диссертация (1169696), страница 28
Текст из файла (страница 28)
В 2 т. Т. 2: Особенная часть / Отв. ред. С.Н.Лебедев, Е.В. Кабатова. М., 2015. С. 463—464.185Указ Венгрии 1979 г. о международном частном праве. По состоянию на 2010 г. [Электронный ресурс] //Международное частное право: Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; сост. и научн. ред.А.Н. Жильцов,А.И.
Муранов.М.:Статут,2000.С. 228—249.URL:https://pravo.hse.ru/data/2015/12/10/1133684446/Венгрия%202010.pdf (Дата обращения: 24.01.2017)186Einführungsgesetz zum Bürgerlichen Gesetzbuche [Elektronische Quelle] // Gesetze im Internet: официальныйсайт германского законодательства. URL: http://www.gesetze-im-internet.de/bgbeg/index.html (Дата обращения:24.01.2017)187Турецкий Кодекс 2007 г. о международном частном праве и международном гражданском процессе[Электронный ресурс] / Пер. Л. Берестень // Журнал Международного Частного Права. № 3 (65). 2009. ВШЭ.
ПроектЗаконодательство стран Европы. URL: https://pravo.hse.ru/data/2016/04/05/1126272656/Турция%202007.pdf (Датаобращения: 23.11.2017)188Нацрт Закон О Међународном Приватном Праву [Электронный ресурс] / Министарство Правде. URL:https://www.mpravde.gov.rs/obavestenje/6274/konacna-verzija-nacrta-zakona-o-medjunarodnom-privatnom-pravu-.php(Дата обращения: 24.01.2017)125Нас в данном случае будет более всего интересовать первая группа —страны, в которых применение права государства, в котором наступил вред,обусловлено наличием дополнительных обстоятельств.
Сосредоточим своевнимание на критерии предвидимости. Остается группа стран, продолжающаяпридерживаться принципа приоритета lex loci delicti commissi. К указанной группеможно отнести Россию (последняя значимая редакция норм МЧП от 2013 г.,причем, изменения вносились также и в нормы, регулирующие внедоговорныеобязательства), Швейцарию, Бельгию (изначально норма носила альтернативныйхарактер, но в 2009 г. был добавлен тот самый критерий предвидимости).Думается, что нельзя безоговорочно утверждать, что критерий lex loci delicticommissi устарел. В деликтной ответственности вообще сложно сформулироватьпривязкуисходяизабстрактнопонимаемогопринципасправедливости.Применение lex loci delicti commissi менее справедливо по отношению кпотерпевшей стороне, lex loci damni — к делинквенту.
Хотя рассуждение можетбыть и таким, что потерпевшая сторона, находясь на территории той страны, гдебыл причинен вред, сознательно готова была подчиниться законам такогогосударства. Лицо же, наносящее вред, не могло предусмотреть возможность егонаступления на иной территории. И в данном случае логично и органично выглядитописываемый критерий предвидимости: если делинквент мог предвидетьнаступление вреда на территории иного государства, он должен учитыватьвозможность применения права такого государства.Вотношениисправедливоститакогоограничениярядученыхпридерживается обозначенной позиции.
В частности, Л.Б. Забелова пишет, что«оговорка о "предвидимости" наступления вредоносного результата в той или инойстране призвана защитить добросовестного делинквента в случае, еслизаконодательство страны, где действовал причинитель вреда, не предусматриваетответственность за то или иное действие или предусматривает меньшуюответственность, чем законодательство той страны, где был причинен вред, и126причинитель вреда (делинквент) не предвидел и не мог разумно предвидетьнаступление вреда в этой стране»189.Такое построение выглядит логично. Тем не менее, вопросы справедливостив значительной мере субъективны, поэтому разработчики коллизионных норм, впервую очередь, и исходят из начал автономии воли и поиска общей для сторонобязательства правовой системы: совпадающее гражданство и домицилий.
В этомслучае стороны, очевидно, рассчитывали подчиняться такому совпадающемуправопорядку в силу устойчивых правовых связей с упомянутыми государствами.Говоря о предвидимости в генеральном деликте, следует иметь в виду дваобстоятельства, значимых для правильного определения применимого права,которые в значительной степени зависят от того, какую формулировку избралзаконодатель для коллизионной нормы, содержащей критерий предвидимости.Речь идет о вопросах распределения бремени доказывания и о том, кто именнопринимает решение о возможности/необходимости применения права страныместа наступления вредоносных последствий.
