диссертация (1169387), страница 27
Текст из файла (страница 27)
В центре внимания авторов находились двавопроса. В первую очередь, немецких турков призывают к интенсивномувзаимодействию с немецкой историей – особенно в отношении еврейскогонаселения. Насколько реально и успешно такое взаимодействие? Не менее267Glynn I.A., Kleist J.Op. cit. P. 50.Werbner P. The Place Which Is Diaspora: Citizenship, Religion and Gender in the Making of Chaordic Transnationalism//Journal of Ethnic and Migration Studies, 2002. Vol.
28. № . 1. P. 119–133.269Senocak Z. Atlas of a Tropical Germany: Essays on Politics and Culture, 1990 – 1998 / L. A. Adelson (tr. and ed.). Lincoln,NE: University of Nebraska Press, 2000. P.6.268132актуальна, по мнению авторов, и необходимость подстегнуть рефлексию немецкогонаселения в отношении памяти о Холокосте.Самовосприятие немецкой идентичности как основанной на этническойпарадигме, перенос данного этнического понимания идентичности на настоящее ипредставляет собой парадокс немецкой мемориальной культуры: в послевоенноевремя в ходе становления немецкой мемориальной культуры было важно сохранятьэтнически гомогенный концепт немецкой идентичности для того, чтобы обеспечитьответственность немцев за преступления прошлого, хотя само понятие этничностиявлялось, по сути,базовым идеологическим концептом для преступлений режима.Немецкий историк, писатель и мыслитель Дан Динер так описывает этот парадокс:«Немцы – это те, кто утверждает свою принадлежность через отрицание нацистскогопрошлого.
Немецкий гражданин турецкого происхождения вряд ли можетполностью принадлежать к этой общности. Он не может употреблять обобщение«мы», говоря о проклятом прошлом Германии. В этом случае jus sanguinis, «правокрови», можно выстроить посредством ритуалов памяти и воспоминаний. Инаоборот, утверждение jus soli, «права земли», будет означать отказ от толкованияпрошлого как одного из признаков принадлежности к немецкому сообществу»270.Какое значение для немецкой памяти о Холокосте будет иметь тот факт, что«немецкие граждане турецкого происхождения» становятся полноценной частьюнационального коллектива? Приведет ли это к «историческому забвению»? Наданном этапе исследователи дают однозначный ответ – «нет». Германия, используяметкий термин социального психолога Астрид Мессершмидт, остается обществом«пост-национал-социализма».
Аналогичная ситуация складывается и в дискурсе опостколониальном обществе, которое также должно бессрочно поддерживать памятьо жертвах колониализма.270Diner D. Nation, Migration, and Memory: on Historical Concepts of Citizenship // Constellations, 1998. Vol. 4.№ 3. P. 303.133Парадокс Динера – тезис о том, что сохранение «этнической» идентичностиявляется ключевым условием для того, чтобы осваивать и прорабатыватьпреступления прошлого, совершенные представителями немецкой нации, – оченьточно описывает основу мемориального сознания, которая господствует всовременной Германии. Кроме того, обнаруживается и ее обратная сторона:мигранты-мусульмане не могут принимать участие в общих мемориальныхпрактиках еще и по той причине, что их подозревают во враждебном отношении кевреям. Иностранцев исключают из коммеморативного сообщества и в то же времякатегоризуют как «антисемитов».Звучат аргументы относительно того, что Холокост, будучи «семейнойисторией», не может быть полностью интернализирован иностранцами: когда памятьи вина передается от отца к сыну, а от сына к внуку, не включенные в родственныецепочки мигранты оказываются за пределами мемориальных конструктов271.
Однакоэто положение очень легко опровергнуть: за давностью лет очевидцев событийпочти не осталось, память формируется за счет внешних коммуникационныхпотоков, в которые погружен молодой человек, и в первую очередь за счет СМИ:Холокост – медийный конструкт. Школьники из семей приезжих и немецкиеученики оказываются в одинаковых условиях, семейная передача знаний онацистскомпрошломнеиграетрешающейроли.Современныеглобальныепоколения, если основываться на положениях Дж.
Эдмундс и Б. Тернера, усваиваютинформацию относительно общего для коллектива травмирующего события впервую очередь посредством работы образовательных институтов и электронныхсредств массовой коммуникации272.В то же время, с начала 2000-х годов в Германии на политическом уровненаблюдается развитие дискурса об интеграции мигрантов, где проработка271Ассман А. Новое недовольство мемориальной культурой. / Пер. с нем.
Б. Хлебникова. М.:Новоелитературноеобозрение, 2016. С. 137.272Edmunds J., Turner B. S. Global Generations: Social Change in the Twentieth Century//The British Journal of Sociology,2005. № 4. P. 559–577.134нацистского прошлого в стране представляется как история успеха, к которойприезжим надо присоединиться, если они хотят быть успешно интегрированными. Вмае 2006 г. земельные министры внутренних дел совещались о введении тестов дляполучения гражданства, и председатель конференции министров внутренних делГюнтер Бекштайн заявил: «Что важно, так это уважение западных судов иправильная оценка немецкой истории.
Нельзя, чтобы желающие получитьгражданство считали Сталина тираном и игнорировали преступления Гитлера»273. А.Мессершмидт считает, что высказывание Бекштайна является показателем новогоповорота в немецком мемориальном дискурсе, в котором память о националсоциализме становится инструментов ассимиляционного экзамена – «как будтобольшинство населения этот экзамен уже сдало»274.Социолог Виола Георги, которая изучала образы прошлого, формируемые всреде молодежииз мигрантских семей, пришла к выводу, что спектр позиций поотношению к немецкому прошлому необычайно широк: от полного отрицания дополного принятия этической парадигмы вины, а также, например, соотнесения себя севрейскими жертвами – выработки «жертвенной самоидентификации»275.
