диссертация (1169290), страница 35
Текст из файла (страница 35)
С. 61.Там же. С. 58.34Там же. С. 7.33150противником социалистического режима. Центральная тема романа «Тригрустных тигра» (1967) заявлена следующей фразой: «Книга написана покубински»35, это, как поясняет эпиграф из Л. Кэрролла, «попытка представитьсебе пламя свечи после того, как свеча потухнет»36. Это роман о Кубе 1958 года,ночных клубах, в которых работает главный герой-фотограф, о жителях Гаваны,неутомимых “hablaneros” («говорунах»). Образ Гаваны как художественногопространства является смысловой доминантой романа. Его территориальнаякомпонента формируется четко обозначенной топографией города: «часа в тричетыре ночи я заходил в “Сьерру” или в “Лас-Вегас” или в “Националь”поболтать там с приятелем, ведущим шоу, или поглядеть на девочек с подпевкиили послушать певиц и отравиться дымом и прогорклым запахом выпивки ивоздуха, прокачанного кондиционерами...»37; «...в “Лас-Вегасе” и в баре “Селесте”или в “Кафе Ньико” или в любом другом баре или кафе или клубе, которыхстолько в районе Рампы...»38.
Репрезентация Гаваны в романе – это «потерянныйгород», ставший личной драмой для всех кубинцев, живущих за пределамиострова и за пределами «1958 года»; этот мотив «утраты» экстраполируется такжена всех, у кого когда-то была потеряна родина. Примечательно, что сам авторадресовал роман кубинцам, которые прогуливались по Рампе и Ведадо в Гаване ивынуждены были покинуть Кубу после революции 1959 года, «и тот факт, чтонаходятся другие читатели и другие способы прочтения, всегда был источникоммоего безграничного удивления»39, – пишет он.Действие романа отнесено в предреволюционную эпоху, упоминание ореволюции завуалировано, имеются лишь косвенные указания на эти события.
Вглавах романа формируется многокомпонентный и разносторонний образ Кубы. В«Прологе» эксплуатируется, в частности, мифологема Кубы-рая, имеющаяхождение в первую очередь в американском художественном дискурсе. В главе35Cabrera Infante G. Tres tristes tigres [Electronic resource]. URL: http://diariodeunchicotrabajador.com/wpcontent/uploads/2011/10/Tres-tistres-tigres-Cabrera-Infante-Guillermo.pdf.
Р. 8. (дата обращения: 14.11.2013).36Ibid. P. 9.37Цит. по: Синицына Д. Г. Инфанте. Три грустных тигра. Фрагменты романа: перевод, вступление, комментарии //Иностранная литература. 2010. N 12. С. 10–59.38Там же.39Там же.151«Гости», представляющей собой два варианта перевода несуществующегоанглоязычного текста, бытует не только навязанное извне представление Кубы, нои отношение кубинцев к нему. Например, один из переводчиков сознательноопускает сквозной мотив «райского» острова, намеченный еще в прологе, врассказе «автора» оригинала, мистера Кэмпбелла, образ инвертирован: емупредстает Куба-ад.
Общий тон повествования во второй половине романа,становится все более пессимистичным: постепенно усиливаются мотивы смерти,ужаса, отвращения, сумасшествия, предательства. Эти мотивы, при отсутствиипрямых антиреволюционных высказываний автора, утратившего свою родину,выражают его позицию. Не ограничиваясь критикой царящих на Кубе нищеты,отсутствия свободы и притеснения деятелей культуры (как показано в § 2.2,обязательный набор тем, например, в кубиноамериканской литературе), КабрераИнфанте обвиняет режим и в художественной, эстетической убогости: по егомнению, единственный значительный вклад Кубинской революции в литературу –лозунг «Родина или смерть!».
