диссертация (1169290), страница 33
Текст из файла (страница 33)
28 октября. 1962.Lamazares A. Cuban art under late socialism: Contested spaces, revolutionary aesthetics, and the creation of a new artmarket: dissertation. State University Of New York At Albany, 2008. Р. 5.7141социалистической символике, такой как серп и молот, то в конце ХХ векахудожники уже к ней мало обращались. Для них, как и для многих кубинцев,повседневное существование было связано с бытовыми и финансовымитрудностями «особого периода». В это время в США стали известными работытаких художников, как, например, К. Фуско. В ее иконографии присутствуютсимволические знаки эмиграции и переселения: острова, деревянные плоты,пальмы и море.
Отметим, что похожие мотивы можно наблюдать в творчествекубино-американского художника Э. Бертрана, посвятившего целый цикл картинпроблеме «бальсьерос».На наш взгляд, особенно ярко национальный образ Кубы проявляется вмузыке, что подтверждается словами известного кубинского композитораЭ. Мартина об отражении в музыке национального характера: «Кубанизм состоитне в употреблении определенных инструментов, не в копировании ритмов.Можно сказать, что этот процесс идет изнутри, но и это ничего не объясняет.Вероятно, быть кубинцем в музыке означает чувствовать сам воздух ОстроваСвободы в каждом аккорде»8. Основной темой музыкальных произведений,созданных в 60–70-е годы и передающих атмосферу духовного подъема,воцарившегося на Кубе, была Кубинская революция.
Это «Песни революции»(1962), кантата «Победа на Плайя-Хирон» и «Команданте Че» (1968) Х. Ардеволя;кантата Э. Мартина на стихи Н. Гильена «Гранма» (1962); оратория А. Грамеджана стихи Н. Гильена «Смерть партизана» (1968) и «Кантата Абелю Сантамарии»(1973), кантата Х. Бланко – «Монкада» (1967). Как видно уже из самих названий,эти произведения отражали все знаковые события революционной истории Кубыи несли значительную идеологическую нагрузку. Однако в большей степенинациональный характер передает популярная музыка, главное направлениекоторой – кубинский сон, выражающий образ жизни кубинцев и сам дух Кубы,являющийсяпроизводнымоттого,чтоФ. Ортисназывал«кубинскимконтрапунктом» – сочетания иберийских и африканских компонентов.8Цит.
по: Доценко В.Р. История музыки Латинской Америки XVI-XX веков. М.: Музыка, 2010. С. 308.142Другой важной сферой формирования национального образа являетсякубинская постреволюционная литература; это, прежде всего, произведения такихавторов, как Н. Гильен и А. Карпентьер. В «Я-образе» Кубы, бытующим в поэзииН. Гильена, ярко выражена в первую очередь территориальная составляющая,вместе с тем, глубоко лиричные стихи Гильена, отмечены гражданским исоциальным пафосом. Образы природы обладают глубокой и совершенноуникальной содержательной значимостью: это и мифологические воплощения еесил, и поэтические олицетворения.
«Качается Куба на карте: зелѐная длиннаяящерица, с глазами как влажные камни»9 – в этих знаменитых строках,послуживших также эпиграфом для «Повести о зеленой ящерице» Г.А. Боровика,запечатлен ставший затем весьма распространенным образ территории острова. Вранних (дореволюционных) стихах у Гильена часто встречалась мифологема«горького сахара», понятная каждому кубинцу, который знал, каким каторжнымтрудом достается Кубе ее главное богатство и сколько бедствий оно ей приносит.Напомним, что еще Ф.
Ортис в «отражении кристаллов сахара» пытался увидетьисторию колониального доминирования10. Сахарный тростник был поэтическимсимволом всей кубинской действительности, представляемой сладкой дляугнетателей и нестерпимо горькой для народа: «Моя родина кажется сахарной, /но сколько горечи в ней! / Моя родина кажется сахарной, / она из зеленогобархата, / но солнце из желчи над ней!»11 Отметим, что идентичная мифологемаприсутствовала в фильме «Я – Куба», в котором голос Кубы также говорил просахар, добытый нелегким трудом: «столько в нем слез».
В поэзии Гильена бытуетпрекрасный и, одновременно, горестный образ своей земли: «За твоей улыбкойрая – ах, Куба, тебя я знаю, / за твоей улыбкой рая вижу я слезы и кровь»12. ПослеКубинской революции в его стихах возник другой образ страны, строящей новуюжизнь, а также победившего героического народа. В следующих строкахреволюция выражается метафорой «восходящего солнца», за которым наступаетновый день, а пик Туркино, главная вершина гор Сьерра-Маэстра, откуда9Гильен Н. Стихи / Пер. с исп.
