Диссертация (1173344), страница 84
Текст из файла (страница 84)
Связана с готской «hlaifs» – 'хлеб',древнеисландской – «hlėifr», финской «leipä» – 'хлеб', латышской «klàips» –'буханка, каравай', латинской «lībum» – 'пирог, лепешка' [Фасмер, 2009, т. 4,с. 241–242]. В словаре С.И. Ожегова указан ряд значений слова «хлеб»:'пищевой продукт, выпекаемый из муки', 'пищевой продукт из муки в виде462изделиякакой-нибудь'множественноечисло:формы',злаки','зерно,из'переносное:которогоделаютпропитание,муку',иждивение','средства к существованию, зарабаток' [Ожегов, 2007, с.
844].В славянской культуре хлеб – наиболее сакральный вид пищи, символдостатка, изобилия и материального благополучия. Осмысляется как дарБожий и одновременно как самостоятельное живое существо или даже образсамого божества. Требует к себе особо почтительного и почти религиозногоотношения. В быту и в обрядах часто объединяется с солью. Хлебсимволизирует отношения взаимного обмена между людьми и Богом, междуживыми и предками.
Он теснейшим образом связан с миром умерших,которые почти осязаемо участвуют в выпечке хлеба и получают от него своюдолю в виде горячего пара или какой-либо специально выделенной для нихчасти.Хлеб широко использовали в качестве оберега: клали его в колыбель кноворожденному; брали с собой, отправляясь в дорогу, чтобы он охранял впути; клали на место, где до этого лежал покойник, чтобы хлеб победилсмерть и умерший не унес с собой плодородия; выносили на улицу приприближении грозы или градовой тучи, чтобы защитить посевы; обходили схлебом загоревшееся строение или бросали его в огонь, чтобы остановитьраспространение пожара.Хлеб играл также роль обрядового дара: его брали с собой, отправляясьсвататься; с хлебом и солью встречали гостя, молодых по возвращении изцеркви после венчания; везли хлеб вместе с приданым невесты; угощали имдруг друга в различных обрядовых ситуациях; оставляли как жертву в поле, влесу и других местах.
Хлеб наряду с медом и сыром входил в составдревнерусских жертвоприношений рожаницам [Байбурин, Топорков, 1990, с.133 – 152; Лаврентьева, 1990, с. 5 – 66; Страхов, 1991, с. 17 – 68; Сумцов,1996, с. 158–248].Следовательно, хлеб в русской ментальности – символ материальногоблагополучия и человеческой доли.463Учитываяэтимологическийанализиэтнолингвистическийкомментарий слов-компонентов «trocken Brot» и «хлеб», сделаем вывод отом, что данные лексические единицы объединяют общие семы – 'пищевойпродукт', 'пропитание', 'продукт из муки, имеющий определенную форму:каравай', 'изобилие'. В немецком языке лексема «das Brot» эксплицируетдополнительные значения – 'мужское начало', 'пустой хлеб'.
В русском языкеслово «хлеб» служит обозначением 'человеческой доли'.Рассмотрим ключевые лексемы «bösem» и «злою». Отметим, чтоэтнолингвистическая характеристика этих слов была представлена выше.Однаковнемецкойлингвокультурезлая,сварливаяженаассоциируется с ведьмой. Согласно древним поверьям, ведьмы былиспособны к людоедству, волшебству, убийству, превращению мужчин вимпотентов (например, посредством своего снабженного зубами влагалища).К характерным символам устрашающей сущности ведьм относятсяночные птицы (совы, сычи), в которых ведьмы могут превращаться, жабы,змеи, черные кошки, с одной стороны, их обольщающая красота, а с другойстороны, отталкивающая уродливость, нередко также их нагота присовершении обрядов, в которых они участвуют под руководством дьявола, напредназначенных для этого горах. Так, в германской мифологии былораспространено поверье, что раз в год в Вальпургиеву ночь с тридцатогоапреля на первое мая ведьмы на метлах и вилах слетались на гору Броккен.Считалось, что в это время, когда травы обретали чудесную силу,устраивался шабаш ведьм [Бидерманн, 1996, с.