Видя в Фиделе Кастро виновника постигших Кубубедствий, автор подвергает критике и его владение языком, проводя параллельмежду его несостоятельностью как “hablanero” и пагубными последствиямиреволюции.Образ Эстрельи Родригес, гениальной певицы, является ключевым вовторой главе «Она пела болеро» и соотносится, в основном, с двумя другимиперсонажами.
Во-первых, он противопоставлен образу Кубы Венегас, такжепевицеиисполнительницеболеро,налицодихотомиянациональногосамовосприятия: Куба Венегас – профанация, гламурный двойник острова Кубы;Эстрелья – его гротескная внутренняя сущность. Эстрелья подходит на рольсимвола “cubanidad”, национального начала, еще и потому, что является не совсемчеловеком: в ней есть божественное (голос, талант) и животное (внешность,непомерная толщина).
Кроме того, автор заимствует художественные образы,созданные североамериканскими писателями Г. Меллвилом и Э. Хемингуэем; уМеллвила для описания Эстрельи – метафорический ряд: «черный кит», сестра«Моби Дика». Поэтому, если интерпретировать образ Эстрельи как самой Кубы,152то можно сделать вывод об иррациональной, недоброй природе этогонационального образа. Начало одного из фрагментов этой главы представляетсобой цитату из повести Хемингуэя «Старик и море», для сна, навеянногоЭстрельей рассказчику, служит мифологический сюжет (борьба Сантьяго свеликой рыбой). Таким образом, в романе образ Кубы культивируется не только вреальныхпредставлениях,описывающихдействительность,ноивмифологических. Сюжет заключительной части текста «Бачата» описываетпохождение двух персонажей в течение одного вечера и ночи в Гаване.
В финале«Бачаты» происходит медленное угасание ночи и наступление «рассвета втропиках». Если соотнести традиционную метафору революции как «зари» после«черной ночи» диктатуры с финалом романа, то понятно, что эта метафораинвертирована: рассвет здесь равнозначен апокалипсису. Таким образом, в этомромане, на первый взгляд свободном от идеологии и политики, авторпредпринимает попытку сформулировать национальную идею и выразитьнациональное самосознание. Причина замалчивания имени Кабрера Инфанте всоветское время вполне понятна – роман написан в эмиграции и проникнутностальгией по богемной атмосфере дореволюционной Гаваны конца 50-х годов.Это объясняет и тот факт, что в СССР и России до 2000 года роман былпрактически неизвестен, однако широко распространен в США.
Несмотря нанедавние тенденции культурной политики руководства Кубы, связанные спривлечением на свою сторону литературных авторитетов вне зависимости отполитической позиции, Кабрера Инфанте из-за своих радикальных взглядов попрежнему находится на родине под запретом.Резюмируя вышесказанное, отметим, что герои, созданные в кубинскойкультуре, являются знаками, эмблемами кубинского национального характера. Вобразе повстанцев-барбудос находят отражение такие черты, как жертвенность исамоотречение кубинского народа, его свободолюбивый и независимый дух:таким образом, можно сказать, что они воплощают в себе национальный характерв самом экстремальном выражении. Сформирована мифологема отсутствиячувства меры – один из традиционных стереотипов образа кубинцев как людей,153ни в чем не знающих удержу (“desmesurado” – Д.Я.), она полностью укладываетсяв представление о сверхнормативности как о качественной характеристикелатиноамериканского мира, проявляющейся также как незаурядность и выход зарамки установленных порядков.Обширнаясетьустойчивыхмифологем,мотивовисимволоввсовокупности и составляет национальный художественный образ Кубы.
Особоевнимание обращает на себя присутствующий в нем явный или скрытый мотивизумления: родную природу и действительность кубинский художник, поэт,писатель часто воспринимает сквозь призму чудесного, как необыкновенную,исключительную, вызывающую изумление и восторг. Собственно, это свойство илегло в основу концепции «чудесной реальности» А. Карпентьера, чудесноевоспринималосьимманентнымсвойствомкубинской(какивсейлатиноамериканской) реальности.