Онасоставила типологию биографических стратегий работы с прошлым у подростков имолодых людей. Первый тип выбирает путь эмпатического отношения к жертвам,при этом их опыт соотносится с личным опытом дискриминации. Представителивторого типа в качестве стратегии принимает позицию наблюдателя и попутчика –это распространенный шаблон для большинства населения. Тем не менее, Георгиотмечает, что «ожидания признания принимающим сообществом и интеграциисвязаны с принятием ответственности и чувством вины за преступления немцев».Третьягруппаопрошенныхмаргинализированной273группы.рассматриваетисториюКакисследователь,отмечаетспозициисвоей«не-немецкая»Цит.
по: Messerschmidt A. Postkoloniale Erinnerungsprozesse in einerpostnationalsozialistischen Gesellschaft – vomUmgang mit Rassismus und Antisemitismus // Peripherie – Zeitschrift für Politik und Ökonomie in der Dritten Welt, 2008. Heft109/110/2008. S. 48.274Ibid. S. 57.275Georgi V. Entliehene Erinnerung.
Geschichtsbilder junger Migranten in Deutschland. Hamburg: Hamburger Edition, 2003.135молодежь часто сталкивается с повседневными дискриминационными практиками,что позволяет идентифицировать себя с еврейскими жертвами расизма. В данномслучае виктимизационный характер немецкого и европейского травматическогодискурса о Холокосте соотносится со стратегией виктимизации самих подростков смиграционным «бэкграундом». Опыт исторических жертв инструментализируется ииспользуется в качестве аргументационной связки для описания собственнойситуации, собственной истории страданий. Четвертая группа опрошенных вменьшей степени обращает внимание на меньшинства или господствующиенастроения, но ставит в центр внимания отдельных людей, их действия имотивацию, что может нести с собой универсалистскую перспективу.В 2008 г. также состоялось исследование, которое заключалось в проведениигруппой социальных психологов ряда интервью с детьми школьного возраста вБаварии276.
Внимание исследователей было направлено на опасения, ожидания иподходы молодых людейс миграционным «бэкграундом» в отношении нацистскогопрошлого,тематизациинационал-социализмаиХолокоста.Результатыдемонстрируют, что мигранты не испытывают чувства вины, связанногос преступлениями прошлого.
Если в немецких семьях имеют место личные историиродственников и воспоминания, то в случае с детьми из семей приезжих можноговорить только о самостоятельном решении – углубляться в тему Холокоста илинет.Подросткигораздочащевынужденыпрорабатыватьсобственныйтравматический опыт, связанный с войнами, миграцией, этническими чистками ит.д. Кроме того, подростки отмечали, что немецкое большинство обращает маловнимания на их переживания и события их личной истории, отличаетсявысокомерием и позиционирует себя как эксклюзивное. Таким образом, ввосприятии детей из семей с миграционной историей четко сформирована имеющаянегативную коннотацию «они»-группа в отношении немецкого населения именно в276Zickgraf A. Einewanderung verändert die Erinnerung an den Holocaust – Angela Kühner im Interview[Электронныйресурс] //Goethe.de, 2012.
Режим доступа: http://www.goethe.de/lhr/prj/daz/mag/igd/de9470220.htm (датаобращения 04.05.2017).136контекстепереработкитравматическогоисторическогоопыта.Главаисследовательской группы Ангела Кюнер отмечает однако, что интерес илюбопытство в отношении немецкой истории у подростков присутствуют 277.Еще одна попытка исследовать данное направление была предпринятаисследовательским институтом TNS Emnid по заказу еженедельной газеты Zeit,котораявсвязисМеждународнымднемХолокоста27январяпровеларепрезентативный опрос 400 жителей Германии с турецким «бэкграундом»278.Результаты оказались достаточно противоречивы, однако они однозначнодемонстрируют, что воспоминания о Холокосте не являются для «немецких турков»(Deutschtürken) чужеродными, они рассматривают их как часть личной картинымира.Половина опрошенных считает, что интенсивная работа с прошлым, с фактомпреследования евреев, является «вопросом всех живущих в Германии граждан», итолько15%придерживаютсямнения,чтоэтапроблематикаотноситсяисключительно к гражданам немецкого происхождения.
46 % выразили уверенностьв том, что живущие в Германии граждане с турецким «бэкграундом» также должныработать с памятью о Холокосте.При этом опрошенные также демонстрируют стратегии виктимизации,связанные с проведением аналогий с жертвами Холокоста. Утверждение о том, что«живущие сегодня в Германии турки подвергаются такому же давлению, что и евреив Германии перед Холокостом», считают верным только 15%опрошенных, 20%находят его «скорее неверным», 58% − «абсолютно неверным»279.«Исламофобия»вконструкциитранснациональнойевропейскойидентичности, по сути, примыкает к памяти о Холокосте. Исследователи исоциальные психологи отмечают, что по этой причине нужно с особым вниманиемподходить к исследованию архивов памяти эмигрантов, описанию «альтернативных»277Ibid.Ulrich B., Topcu Ö, WefingH. GeteilteErinnerung [Электронный ресурс] // Zeit.de, 2010.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
