диссертация (1169342), страница 18

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 18)

Тем самым он идет по «правильному пути» (тадасики мити). Тамон находит «правильную работу», которая способствует «развитию себя» иисполнению своей миссии. Пусть занятие состоит в том, чтобы подниматьшлагбаум, если это «правильно» для данного человека, такая работа имеетсмысл134.В этом утверждении Сига и Арисима не согласились бы с Мусянокодзи.Идеал «правильного пути» для них не имел смысла, поскольку Арисима не могопределиться, какой из путей верен, а Сига не задавался таким вопросом. Мывидим в очередной раз стремление Мусянокодзи задать курс развития, выстроитьсистему координат, в которой человек будет чувствовать себя уверенно.

Однаковозникает вопрос, что он должен делать, если не почувствует «волю природы» исвой «правильный путь»? Мусянокодзи уверен, что при непрестанных усилиях ижелании каждый человек способен научиться ощущать эту волю. Любая работадолжна совершаться из искреннего желания, а не для материальной выгоды.133134Мусянокодзи Санэацу. Полное собрание сочинений. Т.1.С.348.Мусянокодзи Санэацу. Теория жизни.

О любви. С. 102.87Мусянокодзи набрасывается на рабочих, изображенных на картине одного из еголюбимых художников Клингера «Бедность», с обвинениями в том, что ониработают ради денег, а не по искреннему зову сердца и поэтому не развиваются ине приносят человечеству блага.Позиция Сиги в отношении нравственных идеалов не обладает ниидеалистичностью, ни многословностью Мусянокодзи, хотя идеал искреннегоследования своим желаниям магокоро также был ему близок.В большинстве случаев Сига не оценивает ни себя, ни других людей с точкизрениянравственности,«правильности»,этичностиихпоступков.Так,протагонисту «Пути во мраке» Кэнсаку неприятно и обидно узнать о неверностижены Наоко. При этом он сконцентрирован только на своем настроении, но необвиняет жену в безнравственности. Сига не осуждает и себя в другом эпизоде заизмену жене и не испытывает угрызений совести, потому что его внутреннеечувство, любовь по отношению к жене не изменилась, а значит, он не виноватперед ней.

Поэтому Сига может сказать, что признает только ту нравственность,которую сам ощущает, и это означает в первую очередь честность по отношениюк себе.Честность, а также связанные с ней искренность и справедливость –главные этические идеалы Сиги. Это можно установить на примере такихрассказов, как «Преступление Хана» (Хан-но хандзай), «Справедливые» (Сэйгиха), «Хорошие супруги» (Ко:дзинбуцу-но фу:фу), «Событие» (Дэкигото).«Преступление Хана» рассказывает историю китайского циркача, которыйпредстает перед судом по обвинению в убийстве жены во время исполненияномера с ножами.

По словам Хана, нож попал в тело жены случайно. Однако оноткровенно признается судье в том, что ненавидел свою жену, желал ее смерти иподробно продумал убийство на арене, которое можно будет выдать в суде занесчастный случай. Однако в день смерти жены он не планировал этого делать, ине помнит, как нож повернулся таким образом, что попал в тело женщины. Когдасудья спрашивает, что он испытал, когда она умерла, Хан отвечает, что онпочувствовал радость и облегчение. В конце рассказа судья, несмотря на88совершенное совпадение всех улик против Хана, выносит вердикт «невиновен».Трудно себе представить, чтобы в подобных обстоятельствах «другой» человек,который не может знать, что происходит в голове Хана, мог бы сделать такоезаключение.

Такая развязка говорит о том, что судья по отношению к Хану вовсеи не является «другим» − оба собеседника – очевидные продукты сознанияавтора, и грань между восприятием и сознанием одного и другого стерта. Хандерзко откровенен по отношению к судье и одновременно честен по отношению ксебе – он невиновен, поскольку в момент исполнения номера не имел намеренияубивать жену.

