диссертация (1169342), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Сига-ни цуйтэ // Мусянокодзи С. Полное собрание сочинений. Т.18. С. 394.Мусянокодзи Санэацу. Полное собрание сочинений. Т.1.С. 467.99Там же. С. 550.9867Дзико Мусянокодзи находится во взаимодействии с другими индивидами иносит определенно социальный характер, без общества это «я» не имело бы свойжизни. Утверждая необходимость, казалось бы, эгоистического следования своимжеланиям, Мусянокодзи ограничивает это необходимостью уважения к другому,за которым признается такое же право на самовыражение.
В своем «манифестеиндивидуализма»100 он говорит: «Я – индивидуалист. Я рассматриваю и себя, идругого как цельного человека. Я уважаю другого и себя как индивида. Я нежелаю приносить себя другому в жертву и не желаю жертвы другого ради себя. Яне желаю менять свою индивидуальность для других. И не желаю, чтобыиндивидуальность других изменялась ради меня»101.В этом смысле позиция Мусянокодзи чем-то схожа с концепцией«разумного эгоизма» Чернышевского. В сдерживании внутренних побужденийчеловеку помогает разум (рисэй). Взаимовыгодное сосуществование индивидов,основанное на уважении и разумном самоограничении, ведет общество кпроцветанию – такую идеалистическую картину он рисует. В утопии,представленной в рассказе «История одной страны» (Ару куни-но ханаси) живуттолько «самостоятельные люди» (докурицу сита нингэн), которых с детстваобучают в школе ценности труда и уважению к другому.
Став взрослыми, ониработают и сознательно ограничивают себя в своем развитии, чтобы недействовать в ущерб другому. Каждый индивид, научившись любви и уважению ксамому себе, развивает свойства сердца и души и через это обретает способностьлюбить и уважать других. И это естественное свойство человека102. В сущности,роль разума человека здесь крайне мала, поскольку Мусянокодзи главнойсверхъестественной властью распределять «сферы влияния» наделяет «мировуюволю». Способность улавливать «волю природы» Мусянокодзи считает свойством«более глубоким, чем разум», имея в виду, вероятно, интуицию.
Поэтому в100Манифестом индивидуализма у Мусянокодзи считаются три произведения: «Работа собственной кистью»(Дзибун-но фудэ-дэ суру сигото), «Мораль индивидуализма» (Кодзинсюги-но до:току) «О жизни для своего эго ипрочем» (Дзико-но тамэ оѐби соно та-ни цуйтэ ).101Мусянокодзи Санэацу. Кодзинсюги-но до:току (Мораль индивидуализма) // Мусянокодзи С. Полное собраниесочинений. Том 1. С. 345.102Мусянокодзи Санэацу. Ару куни-но ханаси (История одной страны) // Мусянокодзи С.
Полное собраниесочинений. Т.4. С. 41-45.68Мусянокодзи не попадают обвинения в вульгарном эгоизме – его деятельность нетолько оставляет другим право на свободное, гармоничное развитие, но прямоспособствует этому.Если все инстинкты находятся в нужной «пропорции», собственное «я»развивается ровно настолько, насколько это не будет вступать в конфликт синтересами других. Однако каким образом нужно гармонизировать инстинкты,Мусянокодзи не объясняет, и его рассуждения остаются абстрактными, общими,оторванными от реальности и бесконечно далекими по степени завершенности,цельности теоретических построений от известных утопий Платона или ТомасаМора, где описана четкая схема государственного устройства и общественноэкономических отношений.
С этими фундаментальными утопическими работами,кстати, Мусянокодзи, скорее всего, был незнаком. Это в очередной разпоказывает его поверхностное отношение к западной традиции – его увлекламечта о всеобщем равенстве и счастье, но для раскрытия этих идей в своих трудахон ограничился общими фразами.«Разумный эгоизм», к которому приходит Мусянокодзи, во-первых − егозащитная реакция от одиночества и горечи неразделенной любви103. Во-вторых,это бунт против христианского понимания любви к ближнему, котороеМусянокодзи не мог принять.
