Диссертация (1173338), страница 82

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 82)

Уитни и А. Шлейхер совпадают вовзглядах, а по другому – расходятся. Американский ученый подчеркивает, чточеловеческую волю нельзя исключать ни из каких языковых процессов, и оназаслуживает упоминания и уважения лингвистов, поскольку на язык действуют нетолько внутренние, но и внешние факторы: “And this, again acts under the influenceof all the inducements and motives, external or internal, which direct human action in384other respects also” [Whitney, 1873e, p. 307]. Это различие взглядов У.Д. Уитниназывает принципиальным и проводит демаркационную линию между своейтеорией языка и физической теорией языка Августа Шлейхера.У.Д. Уитни приводит аргументацию в пользу того, что человек причастен кязыковым изменениям.

По его мнению, если человек дает названия явлениям ипредметам, то это значит, что человеческая воля играет определяющую роль вязыке: “If names are given to things by speaking men, then the will of men has at leastsomething to do with the determination of language…” [Whitney, 1873e, p. 308].Далее У.Д. Уитни рассуждает, каким образом, по его мнению, происходитнаименование вещей (называние людей): “The father names his son, the author hisbook, the discoverer his isle, or bay, or plant, or animal, the inventor his machine orapplication of force, the archeologist his stratum or epoch, the metaphysician hisgeneralization – and so on…” [Whitney, 1873e, p.

308].Но у языка, безусловно, есть внутренние ресурсы, то есть элементы,существующие в самом языке, которые используются для его изменения.Например, словообразовательные элементы, применяемые для образования новыхслов: “But further, still, another part of the new names called for in the uses of languageis obtained by combining elements already existing in the language itself, by makingnew compounds, or new derivatives with the aid of such formative elements, prefixesand suffixes, as the language has in living use” [Whitney, 1873e, p.

310].Однако, по словам У.Д. Уитни, даже в самом натуралистическомнаправлении имеются последователи А. Шлейхера, которые принимаютобъяснение процесса структурного развития языка с участием человеческой воликак определяющей силы: “…but all adherents of the prevailing modern school ofhistorical philology, the school in which Schleicher himself is one of the leadingmasters, accept an explanation of structural growth which not only admits but demandsthe will of man as a determining force” [Whitney, 1873e, p.

312].Таким образом, У.Д. Уитни делает окончательный вывод: ничто в языке непроисходит без непосредственной деятельности человека – ни создание новыхслов, ни их изменение, ни их утрата. Вот как он пишет об этом: “We have thus385seen, or seemed to see, that words are neither made, not altered in form of meaning, norlost, except by the action of men…” [Whitney, 1873e, p. 312]. А посколькучеловеческие действия зависят от человеческой воли, то и языки определяютсяею: “…and that, since human action depends on human will, languages, instead ofbeing undeterminable by the will of man, are determinable by the will, and by nothingelse” [Whitney, 1873e, p. 312–313].

И этот вывод противоречит шлейхеровскойконцепции языка, подразумевающей, что язык как естественный организм независит от воли человека, а также частично мюллеровской теории, что не в силаходного человека изменить язык.У.Д. Уитни обвиняет А. Шлейхера в непоследовательности – он принимаетотдельные факты, но отрицает явление в целом: “Schleicher himself, certainlyabundantly admits in detail that which he denies in the totality” [Whitney, 1873e, p.313].

То же самое касается языка – если оставаться в стороне от каких-тоэлементов лингвистических изменений, если не оценивать факты, имеющиеотдаленное отношение к предмету, с помощью непосредственно связанных спредметом фактов, то невозможно получить истинное понимание вещей: “So inlanguage: if you insist on standing aloof from the items of linguistic change andmassing them together, if you will not estimate the remoter facts by the nearer, you willnever attain a true comprehension of them” [Whitney, 1873e, p. 313–314].Рассматривает У.Д. Уитни и тезис А. Шлейхера о фиксированныхфонетических законах, управляющих развитием языка, и принимает его, полагая,что этот пункт не требует особой дискуссии: “…the question of the “fixed laws”alleged to govern that growth is also virtually settled, and does not require detaileddiscussion” [Whitney, 1873e, p.

314]. Под законами У.Д. Уитни подразумевает все,что управляет действиями индивидуумов и сообществ, развитием человеческойкультуры и истории, а также изменениями физической природы: “What we call“laws” are traceable everywhere, in the action of individuals and of communities, in theprogress of human culture and human history, as well as in the changes of physicalnature” [Whitney, 1873e, p. 314].386У.Д. Уитни, однако, выступает против сравнения законов развития языков сзаконами развития животных и растений. По его мнению, в этих процессах малообщего: “A very little unprejudiced and common-sense research applied to languagesuffices to show us that the laws under which its so-called life goes on are essentiallydifferent from those which determine the development of living organisms, animal andvegetable…” [Whitney, 1873e, p. 315].

При этом, в вопросе классификации языковон сам прибегает к биологическим терминам: “transmutation of species”, “familiesof languages” [Whitney, 1867, p. 175, 396].Законы речи, по словам У.Д. Уитни, имеют своей основой и причиноймыслительные операции, способности, желания и предпочтения пользователейречи,ихфизическуюструктуру,ихобстоятельства(естественныеилиисторические) и их привычки: “Every law of speech has its foundation and reason inthe users of speech – in the mental operations, their capacities, their wants andpreferences, their physical structure, their circumstances, natural or historical, and theirhabits, the accumulated and concrete effects of all the rest” [Whitney, 1873e, p.

