ее, что грушу» метафорическипереосмысляясь, указывает на действие, направленное на то, чтобы привестиженщину в чувство, вразумить, заставить ее задуматься над своимповедением.В пословицах «Liebe dein Weib von ganzem Herzen, schüttle es, daß dieGlieder schmerzen» и «Люби жену, как душу, тряси ее, что грушу» отразилсястереотип поведения в семье, связанный с наказанием жены мужем, целькоторого – укрепить брак и улучшить взаимоотношения супругов.
Даннаяособенность в сопоставляемых языках представлена синонимичнымипаремиологическими конструкциями. Сравните: в немецком языке – «Weiberund Pferde wollen geschlagen sein» (буквальный перевод: «жены и лошадихотят быть избитыми»), «Nußbäume und Weiber wollen geschlagen sein»(буквальный перевод: «ореховые деревья и жены хотят быть избитыми»),«Wer sein Weib schlägt, dem bessert die Nahrung» (буквальный перевод: «ктобьет жену, тому Бог улучшает питание»); в русском языке – «Бей жену, чтошубу, а люби ее, что душу», «Бей жену больней, будут щи вкусней».Прокомментируем этот факт в немецкой и русской культурах сэтнолингвистической точки зрения.Бракугерманцевсчиталсяоснованиемобщественногоблагоустройства, законом, судом Божьим и священным союзом, который488связывали сила веры и цель природы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
