диссертация (1169342), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Без этого «полета» индивидуальность будет110Арисима Такэо. Любовь – безжалостный похититель. С.64.Там же.112Там же. С. 85.11172незавершенной и неполной. «Я желаю не только сохранения своего «я», но и егороста и завершенности [духовной полноты, зрелости]. Именно это и есть моялюбовь. Кроме меня [моих трех ипостасей – телесной, душевной, духовной], ейничего не надо. Как мне достичь этой завершенности – брать у других. Поэтомулюбовь крадет»113.Любовь, таким образом – инстинкт расширения своего эго (или своеготворчества, инстинкт слияния своей души со святым духом).
Этот процесс впонимании Арисимы сопоставим с концепцией «расширения жизни» (сэй-нокакудзю:) философа-анархиста Осуги Сакаэ (1885-1923). По Сакаэ, жизньравнозначна эго или созидательной энергии, которая по своей природе склонна к«расширению». «Расширение жизни» – трансцендентный акт преодоления себядля различения между собственно собой и инстинктом собственного величия(дзисон-но хонно:), который свойственен любому человеку. Иными словами, этоподобно доказательству своего превосходства над самим собой114 (или духа наддушой). Такой акт прогрессивен и способствует движению вперед, обратныйпроцессОсугиназывает«реальностьюзавоевания»,онзаключаетсявконсервации своего творческого «я» в связи с «завоеванием» одного классадругим.
Все системы, созданные человеком – государство, иерархия, и в томчисле мораль – последствия этого антитворческого процесса, который ведет кдеградации и стагнации. Понятие о развитии себя как активизации творческойэнергии эго имеет много общего с концепцией Арисимы о поглощающей любви.ОднакоеслидействиетворческойэнергиинаправленоуОсугинапротивопоставление «я» самому себе, то у Арисимы – на единство взгляда, чтопозволяет видеть не только себя, но и весь мир, и тогда «я» становитсябессмертным.Своему «я», или, по-христиански говоря, своей бессмертной душе, Арисимаблагодарен: «Я есть и принадлежу только себе. Я люблю себя так, что непроменяю ни на кого.
Это позволяет мне занять низкую, но крепкую позицию. И113Там же. С.65.Hiyazaki Masaya. The Communion without Boundaries and Sakae Osugi’s Anarchism // Sociology Study.2013. Volume 3, № 5. P. 372.11473из этого положения я могу взывать к тому, что выше меня и жить в настоящем(…) За это я благодарен себе (дзико)115». Для Арисимы познание своего «я» непомогает избавиться от одиночества, а напротив, погружает в более глубокуюизоляцию. Тем не менее, он не в силах отказаться от этого процесса, ведущего квозможности увидеть мир и себя в его целостности, что, по Арисиме, равносильнопознанию истины.Таким образом, если Мусянокодзи направляет действие «я» вовне,стремится увеличить, расширить, развить свое «я», у Арисимы это движениевнутрь, к центру, к полному одиночеству.Индивидуальность Мусянокодзи можно сравнить с деревом, котороетянется к солнцу, но дает жить и развиваться другим растениям в лесу.
Арисимаже в этом лесу, по своему собственному сравнению, – заяц: «Поскольку я слаб,мое сердце – как заяц, находит свою норку и сидит там. Но именно поэтому явозвращаюсь к себе, и в этом есть определенная сила» 116 . Идеальный лесМусянокодзи, где гармонично существуют и развиваются индивиды – утопия,Арисима же существует в жестокой реальности.Поэтому сравнивать Арисиму и Мусянокодзи, с одной стороны, так женекорректно, как сравнивать дерево с зайцем. Жизнь дуба дольше, он устойчив инеподвижно будет стоять долгие годы, а заяц рискует в любой момент погибнуть.Так и случилось в жизни с Мусянокодзи и Арисимой – один прожил долгуюжизнь, другой покончил жизнь самоубийством. С другой стороны, это сравнениепозволяет рассмотреть индивидуализм с двух фундаментально различных точекзрения.Индивидуализм Мусянокодзи провозглашает безграничную веру в «себя»как часть человечества, в силу «воли природы» и подвластных ей человеческихвозможностей. Индивидуализм Арисимы означает тотальное одиночествачеловека, который оказывается лицом к лицу со своим неприглядным игреховным с христианской точки зрения внутренним миром.
Обретая свободу, он115116Арисима Такэо. Любовь – безжалостный похититель. С.8.Там же. С. 23.74отграничивается от остального человечества и теряет связь с его развитием. Вземном мире он видит не развитие, а апокалиптическую деградацию.«Эгоизм» Арисимы, который заключается в полном погружении в себя,значительно глубже и драматичнее, чем у кого бы то ни было из участников«Сиракабы». Сам Арисима называют этот эгоизм «идеологией любви к себе»(айкосюги), что он отделяет от «стремления к собственной выгоде» (рикосюги)117.Любовь, которая «похищает» весь мир для собственного творческого порыва,делает Арисиму более изощренным и опасным (для себя) эгоцентриком, нежелидругие сиракабовцы. Этот трансцендентный эгоцентризм Арисима так и не смогизлечить.2.1.2.