35].В связи с этим существовало представление о браке с женщиной,уподобляющейся нечистой силе, как приносящем беду и неприятности.В русской лингвокультуре злая жена изображается праздной, ленивой,не умеющей вести хозяйство. В церковной литературе она рисуетсясоблазнительницей, свободной от моральных ограничений в сфере интимныхотношений, как в браке, так и вне его; заботящейся о собственнойвнешности,добивающейсянезависимого464статусавсемьеисамостоятельностивсуждениях[Добруюженунеудобьобрести,Электронный ресурс].Таким образом, сходным моментом в семантике паремий «LieberWasser und trocken Brot als mit bösem Weib in Not» и «Лучше хлеб есть сводою, чем жить со злою женою» является отрицательное отношение к злойжене.
В немецкой пословице через компоненты «das Wasser» и «trocken Brot»находитотражениеметафора,уподобляющаявкусовыеощущенияотношению к жизни. В русской пословице компоненты «вода» и «хлеб»воспринимаютсякакзнаки,символизирующиетекучестьжизниичеловеческую судьбу. При этом в немецкой фразеологической картине мираобраз злой жены соотносится с религиозно-антропоморфным кодомкультуры и олицетворяет все негативное, что исходит от обитателя ивладыки ада, а потому низкое, непристойное, грязное, греховное. В паремииотображается обиходно-бытовое представление о злой жене как о существеопасном, греховном, склонном к обману.В русской фразеологической картине мира образ злой женысвязываетсяссоблазнительной,кокетливой,ленивойженщиной,использующей свое поведение, внешний вид для осуществления личныхнамерений и желаний, для достижения своих личных целей и планов.Пословица передает понятие о злой жене как о человеке безнравственном,корыстном.Вэтомпроявляетсякультурныйконтрастданныхпаремиологических единиц.Стереотипной чертой жены в языковом сознании носителей немецкой ирусской лингвокультур является стремление быть властной в семье: «DieFrau prügelt ihren Mann nicht halt ihn aber unter dem Pantoffel» и «Жена мужане бьет, а под свой нрав ведет».
В сопоставляемых паремиях отметим словакомпоненты, раскрывающие образ жены: в немецкой – «der Pantoffel», врусской – «под свой нрав ведет». Исследуем этимологию и современныезначения этих ключевых лексем в этнолингвистическом аспекте и выявимпроявление национально специфических особенностей данных пословиц.465Обратимся к этимологии слова «der Pantoffel». Лексема «der Pantoffel»была заимствована в конце XV в. из французского языка «pantoufle» ислужила обозначением легких домашних туфель. Этимология данного слова,встречающегося в других европейских языках, например: итальянский –«pantofola», испанский – «pantuflo», не объяснена [Duden. Etymologie, 2007,S.
581]. В современном немецком языке лекесма «der Pantoffel» имеетзначение – 'легкие домашние туфли без пятки' [Duden. Universalwörterbuch,2011, S. 1305]. В разговорной речи употребляется в значениях: «den Pantoffelführen [schwingen]» – 'верховодить, заправлять в семье (о женщине)',«jemanden unter der Pantoffel haben» – 'держать кого-либо под башмаком(мужа)', «unter dem Pantoffel stehen» – 'быть (у жены) под башмаком', «unterden Pantoffel kommen [greaten]» – 'очутиться под башмаком (у жены)',«jemanden unter den Pantoffel nehmen» – 'взять кого-либо в ежовые рукавицы'[Девкин, 1994, с.
538].Следовательно, превалирующими семами лексемы «der Pantoffel»являются: 'легкие домашние туфли без пятки', 'башмаки'.На основании вышеизложенного подчеркнем, что слово «der Pantoffel»соотносится с костюмно-предметным кодом культуры.С древнейших времен обувь связывается с материально-телеснымнизом, в частности, женская обувь воспринимается как символ соблазнения.Существует предание, что Ева соблазнила Адама, став на высокие подпорки,то есть на первокаблуки, которые были высоки и по-змеиному тонки[Андреева, 2001, с.