В. Журавлев, О. Савич. М.: Художественная литература. 1957. С. 19.Ortiz F. Cuban Counterpoint: Tobacco and Sugar.Durham, 1995. P. 3–97.11Гильен Н. Указ. соч. С. 23.12Гильен Н. Избранное / Пер. и предисловие И. Эренбурга. М.: Правда, 1955.10143началось наступление повстанческой армии Фиделя Кастро, – вообще источниксакрального в кубинском национальном самосознании: «Солнце взошло наддолиной. Где-то синсонтэ поет.
/ И хрустальная трель льется со склона Туркино...– / Добрый день! Добрый день, Фидель!»13. После революции аграрная реформасделала кубинского труженика хозяином сахарных плантаций, и сахарныйтростник в стихах Гильена теперь стал поэтическим символом новой Кубы,позиционирующейся как свободная, непокоренная страна, переживающаявозрождение: «О тонкий сахарный стебель, / пугливый шуршащий тростник, / зато, что рабом не бываешь, / к тебе я приник»14. Как видно из приведенныхпримеров, образные детали с семантической доминантой «природа» в поэзииН.
Гильена являются важнейшим способом моделирования художественногообраза Кубы. Отметим, что рецепция творчества поэта в советской культуренаходилась в тесной взаимосвязи с основными тенденциями литературнойполитики Советского государства этого времени, Гильен неоднократно посещалСССР, где пользовался официальным признанием.
Впервые поэт побывал вМоскве в 1954 году в качестве гостя на съезде советских писателей; в том же годуон получил Международную Ленинскую премию «За укрепление мира международами». В создаваемый по идеологическим параметрам образ Кубы легковстраиваются и многие советские лозунги – антиимпериализм, антиколониализм,братская помощь народам. Следующие строки выражают мотив дружбы с СССР,ставшей вскоре после победы революции одной из важнейших черт кубинскогонационального самосознания: «Ты, товарищ Брежнев и Фидель / Здесь на одномпути – / Словно на вершине пика Туркино / Ленин и Марти».15Другойизвестныйкубинскиймыслитель,писательижурналистА.
Карпентьер, принявший после победы революции деятельное участие вкультурной жизни страны, был известен, прежде всего, такими романами, как«Превратности13метода»(1974)16и«Веснасвященная»(1978)17.ЕгоГильен Н. Избранное / Пер. П. Грушко, Р. Линцер, О. Савич, М. Самаев. М: Художественная литература. 1982. С.496.14Там же. С. 325.15Сборник Москва-Гавана / Пер. Р. Казаковой. М., 1977.
С. 362.16Карпентьер А. Превратности метода. М.: Прогресс, 1987.144идеологические симпатии были на стороне постреволюционной действительностии будущего, связанного с социализмом. В центре повествования в романе «ВеснаСвященная», отразившего события с 1915 по 1961 год, судьбы кубинцаархитектора Энрике и русской балерины Веры, олицетворяющие собой трудныйпуть интеллигенции в революции. Дело всей жизни Веры – постановка балета«Весна Священная» И.Ф.
Стравинского в Гаване – символизирует ее путь кродным корням, к первоосновам культуры, как «своей», так и универсальной.Основная для романа проблема «человек и революция» решается здесь в теснойсвязи с проблемой судьбы искусства в современном мире. Не вдаваясь влитературоведческийанализомконтекстхудожественногороманаобраза«ВеснаКубы,Священная»,созданногоограничимсяавторомвэтомпроизведении. Можно сказать, что это эпический образ Кубы, в которомвоплотились все компоненты действительности: политическая, социальная,природная и этническая.
А. Карпентьер, излагая свою концепцию «чудеснойреальности» (в предисловии к роману «Царство земное»), писал о том, чтодействительность Латинской Америки представляет собой «реальный мирчудесного» и надо лишь постараться отобразить его в художественном тексте.Причем сам термин «чудесное», который, по мнению А. Карпентьера, утратил современем свой подлинный смысл, трактуется им следующим образом: «Словариобъясняют, что «чудесное» – это то, что вызывает восхищение, ибо оно необычно,превосходно, восхитительно. С этим тотчас же сливается понятие прекрасного,красивого, приятного.
Но единственное, что должно было бы фигурировать всловарных толкованиях, – это все то, что связано с необычным... Все незаурядное,выходящее за рамки установленных норм, – чудесно»18.Куба в романе представляется «иным» миром, со своим особымпространством, что подразумевает наличие границы – той воображаемой черты,за которой и существует эта «чудесная реальность». Поэтому океан, будучиестественной географической границей, в кубинской ментальности приобретает1718Карпентьер А. Весна священная. М.: Радуга, 1982.Там же. С. 117.145особую значимость.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