Проблема сочетания персонализма и эгоизмаВ предыдущей главе мы отнесли мысль «Сиракабы» к персонализму,однако эгоизм (как стремление к личной выгоде) оказывается противоположенэтому направлению. Персонализм возводит понятие «себя» в трансцендентнуюкатегорию божественного, выходящего за рамки своего «эго» и преследующегоцели не эгоистические, но заданные Абсолютом, к которому стремитсяприблизиться творческая личность. Поэтому возникает вопрос, каким образом видеях сиракабовцев сочетались оба направления.Ответ заключается в том, эти идеи относились и к эгоизму, и кперсонализму лишь отчасти.Так, сиракабовцы не были подробно знакомы с философией основателейперсонализма в Европе – Н.А. Бердяева, Ф.
Шелера, Э. Мунье, русскихславянофилов 118 . Не следили они и за развитием этики христианского толка вЯпонии. Персоналистическая мысль в Японии в целом развивалась как синтеззападной мысли и японского мировоззрения. Вначале она следовала за И. Кантом117Там же. С. 63.Сиракабовцы были хорошо знакомы с творчеством Ф.М.
Достоевского, но заостряли внимание более нахудожественных особенностях его произведений, чем на их религиозно-философское содержание.11875или Т. Грином (Накадзима Рикидзо), Т. Липпсом (основатель японскогоперсонализмаАбэДзиро).Из-затеологическойсоставляющеймногиеперсоналисты в Японии были мыслителями религиозного толка (Цунасима Рѐсэн,Ониси Хадзимэ). Христианская модель реализации «себя» и взаимодействия с«другим» сочеталась с существующими представлениями даосизма (о реализациисвой природы в следовании Пути), конфуцианством (понятие о духовной силеНеба, определяющей природу и поведение человека), буддизмом (например,понятие об опоре на свои силы или на Высшую силу).На формирование взглядов «Сиракабы» повлияла только общая тенденцияпрославления творческой личности в их стране и западная индивидуалистическаямысль (не обязательно персоналистическая).Персонализм был близок сиракабовцам в понимании реальности как сферыактивности деятельной творческой личности, но теистического элемента,обязательного для западного персонализма, у них не было (за исключениемАрисимы).
Персонализм предполагает не просто концентрацию на вопросахличности и ее самореализации, но признает творческую личность первичнойтворческой реальностью и высшей духовной ценностью, а весь мир считаетпроявлением активности верховной личности (Бога).В этом отношении Арисима может считаться персоналистом в наибольшейстепени. Испытывая в своей концепции любви явное влияние Бергсона, онединственный из сиракабовцев утверждает трансцендентный идеал в творчестве.Тот, кто постиг идеал всепоглощающей любви, одновременно становится тойвысшей духовной личностью, которую персонализм ставит во главе всего.Поэтому можно сказать, что у Арисимы эгоизм и персонализм тесно переплетенымежду собой: идея об Абсолюте возводит обычный эгоизм в стремление квысшему духовному благу.
При его достижении благо достается не только эго, астановится всеобщим, выходит на вселенский уровень.Это отчасти верно и для других сиракабовцев. Так называемый эгоизм«Сиракабы» нацелен на обогащение не только себя, но и окружающего мира(через творчество) и тем самым сочетается с персонализмом.762.1.3. Эгоцентризм Сиги НаояГоворя о Сиге, исследователи обычно употребляют термин дзигасюги илидзигатю:синсюги (эгоцентризм) 119 . Для Сиги слово дзига, которое упоминаютученые, говоря о его «мощном я» (кѐ:рэцуна дзига) действительно, наиболееправомерно, хотя сам писатель чаще всего использует нейтральное слово «я» −«дзибун», которое семантически не привязано к каким-либо «измам».В отличие от Мусянокодзи и Арисимы, Сига не воспринимал свое эгоидеологически, не пытался и оценить себя со стороны. Именно поэтому его «я»нельзя разделить на физическое тело и невидимый дух, все попытки сделать этобудут навязанными извне и противоречить его мироощущению.
«Я» для Сиги –одновременноегореальноесуществованиеипредставлениеобэтомсуществовании, это его «мораль, эстетика и религия» 120 . «Я» – единственныйрегистратор бытия, полномочный субъект, все действия которого оправданы.Поясним это на примере. В рассказе Сиги «Случай с Сасаки» (Сасаки-нобаай) главный герой – молодой военный, который заводит романтическую связьсо служанкой Томи, приставленной присматривать за хозяйской дочкой.Однажды девочка по вине Томи получает серьезный ожог. Сасаки оставляет Томисаму разбираться со своей бедой, но через много лет возвращается и предлагаетей возобновить связь, вообразив, что он станет ее благодетелем, спасет ее.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