351].Обувь олицетворяет также символ женского влияния и господства.Сравните: в древнегреческом пластическом искусстве Афродита с сандалиейв руках угрожает похотливому Фавну [Бидерманн, 1996, с. 74].Наряду с данными представлениями, башмак в глубокой древностиявлялся символическим знаком власти. Древним германцам был присущобычай падать ниц перед господином и ставить его ногу себе на шею или наголову, выражая этим повиновение и смиренное подчинение. Сравните:466целование носка туфли папы римского.
В германской народной традициисуществовал обычай: когда новобрачные должны были отведать пищу, имнеобходимо было одновременно переступить через порог. Кто вперед зайдет,тот будет руководить в доме [Duden. Etymologie, 2007, S. 582]. В Библиивыражение «на Эдома простру сапог Мой» (Пс. 59:10) означает полноеподчинение известной страны завоевателю. Снимание сапога с чьей-либоноги и вручение его другому лицу служило символическим выражениемпередачи прав и привилегий [Библейская энциклопедия, 2001, с.
549].Рассмотримэтнолингвистическуюпредставленностьлексем,образующих словосочетание «под свой нрав ведет» – «под», «свой», «нрав»,«ведет».Предлог «под» имеет родственные связи с украинским – «пiд»,белорусским – «под», древнерусским – «подъ», старославянским – «ПОДЪ»,болгарским, сербохорватским – «под», словенским – «pod», чешским – «pod»,словацким– «pod», «podo», польским – «pod», «pode», верхнелужицким –«pod», «pode», нижнелужицким – «pód» [Фасмер, 2007, т. 3, с.
296]. Слово«под» в современном русском языке употребляется 'с винительным падежомпри обозначении направленности действия куда-нибудь вниз, ниже когочего-нибудь', 'с творительным падежом при обозначении действия илисостояния, протекающих где-нибудь ниже кого-чего-нибудь, со сторонынижней части кого-чего-нибудь', 'с винительным падежом при указании напредмет, который поддерживается чем-нибудь снизу', 'с винительнымпадежом – близко перед чем-нибудь (о времени)', 'с винительным падежом –при обозначении подражания кому-чему-нибудь, придания сходства с кемчем-нибудь', 'при указании на способ какого-нибудь действия, на фасон илиформу', 'с винительным падежом при указании на обеспечение какого-нибудьдействия чем-нибудь', 'с винительным, творительным падежами – при звукахчего-нибудь', 'с творительным падежом – при указании на наличие чегонибудь, присутствие чего-нибудь в чем-нибудь, употребляется в значении счем-нибудь, обладая чем-нибудь', 'с творительным падежом – при указании467на термин, название, имя, значение, смысл или содержание которыхраскрывается или подлежит раскрытию', 'с творительным падежом –вследствие чего-нибудь, в результате воздействия чего-нибудь' [Ушаков,1996, т.
3, с. 354–356].Местоимение «свой» встречалось в славянских языках: украинский –«cвiй», белорусский – «свой», древнерусский, старославянский – «СВОИ»,болгарский – «свой», сербохорватский – «свôj», словенский – «svộj»,чешский – «svůj», словацкий – «svoj», польский – «swój», верхнелужицкий –«swój», нижнелужицкий – «swój». Благодаря праславянской основе «*svoje»родственно древнепрусскому «swais» – 'свой', древневерхненемецкому«swîo», «geswîo» – 'брат жены, тесть, свояк', древнеиндийскому «svayám» –'само',«svas»–'собственный',авестийскому–«τva-»,«hva-»,древнеперсидскому – «uva-», греческому «ἒ» – 'себя', готскому «swēs» –'cобственный', древнелатинскому – «sovos», литовскому «sãvas» – 'свой',латышскому – «savs» [Фасмер, 2007, т. 3, с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