Увлекаясь идеологией Л.Н. Толстого, под влияниемегонравственныхидеаловМусянокодзипыталсяразвитьвсебеальтруистическую любовь к людям, но пришел к выводу, что никогда не сможетвполне понять и почувствовать другого человека. В этот момент ему попадаетсясочинение Мориса Метерлинка «Мудрость и судьба»104.«Я узнал от Метерлинка, что ближнего нужно любить в себе. С этогомомента началось мое отхождение от Толстого…Я вступил на путь к жизни,которого до сих пор не знали японцы»105, − говорит он. Этот неизведанный дляяпонцев путь заключался в балансе между любовью к себе и ближнему. Более103В юности Мусянокодзи был влюблен в девушку из соседнего дома О-Тэй, которой посвятил свои первыерассказы.104Как рассказывал сам Мусянокодзи, Метерлинка ему «открыл» известный тогда поэт и критик Уэда Бин, ккоторому они с Сигой однажды были отправлены в старших классах с поручением.105Собрание ранних сочинений писателей «Сиракабы».
С. 80.69всего Мусянокодзи поразила мысль Метерлинка о том, что прежде, чем любитьближнего, необходимо полюбить самого себя: «Нам говорят: "любите ближнего,как самого себя". Но если любить самих себя любовью узкой, ребяческой ибоязливой, вы такою же любовью будете любить и ближнего. Научитесь поэтомулюбить себя любовью широкой, здоровой, мудрой и полной. Это не так легко, каккажется. Эгоизм души дальнозоркой и сильной в сущности больше заключает всебе любви, чем вся преданность души слепой и слабой. Раньше, чемсуществовать для других, вы должны существовать для самих себя. Раньше, чемотдать себя, вы должны себя приобрести. Будьте уверены, что приобретениечастицы вашего сознания в итоге окажется в тысячу раз более важным, чемжертвование всемвашим неосознанным. Почтивсе великиедела этого мира былисовершены людьми, нисколько не помышлявшими о самопожертвовании»106.
Вэтой позиции Мусянокодзи нашел для себя удобное концептуальное обоснованиекак желанию помочь ближнему, так и желанию следовать собственныминтересам. Энтузиазм Мусянокодзи в связи с этим «открытием» показывает однуиз характерных особенностей восприятия сиракабовцами (и вообще японскимобществом того времени) западной культуры, а именно − выборочное инесистематичное «выхватывание» отдельных теорий и художественныхпроизведений. Поэтому идея об отсутствии необходимости самопожертвования,не новая для европейской мысли, оказалось революционной для Мусянокодзи, онвздо х н ул с о б ле г ч ен ие м и пр о во зг лас и л вер у в с е б я и с во и силы .Эта позиция Мусянокодзи существенно отличается от представлений егосовременника и также громогласного сторонника индивидуализма – НацумэСосэки (который также говорил о необходимости учитывать права другого).Главное различие заключается в вопросе о моральных границах индивидуализма.Отношения с «другим» в соответствии с принципом Сосэки «опоры на себя»(дзико хонъи)106107должны быть нравственно обоснованы.
Другими словами,Метерлинк Морис. Жизнь и судьба [Электронный ресурс] // Электронная библиотека Мориса Мошкова.URL: http://www.lib.ru/PXESY/METERLINK/rock.txt (Дата обращения: 09.10.2014)107См. Natsume Soseki. My Individualism and the Philosophical Foundations of Literature / Transl.
by Inger Brodey.Tuttle Publishing, 2004.70Нацумэ доверяет определение границ эгоизма самому индивиду, призывая его копоре на собственную нравственность. Мусянокодзи же призывает не кнравственному началу (то есть внутреннему ощущению добра и зла), а к опоре наразум (добро – логический вывод ума, скорее, взаимная выгода), считаетиндивида внешне ограниченным «волей природы» и требует от него несовершенств души или ненужных жертв, а соблюдения логики «уважениядругого» в своих попытках познать мир и расширить тем самым свое «я».У Арисимы Такэо сложились во многом противоположные Мусянокодзипредставления о сосуществовании своего «я» с другими членами японскогообщества и людьми вообще. Поскольку энергия «я» направлена на собственноеединство, к общей судьбе человечества он равнодушен: «Возможно, ты будешьдумать о вреде, которое это [твое уединение] нанесет человечеству.
