диссертация (1169342), страница 20
Текст из файла (страница 20)
С. 170.14497противодействовать природе. Кроме того, раньше он испытывал и беспокойствоот необходимости бороться, но теперь было совсем иначе. В нем не было ничего,что могло бы бороться, он ощущал только удовольствие от того, что позволилсебе вот так растворяться в природе»147.Рассказчик «В Киносаки» видит три смерти: пчелы, мыши и ящерицы,причем ящерицу он убивает сам, случайно попав в нее камнем. Сам он едва непопал под поезд и находится на лечении после травмы. Три эпизода производятсильное впечатление на его болезненно обостренные чувства.«По чистой случайности ящерица умерла, и по чистой случайности яостался жив.
Если подумать, я должен был быть благодарен за это. Однако я неиспытывал никакой благодарности и не ощущал, что жизнь и смерть – это двакрайних полюса. Напротив, между ними нет никакой разницы»148.Герой приходит к тому, что жизнь и смерть – это одно и то же, здесь в Сигеодновременно говорит пантеист и буддист. Тем самым он отдаляется отпротивопоставления себя (человека) природе и признает себя равным ящерицеили мыши, ощущая, как смерть, и жизнь одного живого существа, сама по себеничего не значащая, становится частью круговорота природы.Сига переосмысливает проблему жизни на буддийский лад, но еще вбольшей степени здесь проявляется его синтоистская сенсуалистическая натура.Если бы он сам не испытал близость к смерти и не ощутил единство круговоротаприроды в Киносаки, он бы не стал абстрактно рассуждать о проблемах жизни исмерти.
Если бы он действительно не ощущал «ритм жизни» отдельных людей, тоне стал бы строить об этом теории. Сига определенно разделял концепциюжизненной энергии и витализма, но, скорее, интуитивно и неосознанно. Для Сигиконцепция жизни не отличается от реального воплощения жизни, и это делает еготекст также «живым» и физически осязаемым.В отличие от Сиги, Арисима проводит отчетливое разграничение междуреальной физической жизнью и идеальной концепцией. Как и все сиракабовцы,147148Сига Наоя.
Полное собрание сочинений. Т.5. С. 578.Там же. Т.2. С.182.98Арисима также по-своему прославляет жизнь, но только в идеальном варианте.Он, что характерно, начинает оценку жизни с негативного: «Поскольку я родился,у меня есть эта жизнь. Она принадлежит мне. Поэтому разве я могу, несмотря навсе сомнения, не любить ее? Я чувствую себя до слез. Кто объяснит мне, какстроить отношения с окружающим миром? Только я сам…». 149 Здесь Арисимаимеет в виду человеческую жизнь в самом общем смысле.
С одной стороны, онсчитает ее даром, с другой – тяжелым грузом. Но для Арисимы значительноважнее было другое понимание жизни.Для него физическая жизнь – страдание, поскольку приносит с собойнеразрешимый конфликт между телесным и духовным. «Я в то же время молюсьо том, чтобы всем тем, кто мучается на этой земле от таких же страданий исомнений, открылась их высшая дорога», – признается он.Арисима говорит о недостаточности обыденной жизни, которая заставляетнас соблюдать определенные привычки, препятствует развитию и никак несвязана с истинным «я» (косэй). Жизнь себя, эго, индивидуальности – истинная,единая жизнь неразделенного сознания − единственное благо.
В этой жизничеловек может увидеть весь мир в его подлинности, там нет разделения междуразумом, волей, чувством, это единый поток, «как солнечный луч»150.Если «жизнь» идеальна, смерть как ее естественное завершение такжестановится идеалом. Христианин Арисима не страшился физической смертиблагодаря вере в загробную жизнь. После того, как он отдалился от христианскойверы, смерть стала означать для него присоединение к вечному процессуистинной в его понимании жизни, в чем, конечно, угадывается дань исконномуяпонскому пантеизму.В сочинении «Судьба и человек» (Уммэй то хито) Арисима говорит осмерти даже как о главной цели и замысле судьбы: «Те, кто пытаются бороться сосмертью, не понимают этого.
Смерть ведет нас от беспорядка и противоречия – кпокою, от временной сумятицы – к единству, от движения материального к покою149150Арисима Такэо. Любовь – безжалостный похититель. С.5.Там же. С. 43.99духовного, от уродства к красоте, от ненависти к любви, от потерянности кпросветлению»151. Здесь снова отчетливо виден отход от христианской позиции ивозврат Арисимы к более традиционному образу мысли, скорее буддийскому.§ 2.4.
Проблема взаимоотношения «я-другой» в современном «Сиракабе»обществеКаково было отношение к «другому» как к конкретному человеку эпохи«Сиракабы», субъекту общественно-политических отношений?Как уже было отмечено, среди интеллектуалов Тайсѐ в целом и длясиракабовцев в частности было характерно отдаление от политической жизни,распространялся так называемый культивизм (кѐ:ѐ:сюги). Воспитание, учениеради страны (сюгѐ:) превращается в понятие обучения ради развития себя, своихспособностей (кѐ:ѐ:). Былой идеал морального совершенства превратился вконцепцию«эстетического»совершенства−развитиевсебевкуса,художественных способностей, восприятия искусства152. «Эстетический» человекподразумевал и личность «этическую» и весь связанный с этим комплексвопросов добра, любви, честности, совести и др.Относительное равнодушие сиракабовцев к общественно-политическойтематике показывает их реакция на эпизод, вызвавший в Японии огромныйрезонанс – казнь социалиста Котоку Сюсуй (Тайгяку дзикэн)153.