Но этот мотив имеет и более глубокоенаполнение, так как он связывает пространство со временем: Куба как бывыпадает из современной цивилизации, она живет, как «в первые дни творения»(после революции) и проходит свой собственный путь; прошлое почти всегдатрактуется в негативном ключе, а настоящее с его перспективой – в позитивном.В целом же, квинтэссенция «Я-образа» Кубы заключается в словахкубинского мыслителя и революционера Хосе Марти: «Куба – это философиямира, узел, мост, соединяющий различные цивилизации»40. Поэтому в кубинскойкультуре отечественная и американская национальные культуры, при всем своемразличии, находили идеи, образы, проблемные коллизии, созвучные времени,конкретным обстоятельствам и запросам своих культур, обнаруживали глубокиедуховные смыслы и непреходящие ценности.3.1.2. Национальный образ Кубы в масс-медийном дискурсеСМИреспубликиКубаявлялисьоднимизважныхисточниковформирования образа этой страны в советском масс-медийном и художественном40Марти Х.
Наша Америка. Избранное. М.: Художественная литература, 1978. С. 25.154дискурсе: из них черпали информацию о достижениях в народном хозяйстве исоциальной сфере, о культурных событиях и политической жизни. В медиасфереСША также проявляли интерес к публикациям в кубинской прессе, по своемуинтерпретировали те или иные сведения, как правило, пропуская их черезнегативный фильтр, а по ряду ключевых событий вступали с ними в жесткуюполемику. Кубинские средства массовой информации, в особенности пресса, этоне только политико-идеологический, но в значительной мере социальнокультурный институт, играющий важную роль в освещении внутренней жизнистраны, проведении национальной политики и формировании и поддержанииобраза Кубы на международной арене.Кубинское правительство с первых же дней своего существованияпридавало большое значение формированию представления о Кубинскойреволюции в национальных и иностранных СМИ, так как она не просто привела ксмене власти в стране, а явилась ключевым элементом идентичности кубинцев,сплачивающим их в единую нацию.
Создание кубинских независимых СМИначалось с проведения «операции Правда» в начале 1959 года, с цельюпротивостояния дезинформации, осуществляемой частными дореволюционнымиизданиями. В публикациях этих газет создавали впечатление, что «революцияосуществляет кровавую баню»41, формируя тем самым стереотип «зеленоготеррора», подхваченного и укоренившегося затем в ряде североамериканскихСМИ.
Одной из форм противодействия было добавление так называемых«оговорок» – комментариев к антиреволюционным статьям, публикуемых вчастных СМИ. Первый из таких комментариев появился в газете “Información” 15января 1960 г. и выглядел следующим образом: «Этот материал был опубликованв силу существующей свободы прессы на Кубе в соответствии с волей издателя,который выражает свою точку зрения. Тем не менее, мы, журналисты иработники радиовещания, тоже имеем право утверждать, что не разделяемвышеупомянутое41мнениеисчитаем,чтоGarsia C.
La coz de la libertad // Diario de la Marina. 1959. 8 May.ему не хватаетточностии155объективности»42. 7 июня 1959 года Фидель Кастро впервые публично выразилсвое мнение о свободе прессы, состоящее в том, что журналистика это не бизнес,«она занимается идеями, это интеллектуальные усилия части населения, котораяценит свободу прессы»43, и сформулировал концепцию медиадискурса на Кубе:«верностьинтересамнародаисвоейстраны»44.Руководствуясьэтимиустановками, были созданы новые провинциальные газеты, а также издания,явившиеся результатом объединения нескольких национальных газет. Наиболеезначительным из всех этих объединений было слияние “Revolución” и “Hoy” в1965 году в газету “Granma” – официальный печатный орган Центральногокомитета Коммунистической партии Кубы.ВнутриполитическоеположениеКубыврассматриваемыйпериодхарактеризовалось высоким уровнем единства кубинского народа на платформезащиты независимости, национально-культурной идентичности и социальнойсправедливости.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