Однако, когдаты действительно ко мне вернешься, тебя перестанет это волновать. Тот, когосейчас накроет потоп, не пытается обеспечить благосостояние некоего человекагде-то далеко»108, − говорит Арисиме его «индивидуальность» (косэй) в процессевнутреннего диалога.Рост или развитие «я» у Арисимы тесно связан со взаимоотношением сдругим, более того, это происходит за счет другого. «Только когда я попыталсяувидеть себя и понять, кто я, только тогда увидел другого»109, − замечает он и вконечном итоге приходит к тому, что отношения с другим заключаются врасширении себя за счет «жадного поглощения» другого.
Это Арисимараскрывает в своей теории любви, в которой прослеживается противоположнаяМусянокодзи квази-махаянская логика: любя ближнего, мы любим самого себя.Прежде всего, он спорит с тем, что любовь – сила, вселяющая энергию,заставляющая человека жертвовать всем ради другого. Арисима уверен:влюбленный готов отдать предмету обожания пищу, дом, делать подарки, тратитьвремя и усилия, но в реальности он не отдает ничего, поскольку, одаривая свойобъект, он на самом деле забирает его и делает частью себя (но также и наоборот).108Арисима Такэо.
Любовь – безжалостный похититель. С.34.Аримицу Такаси. Сиракаба-ха-но риндзинкан (Чувство любви к ближнему в группе «Сиракаба») // Journal of theResearch institute for Christian Culture. Токио: университет Сэйсэн.. №.13. – 2005. С. 114.10971Более того, любит он не сам объект, а ту часть, которую он присвоил,следовательно, он любит самого себя.
«Я могу любить других, только когданахожусь с ними во взаимодействии. А если я потеряю себя, я не смогу этогоделать. Поэтому, строго говоря, только тогда, когда другие поглощаются моим«я», я могу их любить»110. Здесь переставлены местами причина и следствие: всоответствии с каноном, только любя (по-христиански, а не эгоистично) другого,я могу относиться к нему, как к самому себе.
У Арисимы представления,воспринятые из христианства, требовали определения и обоснования уже в егоновом мире – внецерковном, мире искусства. Поэтому родилась его концепциявысшего инстинкта (аналог духа) как центральной силы искусства и жизни. «Витоге я, любя других, люблю себя. И только себя» 111 , − утверждает Арисима,подразумевая не повседневное «я», а его духовное, вселенское воплощение,аналог бессмертной души.Любовь не отдает, а забирает и направляет полученную энергию втворческое созидание. Однако с христианской точки зрения, творчество можетбыть направлено только на любовь (к ближнему, к Богу). Поглощающая любовь,о которой говорит Арисима, далека от христианского понимания. Эта любовьнаправлена на созидание для удовлетворения самого себя, своего инстинктахудожника. Главная цель такой любви – развитие творческого начала, выход зарамки обыденного.
Страстное желание познать высшую силу (Бога), присущееАрисиме и не получившее удовлетворения, стало искать идеал не в Боге, а внекой высшей форме бытия своего «я», заменило один трансцендентный объектпознания на другой. Поэтому, считает он, именно любовь – основной, чистыйинстинкт, к которому стремится человеческое существо, он направлен на себя, ноне только на увеличение масштаба своего «я», или «развитие себя», как уМусянокодзи, а на чистое творчество. «Обыденная жизнь накладывает своиплоды на наше «я», а интеллектуальная – накапливает их внутри. Интуитивнаяжизнь отбрасывает все и летит»112.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