315].Таким образом, он, в противовес А. Шлейхеру, вновь повторяет, что языки далекиот того, чтобы быть естественными организмами, они принадлежат человеческимсуществам, изобретшим знаки, посредством которых понятия могут передаватьсядруг другу, а мыслительные операции продолжаться. Таковы его слова:“Languages, then, far from being natural organisms, are the gradually elaboratedproducts of the application by human beings of means to ends, of the devising of signsby which conceptions may be communicated and the operations of thought carried on”[Whitney, 1873e, p.

315].Языки, по убеждению американского ученого, – это составная частьчеловеческой цивилизации: “a constituent part <…> of human civilization” [Whitney,1873е, p. 315]. Языки являются результатом человеческого дара, причем, именнорезультатом, а не просто характеристикой человеческих особых сил: “They arenecessary results of human endowments and dispositions, and also highly characteristicresults; yet only results, and not the sole characteristic ones, of man’s peculiar powers”[Whitney, 1873е, p. 316].387У.Д.

Уитни называет язык институтом, одним из тех, которые создаютчеловеческую культуру: “…we shall call it an INSTITUTION, one of the institutionsthat make up human culture” [Whitney, 1873e, p. 316] (выделение У.Д. Уитни).Таким образом, язык тесно связан с человеком и с человеческимидостижениями. Именно поэтому, согласно У.Д. Уитни, лингвистика не можетсчитаться естественной наукой, но должна относиться к наукам о цивилизации:“The study, moreover, which takes for its object languages, their varieties, structure,and laws of growth, is not a natural science, any more than is the study of civilization atlarge, or of any of its other constituents, of architecture, of jurisprudence, of history”[Whitney, 1873e, p. 316].

А метод ее исследования – это исторический метод:“…its essential method is historical” [Whitney, 1873e, p. 316].Следующим объектом критики У.Д. Уитни послужила работа АвгустаШлейхера «О важности языка для естественной истории человека», в которойавтор продолжает доказывать, что языки являются конкретными организмами,имеющими материальное существование: “…languages are concrete organisms,having a material existence…” [Цит. по: Whitney, 1873e, p. 317]. А.

Шлейхерсравнивает функционирование языка с работой человеческих органов (например,желудка, мозга, мышц) и делает вывод, что характеристика способа активностиэтих органов зависит от материального строения этих органов: “… thecharacteristic mode of activity of any organ – as, for example, of the stomach, the brain,the muscles – is now generally acknowledge depend upon the material constitution ofthat organ <…> The same in language” [Цит. по: Whitney, 1873e, p.

317]. Исходя изэтого, А. Шлейхер приходит к заключению, что языки имеют независимоематериальное существование: “Hence, languages have an independent materialexistence…” [Цит. по: Whitney, 1873e, p. 317].У.Д. Уитни не соглашается с этим выводом, поскольку он содержит в себепротиворечие.Естественныйорганизм,развивающийсяподвлияниемсобственных внутренних сил, по фиксированным законам – это одно, апроявление структурного различия, то есть функция, к которой у А. Шлейхераприравнивается язык, – это совсем другое: “A natural organism, which has grown388and developed by inherent powers of its own, and under fixed laws, through asuccession of ages, is one thing; a symptom or manifestation of a structural difference<…> is another and a very different thing; one is an a being, the other is a function; oneis an actor, or at least an agency, the other is an act or effect” [Whitney, 1873e, p. 318].По словам У.Д.

Уитни, А. Шлейхер, считая язык лишь функцией,отказывается от дарвинизма, поскольку изменчивость видов не может бытьдоказана историей с функцией: “All the inferences, for Darwinism and everythingelse, which Professor Schleicher founded on his former doctrine, are virtuallyabandoned; you cannot make the history of a function prove the transmutability ofanimal and vegetable species” [Whitney, 1873e, p. 318]. Единственное, чтообъединяет две теории (А.

Шлейхера и Ч. Дарвина), – это прежнее убеждение, чтоязыки не зависят от человеческой воли: «The only feature, so far as I can discover,which the two doctrines have in common is their denial of the agency of the humanwill…” [Whitney, 1873e, p. 318].

Таким образом, исключается добровольноедействие человека, с одной стороны, поскольку язык является организмом,выросшим и развившимся, благодаря собственным силам; с другой стороны,потому что это естественный эффект реальных физических особенностейструктуры. У.Д. Уитни так описывает данное положение: “…voluntary action isruled out, on the one hand, because language is an organism, growing and developingby its own internal forces; on the other hand, because it is necessary effect of a realphysical peculiarities of structure” [Whitney, 1873e, p. 318].Далее он высказывает мысль о том, что, если бы люди делились и владелиязыками, согласно их дару, настоящие границы между расами были быразрушены, и все сообщества на планете перемешались бы: “So, it is everywhere; ifmen were divided and languaged according to the kinship of their endowments, thepresent boundaries of races would be entirely broken up, and every community on theearth would become a Babel” [Whitney, 1873e, p.

Характеристики

Список файлов диссертации