И Сига оправдывает своего героя одним только отсутствиемсознательного решения убить – даже если руки Хана, уже подготовленныемногочисленными мыслями об убийстве, бессознательно дернулись и бросилинож.ОправдываяХана,Сигавозводиттакуючестность,признающуюмельчайшие движения собственного сознания за истину, в высший идеал.Героеврассказа«Справедливые»−троихрабочих−борцовзасправедливость – Сига, наоборот, осуждает. В этом рассказе поезд случайносбивает девочку, и рабочие – свидетели несчастья – кричат во всеуслышание, чтоэто ошибка машиниста и что необходимо наказать его.

Машинист уволен, арабочие, чувствуя себя героями, идут в харчевню рассказывать всем о своем«подвиге», но под конец вечера на них находит уныние, осознание бесполезностиих поступка. Здесь Сига призывает к более личностному подходу ксправедливости. Рабочие лишили машиниста, который был сам в ужасе отсовершенного, куска хлеба, но ничего этим не добились, кроме формальногоисполнения закона, а если бы они были честны к себе и следовали бы своемунастоящему побуждению, они бы рассудили иначе, в соответствии с другой,внутренней справедливостью.Ни о каком движении к мировому «счастью» или «добру», о построенииобщества взаимного уважения, как у Мусянокодзи, у Сиги речи идти не может.Совесть Сиги подвластна только ему, и если он и испытывает ее угрызения, толишь иногда и только на уровне ощущения. Так, богач в рассказе «Божествомальчугана» (Кодзо:-но камисама), который подарил бедному мальчику угощение89в ресторане, лишь смутно ощущает дискомфорт, как будто поступил не совсемхорошо (хотя, казалось бы, исполнил давнюю мечту ребенка отведать суси).

Этотрассказ – одно из редких произведений Сиги, где нравственно оценивается тотили иной поступок. Богатому посетителю ресторана ничего не стоит отдать свойужин мальчику, который каждый день приходит в это заведение с поручениями иможет только мечтать о подаваемых там лакомствах. Своим поступкомпосетитель стал для мальчика «божеством» и сначала чувствует себя героем, нопотом начинает испытывать то, что можно назвать намеком на угрызения совести– он смутно понимает, что унизил этим мальчика. Здесь в большей степени, чемсочувствие к мальчику или желание показать нравственные терзания, проявляетсястремление Сиги установить интуитивную справедливость.Искренность людей, сопереживающих пострадавшему ребенку, отмечаетСига в рассказе «Событие».

Сам Сига был свидетелем описанного эпизода.Мальчик, переходивший железную дорогу, едва не попал под поезд, но былспасен, и вокруг него собралась толпа самого разношерстного народа, и каждыйпо-своему выразил беспокойство и сочувствие. «Я не мог не увидеть красоту в ихсердцах. Все они искренне переживали за ребенка, которому грозила опасность. Акогда увидели, что ему ничего не грозит, радовались от [чистого] сердца»135.«Следование искреннему желанию», вопиющая честность, о которыхговорят Сига и Мусянокодзи, не принимая во внимание нравственность илибезнравственность, может вылиться в нанесение обиды другому. Однако в ихслучае «искренние желания» не подразумевали каких-либо общественно опасныхдеяний, а только творческую самореализацию, или внутренний мир, то естьвполне безобидный эгоизм.

В творческом же плане Мусянокодзи и Сига видели втакой позиции выигрыш, ведь она освобождает художника от необходимостимеханическиследовать принципам традиционнойморали, не заставляетзадумываться над нравственным содержанием (и влиянием на читателя) своегопроизведения.135Сига Наоя. Полное собрание сочинений. Т.2. С.72.90§ 2.2. Проблема императивности этических идеалов в творчестве писателей«Сиракабы»Этика сиракабовцев – идейная основа для их литературы, где, в числепрочего, проявляется их идеал «этического» человека, который у Мусянокодзирассудителен, оптимистичен, в меру эгоистичен и счастлив, у Арисимы –обладает почти сверхъестественной способностью постигать свое духовное «я», ау Сиги предстает внимательно наблюдающим за собой практиком естественноготечения жизни, стихийным экзистенциалистом.Однако, несмотря на то, что литературу «Сиракабы» называют «этической»(ринри-тэки), в связи с вышеизложенным материалом мы должны осторожноотноситься к этому утверждению и не воспринимать ее как предлагающую намкакие-либо этические модели или тем более этическую пропаганду.Эта литература в первую очередь предлагает нам познакомиться с самимиавторами через своих героев.