Еще вызывает интерес самапроцедура и, в целом, возможность доказывания такой предвидимости, но ответ наэтот, самый сложный вопрос слишком сильно зависит от обстоятельств спора и невходит в предмет исследования данной диссертации.Российский законодатель во время внесения последних изменений вГражданский кодекс в 2013 г. никаким образом не обновлял формулировку вотношении иерархии двух критериев и использования критерия предвидимости.Думается, что с учетом неизменности формулировки статьи, будет вполне уместносослаться в качестве отправной точки на два комментария к ст. 1219 ГКРФ, 2004 и2005 гг.
соответственно, где толкование указанной статьи предлагали Е.В.Кабатова и А.В. Банковский190. Данные комментарии касались замысла, которыйвложил в статью законодатель, таким образом, поскольку статья не претерпела189Забелова Л.Б. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения в международномчастном праве [Электронный ресурс] // iPages.ru. URL: http://www.ipages.ru/index.php?ref_dl=1&ref_item_id=5917(Дата обращения: 24.01.2017)190См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации.
Часть третья (постатейный) / Отв.ред. Л.П. Ануфриева. М., 2004. С. 543. (Автор комментария к ст. 1219 — Е.В. Кабатова); Комментарий кГражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей. В 3 т. Т. 3 / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского,А.Г. Светланова. М., 2005. С. 440—441. (Автор комментария к ст. 1219 — А.В. Банковский).127изменений, комментарий содержательно не устарел. В целом, авторы сходятся втом, что суд лишь вправе, «может», но не должен применить право locus damni приусловии доказанности предвидимости.
Такая модальность в данном случае вполнеуместна, иначе суд мог бы, например, исходить из необходимости применениятакого права, если бы счел, что разумное лицо могло бы в сходных обстоятельствахпредвидеть возможность наступления последствий противоправного деяния вконкретной иной стране. Кстати, в статье напрямую не указывается на критерийразумности, законодатель использует субъективный фактор: «причинитель вредапредвидел или должен был предвидеть». Хотя формулировка «должен был»,скорее, предполагает, что при оценке такого обстоятельства будет использоватьсякритерий разумного лица.Чешский законодатель, например, еще больше расширяет возможностьприменения lex loci damni и, думается, подразумевает именно критерийразумности, используя формулировку не «должен», а «мог», то есть в расчетберется потенциальная возможность а не необходимая осмотрительность191:«потерпевшее лицо может выбрать право страны, в которой: ...
в). наступиливредоносные последствия, если причинитель мог предвидеть их» (ст. 101).Что касается распределения бремени доказывания, то и здесь мы в качествеотправной точки обратимся к уже упомянутым комментариям, поскольку судебнаяпрактика не дает однозначного ответа на данный вопрос. Авторы справедливоутверждают, что законодатель не распределил бремя доказывания по даннойстатье, и предполагают, что бремя доказывания может или должно быть возложеноне на делинквента, а на потерпевшего-истца, ходатайствующего о необходимостиприменения права страны наступления последствий. Такой вывод соответствуетосновным принципам распределения бремени доказывания, закрепленным в ГПКи АПК РФ: сторона обязана доказывать обстоятельства, на которые ссылается, приусловии отсутствия положений об ином.191Act on Private International Law: Law No.
91/2012 Coll. [Электронный ресурс] // Bříza & Trubač – AdvokátníKancelář. URL: http://www.brizatrubac.cz/files/scany-clanku/Translation-Czech-PIL.pdf (Дата обращения: 24.01.2017)128ГК РФ вслед за швейцарским законодателем устанавливает критерий такимобразом, который соответствует выводу о классическом распределении бременидоказывания. Хотя если следовать данной логике, то о применении права местанаступления последствий может ходатайствовать и делинквент.
Должен ли он приэтомдоказывать,чтопредвиделвозможностьнаступлениявредавсоответствующей стране? Логично было бы предположить, что нет, ведь если онпросит о применении такого права, можно считать, что у него нет возражений вотношении того, что он мог предвидеть наступление вреда на иной территории. Изэтого логично возникает еще один вопрос. Мы в данном случае необоснованнопрезюмируем, что применение права места наступления вреда в интересахпотерпевшего, а делинквент в большей степени заинтересован в применении праваместа совершения вредоносного деяния. Но это может быть не так, если правоместа совершения действия устанавливает более строгие правила по отношению кделинквенту.
Формально, положения статьи 1219 ГК РФ не предоставляютпотерпевшей стороне возможности возражать против права места наступлениявреда, если об этом будет ходатайствовать делинквент.Разумеется, решение о том, какое право будет применяться, в итоге,принимает суд. Однако и ему нужны основания для того, чтобы мотивироватьтакое решение. Пока, правда, российский суд в принципе отказывает в примененииправа места наступления вреда любой из сторон, мотивируя это тем, что этопротиворечит правилу, закрепленному в п.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