Сиракабовцы немогли совершенно проигнорировать это событие, но никакой явной реакции отних не последовало. В это время Мусянокодзи работает над пьесой «Комнатаперсикового цвета» и впоследствии признается, что писал ее, «смутно имея в видуэпизод Котоку» и желая показать, как человек в водовороте событий долженсуметь не потерять свою индивидуальность. Сига никак не отреагировал на казнь151Арисима Такэо.
Полное собрание сочинений. Т.7. С.235-243.Japan in Crisis. Essays on Taisho Democracy / Ed. by Bernard S. Silberman and H.D. Harootunian. New Jersey:Princeton University Press, 1974. P.21.153Котоку играл ведущую роль в распространении идей социализма и анархизма в Японии начала ХХ в., переводилтруды западных ученых и издавал «Народную газету» (Хэймин симбун). В 1910 году Котоку и ряд его соратниковбыли ложно обвинены в заговоре против императора и казнены, после чего последовали другие репрессиисоциалистического движения.152100Котоку.
Только для Арисимы, который сам печатался в газете Сюсуй «ХэйминСимбун», а в Лондоне встречался с П.А. Кропоткиным и привез в Японию письмаот него к Котоку, утверждал, что испытал сильное потрясение в результате казни.Тем не менее, идеи усвоенного с Запада анархизма и социализма оказаливлияние на сиракабовцев, особенно в ранний период их творчества.2.4.1. Самореализация в социалистических идеяхВ юные годы, еще до издания журнала, Мусянокодзи мечтал о спасениивсего человечества, что изложено в его первом сборнике «Дикое поле» (Ко:я).Сборник интересен более всего тем, что там Мусянокодзи высказываетсоциалистические мысли, впоследствии ему не свойственные: о желании статьпростымрабочим,победить«нерациональностьмира»,социальнуюнесправедливость. Такие устремления было бы трудно понять «даже Сиге»,который был наиболее близок Мусянокодзи, считает Хонда Сюго154. Арисима же,наоборот, в отличие от критиков, которые обрушились на этот первый опытписателя с негодованием и насмешками, обвиняя его в «детскости», наивности инехудожественности, с похвалой отозвался о ранних рассказах Мусянокодзи, хотяи отметил их идейную незрелость.
Общий пафос социализма, наполняющий«Дикое поле», был близок Арисиме, который долгое время придерживался этойидеологии.Из «Сиракабы» Арисима наиболее активно высказывал общественнополитические позиции. Так, когда другие сиракабовцы молчат, Арисима посылаетсвоей швейцарской возлюбленной Тильде письма с критикой Японии заколонизацию Кореи и создание там марионеточного правительства в 1907 году.Как и все представители «Сиракабы», Арисима выступал против войны, хотя небыл таким восторженным пацифистом, как Мусянокодзи. Особенно этопроявилось после поездки в Америку, где он явственно почувствовал154Хонда Сюго. Сиракаба-ха-но сакка то сакухин (Авторы и произведения «Сиракабы»).
Токио: Мирайся, 1968.С.2.101националистические настроения окружающих и иное отношение к себе из-задругого цвета кожи. Он обвинял в войнах политиков и патриотов, поддерживалпацифистские идеи Толстого. В статье «Любовь – безжалостный похититель» онкритикует абстрактного амбициозного политика, кричащего о патриотизме ивеличии страны, которых он на самом деле не чувствует. Народ идет за ним,«конструируя свои желания» на основании прошлого опыта, истинные желаниялюдей остаются нереализованными и нераскрытыми, а их свободная воля –подавленной155. Эта идея у него встречается в нескольких сочинениях.
Например,в газетной заметке «О проблеме ограничения вооружений» (Гундзи сэйгэнмондай-ни цуйтэ) он пишет, что сейчас в мире две главные темы – революция вРоссии и различные взаимоотношения и преобразования стран-победительниц ввойне. Если революция почему-то воспринимается негативно, то мирныеконференции по разоружению, наоборот, считаются положительным явлением.Однако нельзя давать ввести себя в заблуждение! Это волки в овечьей шкуре.Государства преследуют цели расширения и приносят в жертву права и свободыиндивида.
Нужно игнорировать такие действия (конференции и т.п), поскольку отобщественного признания они только расцветают и все больше ограничиваютсвободу людей.В Сельскохозяйственном колледже, изучая Библию и пытаясь постигнутьрелигиозные истины, Арисима мало интересовался политикой, но во времястажировки в США увлекся социализмом, а потом и анархизмом. Социализм ианархизм – идеологии, раскрывающие индивида, наиболее соответствующиетребованиями нашего «я», считал он. Так, социализм стремится избежать борьбыза выживание за счет взаимопомощи, а анархизм вступает в борьбу за выживаниеради организации взаимопомощи.
В этом смысле очевидно, что он испытывалсильное влияние П.А. Кропоткина и его теории взаимопомощи как основногофактора эволюции. Эта теория увлекла Арисиму по разным причинам – из-за егоприродного стремления помогать другим, а также потому, что она предлагаетконкретную и активную позицию – оказывать помощь другому для развития и155Арисима Такэо. Любовь – безжалостный похититель.