Так, главная героиня «Одной женщины» Сацуки Ёково многих отношениях воплощает «я» самого Арисимы. Трагедия этой красивой,умной, своевольной женщины заключается главным образом в чрезмерном,инстинктивном проявлении своего «я», с чем она не в силах совладать.Арисима наделил Ёко импульсивностью, свойственной ему самому.Описывая ожидание поезда в своем дневнике, Арисима пишет: «В том доме былапятнадцатилетняя девушка. Она показалась мне невероятно хорошенькой, ясхватил ее и поцеловал. Она не только не сопротивлялась, но и сама потянуласько мне. Как хорошо было бы стать естественным, свободным дитем природы иделать все, что захочется. (…) как только подумаю, что до самой смерти будутаким серьезным и степенным, так во мне просыпается здоровое, бодроебаловство и желание сбросить с себя тяжелый груз обыденных суждений ипривычек…»136.Ёко же представлена в реальных отношениях с другими людьми,имеющими свой взгляд, который она признает, хотя не всегда согласна с ним.136Абэ Гундзи.

Указ. соч. С. 143.91Ёко в силу своего исключительного характера и качеств наделена правомбыть эгоисткой, Арисима оправдывает эту ее черту, причиняющую стольконеприятностей окружающим. Ёко выделяется в толпе, к ней поворачиваются всевзгляды, ее замечают в любом обществе, она не просто другая, но выгодно ивеличественно выделяется из толпы. Она обладает лучшим вкусом, лучшимвоспитанием,красотой,изяществом,ловкостьюкактела,такиума.Импульсивное, эгоистическое ее поведение обоснованно, чего нельзя сказать огерое «Пути во мраке» Кэнсаку.

Если его поступки чем-то и обусловлены, тотолько решением автора, и в самую последнюю очередь – исключительнымикачествами героя. Кэнсаку ни в чем не выделяется, не обладает выдающимсяумом, внешностью или другими способностями. Его поступки никак неоцениваются – не осуждаются и не порицаются, они просто происходят, ипоэтому имеют право на существование как неизбежное стечение обстоятельств.Ёко подчиняется инстинктам, ею руководит живущий в ней демон, в нейидет постоянная борьба сострадания с агрессией, совести с грехом, онаподвержена мгновенным импульсам, вспышкам гнева или страсти. Во время этихвспышек она попадает всецело во власть одного абсолютного инстинкта – еслиэто любовь, то она вся любовь (к Курадзи), если ненависть (к сестре Айко) – онався ненависть.Кэнсаку же постоянно подчинен настроению и интуиции. Суждения егооснованы на ощущении – «приятно-неприятно», «грустно-весело», и егонастроение – абсолютная неоспоримая истина для него (и, соответственно, длявсех персонажей произведения).

В противоположность этому любое действие Ёконаталкивается на суровый отпор общества. В этом проявляется интуитивизм,сенсуализм Сиги и стремление Арисимы к объективности и многоплановомувзгляду.Ёко, с одной стороны, принадлежит «фаустовской» культуре, гдегосподствует идея, с другой – к чувственному миру, где бушует инстинкт.Кэнсаку относится к восточному, интуитивному миру, где господствуетощущение. В конечном итоге эгоцентрик Кэнсаку, наощупь ориентируясь «во92тьме» довольно ограниченного мира, прошел свой путь и достиг света (единения сприродой), а Ёко, которой не удалось найти место своего «я» в слишком большомдля нее пространстве, растрачивает всю внутреннюю энергию и погибает.

Характеристики

Список файлов диссертации